1. Надежда христиан: сумятица в умах

1. Надежда христиан: сумятица в умах

Одну проповедь, прозвучавшую в Англиканской церкви в XX веке, цитируют чаще всех прочих. К сожалению, именно эта проповедь порождает совершенно неверные представления о надежде. В широко распространенном руководстве по организации светских похорон в качестве предисловия приводят слова Генри Скотта Холленда, каноника Собора св. Павла, и тысячи людей желают, чтобы эти слова звучали на погребениях и в дни памяти:

Смерть — ничто. Она ничего не значит. Я просто перехожу в другую комнату. Ничего особенного не произошло. Все остается точно таким же, как было. Я — это я, а ты — это ты, и прежняя жизнь, прожитая нами в любви, ни капли не изменилась. Чем мы были друг для друга, тем и остаемся. Называйте меня так, как обычно меня называли. Говорите обо мне спокойно, как всегда говорили. Пусть ваши интонации останутся прежними. Не впадайте в состояние траура и скорби… Жизнь имеет то же значение, что и прежде. Она осталась все той же, как всегда. Это полнота ненарушаемой преемственности. И что тут значит такая ничтожная случайность, как смерть? Если я для вас исчезаю из вида, нужно ли из–за того выбрасывать меня из сердца? Я жду вас где–то рядом, почти что за углом. Все прекрасно. Это не крушение, это не потеря. Пройдет одно мгновение, и все станет таким же, как прежде. И мы еще посмеемся над неприятностями разлуки, когда встретимся снова![23]

И никто обычно не упоминает о том, что эти слова ни в коей мере не отражают взглядов самого Скотта Холленда. Он лишь сказал, что это приходит на ум, когда мы «глядим на спокойное лицо» человека, который «был нам близок и очень дорог». В другом месте той же проповеди, произнесенной по случаю смерти короля Эдуарда VII, он описывает другие чувства, которые также вызывает смерть. По его словам, смерть:

…Кажется столь необъяснимой, столь беспощадной, столь нелепой… Это коварная западня, в которую мы попадаем… Она беззаботно и бесчеловечно разбивает наше счастье, не обращая на нас никакого внимания… Ее непостижимая тайна закрыта мраком… Это ужасающее молчание, немое как ночь!

Скотт Холленд пытался примирить эти два представления о смерти. Как говорит Новый Завет, христианин «уже перешел от смерти к жизни», поэтому переход к физической смерти для него не столь ужасен, как может показаться. Кроме того, продолжает каноник, мы должны думать о жизни после смерти как о продолжении роста в познании Бога и в личной святости, уже начавшегося на земле. Это ставит перед нами вопрос, на который в данной главе отвечать было бы преждевременно, но уже ясно одно: извлечь один столь популярный абзац из контекста проповеди, в которой он прозвучал, означает грубо исказить мысли автора. И можно только удивляться слепоте людей, так поступающих с этой цитатой. Это равносильно сознательному отказу произнести правду об этом воистину жестоком разрушении, о смерти, которая грубо отрицает благо человеческой жизни. Был бы рад думать, что моя книга, среди прочего, вынудит кого–то поставить под сомнение использование знаменитой цитаты из Скотта Холленда на христианских похоронах. Эти слова несут утешение, но такое утешение недорого стоит. Сами по себе, без объяснения, они обманывают. Это и близко не напоминает христианскую надежду, вместо которой там звучит отрицание проблемы смерти, а тогда отпадает и сама потребность в надежде.

Резко контрастируют со знаменитой цитатой стихи, отражающие твердую позицию классического христианского богословия, которые принадлежат бывшему настоятелю Собора св. Павла Джону Донну:

Смерть, не тщеславься: се людская ложь,

Что, мол, твоя неодолима сила…

Ты не убила тех, кого убила,

Да и меня, бедняжка, не убьешь.

Как сон ночной — а он твой образ все ж —

Нам радости приносит в изобилье,

Так лучшие из живших рады были,

Что ты успокоенье им несешь…

О ты — рабыня рока и разбоя,

В твоих руках — война, недуг и яд.

Но и от чар и мака крепко спят:

Так отчего ж ты так горда собою?..

Всех нас от сна пробудят навсегда,

И ты, о смерть, сама умрешь тогда![24]

На первый взгляд может показаться, что Донн близок к Скотту Холленду. Смерть — ничто? Смерть в конечном счете не всемогуща и не ужасна? Но это не так, все самое главное тут сказано в двух последних строках. Смерть — наш великий враг, но она была повержена, в конце над ней будет одержана полная победа. «Всех нас от сна пробудят навсегда, / И ты, о смерть, сама умрешь тогда!» В отрывке из проповеди Скотта Холленда вроде бы не с чем бороться. А для Джона Донна смерть важна, она — враг; но поскольку он — христианин, смерть для него — поверженный враг. В согласии с традиционными христианскими представлениями и, как мы могли видеть, со стихотворением Киплинга Донн считает, что жизнь после смерти проходит два этапа: сначала это кратковременный сон, а затем вечное пробуждение.[25] И ты, о смерть, сама умрешь тогда! Донн верно уловил саму суть (как мы увидим) веры Нового Завета: в конечном итоге смерть не просто приобретет иной смысл, но будет сокрушена. По замыслу Бога мы должны навсегда расстаться со смертью. Если бы обещанное будущее сводилось только к тому, что бессмертные души покинут свои смертные тела, это означало бы, что смерть продолжает господствовать — это говорило бы не о победе над смертью, но о той же смерти, рассматриваемой с иной точки зрения.[26]

Но здесь я слишком спешу. Классические представления христиан отражают древние Символы веры, которые опираются на Новый Завет, и об этом мы еще поговорим позже. В моей церкви мы каждую неделю или каждый день утверждаем веру в «воскресение тела». Но так ли это? На протяжении нескольких последних десятилетий многие христианские учителя и богословы ставили под сомнение верность этих слов. В одной недавно вышедшей толстой и богато иллюстрированной книге на тему смерти и загробной жизни всего лишь четыре страницы посвящены «причудливым» представлениям о воскресении. Как утверждается в этой книге, «современное ортодоксальное христианство уже отказалось от веры в физическое воскресение, оно отдает предпочтение концепции вечного существования души, хотя некоторые Символы веры все еще угверждают эти устаревшие идеи».[27] Тут нам опять–таки нужна полная ясность. Если это правда, значит, смерть не упразднена, а только изменился ее смысл: она уже не враг, но средство, с помощью которого, как о том говорится и в «Гамлете» Шекспира, бессмертная душа покидает этот бренный мир.[28]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.