Глава 11 О вечных муках ада

Глава 11

О вечных муках ада

Ныне, избранная душа, воззри из глубин сердца своего на жалобный плач. Где теперь все те, которые до сих пор наслаждались покоем и радостями этой временности, пребывая в изнеженности и телесном довольстве? Чем помогут им все радости этого времени, так быстро исчезнувшего со всей его краткостью, словно бы его и не было вовсе? О, как скоро закончились радости того, чьи страдания будут вечными! О, вы, глупцы неразумные! Где то, чему вы радостно говорили: «Эй вы, молодые и веселые, мы хотим покончить с печалью и предаться радости»? Чем помогут вам ныне все те радости, которые когда-то вас радовали? Голосом, преисполненным жалобного плача, вы можете лишь стенать: «Увы, и снова увы нам, что мы родились в этот мир! Как обмануло нас краткое время жизни, как быстро подкралась к нам смерть! Ах, есть ли на земле еще кто-нибудь, кого бы обманывали больше нас, бедных, беспомощных существ? Или кто-нибудь, кто желал бы умудриться чужими утратами? Если бы некий человек тысячу лет нес бы на себе страдания всех людей, то по сравнению с нашими страданиями это лишь миг. Ах, сколь счастлив тот, кто не искал радости, противной воле Бога, кто не провел на земле ни одного дня, руководствуясь собственной волей! Мы, глупцы, заблуждались, будто они оставлены и забыты Богом[311], а как любезно обнимает Он их ныне в Своей вечности, приведя к великой славе пред всем небесным воинством! Какой вред могли нанести им все страдания и пренебрежение, даровавшие им ныне столь великую радость? А наши радости исчезли совершенно! Ах, стенания и нужда, и они продлятся вечно! Ах, конец без конца, смерть, более ужасная, чем все смерти – каждый час умирать и не быть в состоянии умереть! Ах, отец и мать и вся их любовь вместе, если бы Бог даровал вам навеки Свою благодать, то не увидели бы мы у вас радости, так как должны быть навсегда разлучены с вами. Ах, разлука, вечная разлука, как печальна ты! Ах, хруст сломанных рук, скрежет зубовный, стенания и плач, ах, вечно кричать и взывать и никогда не быть услышанными! Наши беспомощные глаза никогда больше не увидят ничего кроме нужды и страха, наши уши не услышат ничего кроме «ах» и «увы». Ах, все сердца, да охватит вас это достойное оплакивания «навсегда и навеки», да войдет оно внутрь вас! О, вы, горы и долины, что ждете вы, что так долго мешкаете, что щадите нас? Почему не обрушитесь на нас и не избавите нас от этого жалкого зрелища[312]? Ах, страдания в том мире и в этом – сколь непохожи вы! Ах, временность, как ослепляешь, как обманываешь ты, что мы не вели счет прекрасным драгоценным дням, дням, которые мы так легкомысленно провели и которые никогда более не вернутся! Ах, если был у нас хоть один часок от всех тех длинных впустую растраченных лет, из-за которых нам отказано в Божественной справедливости и будет отказано в ней всегда, без какой-либо надежды! Ах, всегдашние страдание, нужда и стон в этой стране забвения, где мы обречены пребывать без любви, утешения и упования! О, мы, бедные, разве не хотели бы мы, чтобы было так, чтобы от жернова, огромного, как твердь земная, и простирающегося до неба, раз в сто тысяч лет маленькая птичка отклевывала бы с десятую часть просяного зернышка, и так продолжалось бы до тех пор, покуда после десятого раза эта часть с просяное зернышко не исчезала бы с жернова, и так постепенно после исчезновения самого жернова закончились бы и наши страдания? Но даже и это уже невозможно[313]!

Смотри, таков напев стенаний, следующий за радостями этой временности.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, строгий Судия, как сотряслось сердце мое до основания! Как в бессилии поникла душа моя, полная печали и сострадания о бедных душах. Есть ли во всем мире кто-либо настолько безжалостный, кого – когда он услышит этот плач – не потрясут эти ужасные мучения! О Ты, мой единственный Возлюбленный, не покидай меня! Не уходи от меня, Ты, мое единственное утешение! Если должен буду я – о других умолчу – навеки разлучиться с Тобой, моим единственным Возлюбленным, то охотнее – о, плачь и нужда – приму во все дни моей жизни ежедневное тысячекратное мучение. Стоит мне лишь задуматься о разлуке, как я предпочитаю умереть от страха. Ах, любезный Господи, дражайший Отец, поступай здесь со мной так, как Ты хочешь – Ты сделаешь все хорошо, – но избавь меня от мучительной разлуки, ибо ее я не вынесу.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Не пугайся! Что в этом временном мире соединилось, останется неразделенным вовек.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, Господи, если бы слышали это все люди, столь бездумно расточающие свои лучшие дни, чтобы посмеялись они над собой и улучшили свою жизнь, а не то с ними произойдет то же, что с теми несчастными!