II. Различия вероучительные:

II. Различия вероучительные:

1) Filioque.

2) Роль папы в Церкви.

Конечно, значительная часть различий из первого списка образованным византийцам казалась несущественной, а то и просто глупой и отметалась ими. Но для народа, который больше обращал внимание на внешнее, они были весьма серьезны. Но также было бы несправедливым говорить, что все эти различия – лишь местные обычаи, которые могут сосуществовать в одной плюралистической Церкви. Безусловно, целый ряд из них никак не приемлем для православного богословия.

Однако инициативу в насильственной унификации богослужебной практики проявило клюнийское (т.е. франкское – в прямом смысле этого слова) папство, которое никак не могло примириться со всей разницей в обычаях и начало пытаться их уничтожить. Латинский обряд стал насильственно вводиться в церквах Южной Италии.

10. В 1043 г. патриархом был избран Михаил Керуларий (1043-1058) – один из наиболее властных и политически активных людей, когда-либо занимавших патриаршую кафедру в Константинополе. До своего патриаршества он был сановником при имперском дворе, после участия в неудавшемся заговоре сослан и пострижен в монахи. В Константинополь он вернулся лишь по воцарении Константина Мономаха и довольно быстро преуспел в церковной карьере. Михаил, чрезвычайно заинтересованный в росте влияния и престижа кафедры царствующего града, также начал униформизацию обычаев в границах Константинопольского патриархата. Правда, его главным мотивом была борьба с армянским монофизитством в областях, недавно присоединенных к Империи, где так же, как и на Западе, употреблялись опресноки и так же не подливалась в чашу горячая вода. Но, борясь с этими обычаями, он неизбежно вошел в конфликт с папством и в Южной Италии, и даже в самом Константинополе, где были латинские церкви для купцов, паломников и членов варяжской дружины, входившей в имперскую гвардию. Церкви, отказавшиеся подчиниться и унифицировать свою богослужебную практику согласно восточным правилам, были закрыты.

Итак, назрела острая нужда в переговорах, тем более что от вторгшихся в Италию норманнов страдали обе стороны: захватчики, хотя номинально и христиане латинского обряда, не разбирали своих или чужих. Полномочия для проведения предварительных переговоров были предоставлены ломбарду Аргиру – византийскому губернатору Южной Италии, который, кстати, сам придерживался западных обрядов. Император, похоже, во всяком случае поначалу, был готов к компромиссам. Он предложил папе Льву направить делегацию в Константинополь, чтобы обсудить все спорные вопросы, полюбовно договориться и восстановить его имя в диптихах. А покуда делегация собирается к поездке, папе было предложено объединенными силами раз и навсегда проучить норманнов.

Папа принял это предложение. Однако, к сожалению, он поставил во главе направляемой им в Константинополь делегации кардинала Сильвакандидского Гумберта – убежденного клюнийца, человека властного, жесткого, бескомпромиссного и совершенно несведущего в делах восточных. Сразу же после назначения легатов папа Лев IX выступил в поход против норманнов, которые, однако, не дали его войску соединиться с византийскими силами, разбили его, а самого папу взяли в плен.

Тем временем Керуларий, узнавший о предлагаемых уступках, отказался идти на компромиссы и подчинил своей воле слабого императора. Более мягкий и миролюбивый Петр III, патриарх Антиохийский, призывавший обе стороны к миру, постепенно также склонился на сторону Константинополя. Вот образец письма, которое Михаил Керуларий написал Петру Антиохийскому:

"Меня достигли слухи, что патриархи Александрии и Иерусалима следуют учению папы Римского. Не только они принимают людей, которые вкушают пресный хлеб, но и иногда и сами совершают Божественные Тайны с опресноками. Кроме того, они запрещают брак священников: женатые не могут получать достоинство священства, но те, кто стремятся к рукоположению, должны оставаться безбрачными. Два брата могут жениться на двух сестрах. Епископы носят перстни на пальцах, как будто бы они берут себе в жены церкви; они утверждают, что носят их как залог. Они принимают участие в сражениях и оскверняют свои руки в крови: они отнимают у других душу и теряют собственную. До нас дошли слухи, что во время святого крещения они крестят одним погружением, призывая имя Отца и Сына и Святого Духа. Более того, они наполняют рты новокрещаемых солью. Они запрещают почитание мощей святых, а некоторые из них исключают почитание святых образов. Они не почитают среди святых наших великих святых отцов, учителей и святителей – я имею в виду Григория Богослова, великого Василия и божественного Златоуста – и не принимают их учение во всей его полноте…"

Керуларий также заранее заручился поддержкой влиятельного архиепископа Охридского Льва, который выпустил даже полемический трактат против латинян.

На подобные писания Лев IX отвечал резким исповеданием папизма: "Никто не может отрицать того, что, как крюком управляется вся дверь, так Петром и его преемниками определяется порядок и устройство всей Церкви. И как крюк водит и отводит дверь, сам оставаясь неподвижным, так и Петр и его преемники имеют право свободно произносить суд о всякой Церкви, и никто отнюдь не должен возмущать или колебать их состояния, ибо верховная кафедра не судится ни от кого". Интересно, что в этом письме папа Лев IX сослался на "Дарение Константина". С тех пор этот документ уже постоянно применялся латинской стороной. В заключение письма папа рисовал Церковь Константинопольскую как Церковь заблуждающуюся, грешную, скандальную – как он уверяет, ей управляли даже женщины, – которую лишь по снисхождению, а не по заслугам Римская Церковь-мать удостоила второго места после себя.

О. Александр Шмеман пишет: "Такая система воззрений исключала, конечно, единение Церквей. Можно упрекать греков в мелочности, в отсутствии любви, в утере вселенского сознания – но все это не может еще разделить Церкви по существу. Папизм же сам отлучает от себя всех несогласных с его духовной монархией. И поэтому, каковы бы ни были грехи тогдашних восточных иерархов, конечно, не они, а именно папство есть настоящая причина разделения Церквей. Что бы ни делали греки, папы все равно к тому времени отлучили от себя Восток…"

11. В январе 1054 г. в Константинополь прибыли папские легаты: кардинал Гумберт Сильвакандидский, епископ Петр Амальфитанский и диакон-кардинал Фридрих Лотарингский (будущий папа Стефан IX). Они были приняты императором, а затем патриархом. Гумберт весьма невежливо вручил ему папское письмо, после чего немедленно удалился. Письмо на самом деле написал сам Гумберт и дал папе на подпись. Оно было довольно заносчивым и недружелюбным по тону.

Керуларий воспринял это как личное оскорбление. Но кроме того, он вполне обоснованно опасался, что папа, будучи пленником у норманнов, не сможет выполнить свои предыдущие обещания и, следовательно, его легаты утратили часть своих полномочий. Все эти обстоятельства не способствовали успешному ведению переговоров, которые затягивались. Император, со своей стороны, пытался способствовать продвижению процесса: например, под его давлением ученик и биограф преп. Симеона Нового Богослова Никита Стифат должен был публично осудить и сжечь свой трактат против латинских новшеств.

В апреле, еще до того как переговорный процесс сколько-нибудь продвинулся вперед, Лев IX умер. Следовательно, его легаты вообще утратили всякую легитимность. Следующий папа был избран лишь через год. Естественно, никто не мог предположить, кем будет новый папа и какую политику он поведет. В такой ситуации патриарх Михаил Керуларий отказался продолжать переговоры, которые, с его точки зрения, потеряли всякий смысл и превратились лишь в пустую трату времени. Император Константин Мономах сделал робкую попытку что-то наладить, но его усилия были заведомо безнадежны.

Чувства все более накалялись. Гумберт чувствовал себя смертельно обиженным и в конце концов решил действовать, как он считал нужным. Рано утром 16 июля 1054 г. легаты вошли в Святую Софию. Шла проскомидия. Отпихивая растерявшихся диаконов, легаты вошли в алтарь и положили на престол грамоту об отлучении от Церкви патриарха "Михаила Керулария и его последователей".

"Гумберт, милостью Божией кардинал епископ Святой Римской Церкви, Петр, архиепископ Амальфийский, Фридрих, диакон и канцлер – всем сынам Католической Церкви…

Что касается столпов империи и почтенных мудрых граждан, то город (т.е. Константинополь) – христианнейший и православный. Что же касается Михаила, незаконно называемого патриархом, и поборников его глупости, то рассеиваются в нем бесчисленные плевелы ереси… Вес лжеучений, ежедневно распространяемых Михаилом Керуларием, недостойно называемого патриархом, и его последователей, превышает всякое разумение! Симониане торгуют дарами Божиими, валериане кастрируют своих гостей, после чего не только рукополагают их в священный сан, а даже делают их епископами. Манихеи проповедуют среди них другие бессмысленные учения, что все заквашенное имеет душу; назаряне придерживаются иудейских законов очищения до такой степени, что отказывают в крещении детям, умирающим до восьмого дня от рода, что они отказывают в таинствах женщинам во время месячных кровотечений и тем, кто только что разрешились от бремени, и даже отказываются их крестить, если они придерживались языческих суеверий. Ариане и духоборцы изгладили из Символа выражение "и от Сына".

Они отказывают в причастии тем, кто бреется, подрезает свои волосы или носит тонзуру по римскому образцу.

По вопросам этих и многих других ошибок патриарх лично не обращал внимания на письма с предупреждениями от нашего господина папы Льва IX. Более того, он отказался допустить в свое присутствие папских легатов и позволить им попытаться исправить его ошибки разумными доводами. Он также запретил им совершать мессу в церквах, также как ранее он закрыл латинские церкви, придравшись к тому, что они используют пресный хлеб в евхаристии, и всячески преследуя их. Он даже дошел до невероятного: он анафематствовал Апостольский Престол и провозгласил себя главным епископом над всеми церквами Востока и Запада.

Посему мы, не вынеся неслыханного пренебрежения и обиды для святого первого апостольского престола и всемерно стараясь поддержать кафолическую веру, властью святой и нераздельной Троицы и апостольского престола, легацию которого мы исполняем, и всех истинно верующих отцов, подписываем анафему… Михаилу и его последователям, если не покаются. Посему Михаил, по злоупотреблению называемый патриархом, неофит, только из страха человеческого принявший монашескую одежду и теперь обличенный в тяжких преступлениях, затем Лев, епископ Охридский, Михаилов сакелларий Константин, топтавший ногами латинское жертвоприношение, и все, разделяющие их заблуждения и гордость, доколе не образумятся, вместе со всеми еретиками, диаволом и его ангелами, да будут анафема, да будут анафема, – маранафа. Аминь".

После сего и в присутствии императора и вельмож легаты произнесли: "Кто упорно станет противиться вере святого римского и апостольского престола и его жертвоприношению, да будет анафема, да будет анафема, – маранафа, и да не считается христианином кафолическим, но еретиком прозимитом. Да будет, да будет, да будет!"

Затем легаты, развернувшись, вышли из алтаря, отряхнули на пороге храма прах со своих ступней и направились торопливо к пристани. Вслед им был направлен прислужник со злополучной грамотой. В толчее, однако, он уже не смог их найти.

Легаты надеялись, что теперь император подчинит непокорного патриарха своей воле. Однако они переоценили возможности Константина Мономаха и не знали мощи Патриарха: в столице начались народные волнения, и императору пришлось думать уже о собственном спасении. Ему пришлось отказаться и от того слабого сопротивления, которое он оказывал патриарху. Было официально заявлено, что греческие переводчики извратили смысл латинской грамоты, и она была торжественно сожжена. 20 июля Михаил Керуларий собрал собственный собор в составе самого патриарха, двух архиепископов, 12 митрополитов и 7 епископов. На нем за недостойное поведение в храме были отлучены от Церкви все три члена папской делегации. Кроме того, собор выразил сожаление по поводу включения некоторыми церквами filioque в Символ веры и преследований, которым подвергается женатое духовенство. Однако Римская Церковь в решении собора специально не упоминалась, так же как и другие спорные вопросы. Окружное послание патриарха сообщило о решениях собора предстоятелям всех поместных церквей.

Так и произошло событие, которое впоследствии будет считаться началом раскола Церквей. Но для современников оно прошло почти незамеченным. Грамота легатов, в которой отлучались от Церкви только патриарх и два других клирика с их неназванными "последователями", никакой юридической силы не имела. Патриарх, который с канонической точки зрения был прав, хотя, возможно, действовал чрезмерно жестко, отлучил от Церкви лишь легатов и только за дисциплинарные нарушения, а не за вероучительные вопросы. На Западную церковь или на римского епископа эти анафемы никак не распространялись.

Эти события были лишь провалом одной из попыток примирения между двумя кафедрами. Большинство христиан того времени ни о каком расколе не слышали. Сначала он переживался как один из тех временных разрывов между двумя кафедрами, каких много бывало и раньше. Событие это стало оцениваться как нечто чрезвычайно важное лишь через пару десятков лет на Западе, когда к власти пришел папа Григорий VII Гильдебранд. Кардинал Гумберт стал его ближайшим советником, и, естественно, он был чрезвычайно заинтересован в оправдании себя в той ситуации и в возвеличении своей роли. Так эта история и получила необычайно раздутое значение. Потом, уже в новое время, она рикошетом из западной историографии вернулась на Восток и стала считаться датой разделения Церквей также и там.

В итоге все спекуляции на тему того, что было бы, если бы Керуларий был бы посговорчивей, а Гумберт – потактичнее, совершенно бесплодны. События 1054 г. имели минимальное воздействие на реальные отношения двух Церквей. Формально раскол уже состоялся – имя папы Римского было изъято из константинопольских диптихов. Однако народное сознание того времени никак раскола окончательным не воспринимало: запрета на взаимное причастие не было, да и не могло быть, так же как и сослужения священников и архиереев двух половин христианства продолжались и после 1054 г. Имя Папы римского поминалось в диптихах других восточных Церквей (во всяком случае, иногда). В наших святцах есть западные святые, скончавшиеся после 1054 г. Более того, Русская Православная Церковь отмечает праздник перенесения мощей св. Николая в Бари. Норманнско-итальянские пираты похитили мощи святого в 1087 г. Очевидно, что этот местный итальянский праздник попал на Русь еще позже, но был воспринят как общехристианский и стал там отмечаться. Это неопровержимое свидетельство того, что разделение Церквей в то время еще не воспринималось как нечто свершившееся и окончательное.

Но тем не менее было бы исторической неправдой отрицать наличие весьма серьезных и глубоких богословских расхождений между двумя половинами христианства. Игнорировать их было нельзя: рано или поздно они все же вышли бы на поверхность. Так оно в конце концов и случилось, и тогда уже свершившееся разделение стало очевидным для всех.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.