ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА

Перевод информации с одного языка на другой представляет собою наиболее трудные задачи из тех, которые могут быть возложены на компьютер. В компьютер приходится вводить с большой тщательностью обширные и высоко сложные программы, если желательно получить удовлетворительный перевод. Американцы затратили миллионы долларов в попытках получить с помощью компьютеров машинные переводы с русского на английский язык. После более чем двадцатилетней работы все еще нет машины, способной независимо переводить идиоматический русский язык на идиоматический английский без постоянной проверки квалифицированным переводчиком, непрерывно контролирующим работу машины. Механизированный перевод идиом с одного языка на другой настолько труден, что этой цели редко удовлетворяет предварительное программирование машины.

Для иллюстрации некоторых из этих трудностей обратимся к английскому выражению «until the cows come home»3, которое нужно перевести на иностранный язык.

Если машина получает эту фразу для перевода с английского на русский язык и переводчик понимает значение слова «cows» буквально, перевод, разумеется, будет ошибочным, потому что в этой фразе слово «cows» (кopoвы) использовано, идиоматически, то есть не в буквальном, а в фигуральном смысле. Таким образом, перевод оказывается весьма трудной задачей, в особенности когда встречаются идиомы. Машина думает математически точно. Язык также может быть математически точным. Но одновременно он часто является идиоматическим и часто выражает содержание фигурально (не математически). Таким образом, если стоит вопрос о разумно правильном переводе, требуется трудоемкое программирование.

Допустимо ли было бы поэтому утверждение любого ученого (не говоря уже о ведущих) о том, что «переводящая машина», которая, как говорит весь научный опыт, требует тщательного предварительного программирования для того, чтобы вообще переводить, может работать без программы, то есть случайно? Претензии такого рода могут быть лишь вводящими в заблуждение и совершенно ненаучными. Но положение еще более усугубляется, когда Эйген постулирует, что его переводящая машина образовалась случайно, без участия какой-либо программы или телеономии — и что она не только переводит информацию, но кроме того и генерирует информацию во время якобы «перевода» изначально лишенных смысла фраз. Таким образом, такая машина должна функционировать не только как компьютер-переводчик, но также как творец и интерпретатор — и все это без привлечения извне какой-то концепции… за счет случайности! Потому что «случайные» генетические последовательности, которые подлежат переводу, первоначально не содержали ни реального значения, ни истинной информации.

Таким образом, постулированный переводящий механизм должен не только переводить «неоинформацию», он должен одновременно генерировать как информацию, так и концепции. Таким образом, переводящая машина Эйгена — продукт случайности и правил игры — должна быть более эффективной и характеризоваться более уменьшенной энтропией, чем все другие компьютеры, когда-либо созданные на основе концепций, разработанных человеком. Кроме того, эта машина программировалась якобы случайно — что само по себе является антитезисом программирования!

У нас складывается такое мнение, что «аварийный тормоз» материалистов — случайность — более чем перегружен теориями этого типа.