3. О благодати.

3. О благодати.

Искупление рода человеческого от греха, проклятия и смерти совершено крестными страданиями Христа Спасителя. Но спасительными плодами этого Искупления мы можем пользоваться только благодаря вознесению Христа Спасителя на небо и сошествию Святаго Духа на апостолов в день Пятидесятницы. В лице вознесшегося Христа Спасителя вознесен был на небеса начаток человеческого естества, а через сошествие Святаго Духа на апостолов открылся доступ к оправданию и освящению человека. Прекрасно выясняет это обстоятельство св. Иоанн Златоуст в своих беседах на праздник Вознесения Господня и Святой Пятидесятницы.

“Бог гневался на нас, – говорит святитель, – мы отвращались от Бога, человеколюбивого Владыки; Христос же, предложив Себя в посредники, примирил то и другое естество.

“Как же Он предложил Себя в посредники? Он принял на Себя наказание, которое мы должны были понести от Отца, и претерпел следовавшее затем мучение и здешнее поношение. Хочешь ли знать, как Он принял на Себя то и другое? “Христос ны искупил есть от клятвы законныя, быв по нас клятва,” – говорит Апостол (Гал. 3:13). Видишь ли, как Он принял наказание, угрожавшее свыше? Посмотри, как претерпел Он и поношения, причиняемые на земле. “Поношения поносящих Ти, – говорит Псалмопевец, – нападоша на мя”(Пс. 65:10). Видишь ли, как Он прекратил вражду, как Он не переставал делать и терпеть все, и употреблять все меры, пока не привел неприятеля и врага к Самому Богу и сделал его другом?

“И основание этих благ – настоящий день, когда Христос, как бы взяв начаток естества нашего, вознес его Владыке. Как бывает с плодоносными полями, когда кто-нибудь, взяв немного колосьев, сделав малый сноп и принесши его Богу, этой малой честью низводит благословение на всю ниву, так поступил и Христос: одной плотью Своей, как начатком, Он низвел благословение на весь род наш” [LXXVII].

На сам же род человеческий это благословение снизошло с небес от Христа Спасителя через посредство Святаго Духа в день Святой Пятидесятницы.

“Многие блага, – говорит св. Златоуст, в слове на день Пятидесятницы, – многократно нисходили с неба для всего рода человеческого; но такие, какие ниспосланы сегодня, не были ниспосылаемы никогда прежде… За десять дней пред сим наше естество взошло на царский престол, а сегодня Дух Святый нисшел на наше естество; Господь вознес наш начаток и низвел Духа Святаго. Иной Господь наделяет этими дарами, так как и Дух есть Господь, домостроительство же о нас разделили между собой Отец, Сын и Святый Дух. Ещё не прошло десяти дней, как вознёсся Христос и уже ниспослал Он нам духовные дарования, дары примирения… Так, когда враги соединяются и примиряются между собой, за примирением тотчас следуют обмен приветствий, дружеские приемы и дары… А чтобы вы знали, что дарование Святаго Духа есть дар Божия примирения, я постараюсь убедить вас в этом из Писаний, сначала объяснив слова свои от противного и показав, что Бог удерживает благодать Духа, когда гневается на нас, дабы ты, убедившись, что отсутствие Святаго Духа есть знак Его гнева, и увидев, что Дух опять ниспосылается, познал, что если бы Он не примирился, то и не послал бы Духа Святаго. Откуда же мы узнаем это? Престарелый Илий был человек в других отношениях почтенный и благоразумный, но не умевший исправлять порочность детей своих по чрезвычайной к ним любви… Илий огорчил этим Бога и привел Его в такой гнев, что Он отвратился от всего народа. Посему, написавший об этом, желал показать, что Бог совершенно отвратился от них, говорит: “Слово Господне было редко в те дни, видения были не часты”(1 Цар. 3:1)… Также и другой, плача и рыдая о гневе Божием, говорит: “Несть во время сие князя и пророка”(Дан.3:38). И евангелист говорит: “Не убо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен” (Ин. 7:39). Так как Он ещё не был распят, то, говорит, и Дух Святый не был дарован людям, – “прославлен” значит “распят.” Хотя это событие по природе своей позорно, но так как оно было совершено за любимых, то Христос называет его славой. А почему, скажи мне, Дух не был дарован прежде распятия? Потому что вселенная была ещё во грехах, в злобе, во вражде и бесчестии, так как ещё не был принесен в жертву Агнец, взявший на Себя грехи мiра. Итак, доколе Христос ещё не был распят, дотоле не было и примирения, а доколе не было примирения, дотоле по справедливости не был ниспослан и Дух. Таким образом, ниспослание Духа есть знак примирения” [LXXVIII] .

Из всего сказанного видно, что причастниками спасительных плодов крестной смерти Христа Спасителя мы становимся через Святаго Духа. А благодать Святаго Духа передается нам через святые таинства, и прежде всего через таинство крещения. Прекрасно выясняет значение таинства крещения в деле усвоения спасительных заслуг Христа Спасителя для каждого христианина св. Василий Великий: “Домостроительство Бога и Спасителя нашего о человеке есть воззвание из состояния падения и возвращение в общение с Богом из состояния отчуждения, произведенного преслушанием. Для того пришествие Христово во плоти, предначертания евангельских правил жизни, для того страдания, крест, погребение, воскресение, чтобы человек, спасаемый чрез подражание Христу, восприял древнее оное сыноположение. Посему для совершенства жизни необходимо подражание Христу, то есть, не только показанным в жизни Христовой примерам негневливости, смиренномудрия и долготерпения, но и смерти Христовой, как говорит подражатель Христов Павел: “сообразуяся смерти Его, аще како достигну в воскресение мёртвых” (Фил. 3:10-11).

“Как же бываем мы в подобии смерти Его? – Спогребшись Ему крещением (Рим.6:5,4). В чём же образ погребения? И почему полезно такое подражание? Во-первых, нужно, чтобы порядок прежней жизни был пресечен. А сие, по слову Господню, невозможно для того, “кто не родится свыше” (Ин. 3:7). Ибо пакибытие, как показывает и само имя, есть начало новой жизни. Посему, до начатия новой жизни, надобно положить конец жизни предшествовавшей. Как у тех, которые бегут на поприще туда и обратно, два противоположные движения разделяются некоторой остановкой и отдыхом, так и при перемене жизни оказалось необходимым, чтобы смерть служила средой между той и другой жизнью, оканчивая собой жизнь предыдущую и полагая начало жизни последующей. Как же совершаем сошествие во ад? Подражая в крещении Христову погребению; потому что тела крещаемых в воде как бы погребаются. Посему крещение символически означает отложение дел плотских, по слову Апостола, который говорит: “обрезани бысте обрезанием нерукотворенным, в совлечении тела греховного плоти, во обрезании Христове, спогребшеся Ему крещением” (Кол. 2:11-12). Оно есть как бы очищение души от скверны, произведенной в ней плотским мудрованием, по написанному: “омыеши мя, и паче снега убелюся” (Пс. 50:9). Посему не омываемся по-иудейски при каждом осквернении, но знаем одно спасительное крещение; потому что одна есть смерть за мiр и одно воскресение из мёртвых, образом которых служит крещение. Посему-то Домостроитель жизни нашей Господь положил с нами завет крещения, имеющий в себе образ смерти и жизни; и изображением смерти служит вода, а залог жизни подается Духом…

“Поелику в крещении предположены две цели: истребить тело греховное, чтобы оно не приносило уже плодов смерти, ожить же Духом и иметь плод во святыне; то вода изображает собой смерть, принимая тело как бы в гроб, а Дух сообщает животворящую силу, обновляя души наши из греховной мертвенности в первоначальную жизнь. Сие-то значит “родиться свыше водою и Духом,” потому что умерщвление наше производится водой, а жизнь творится в нас Духом. Посему великое таинство крещения совершается тремя погружениями и равночисленными им призываниями, чтобы и образ смерти отпечатлелся в нас, и просветились души крещаемых чрез предание им боговедения” [LXXIX].

В этом же духе рассуждает и св. Григорий Нисский в своём “Большом огласительном слове” о значении таинства крещения для нашего спасения.

Сошествие Сына Божия на землю, Воплощение и крестная смерть ради нашего спасения, по словам св. Григория, есть “великое таинство” [LXXX] .

“Но как некоторую часть таинственных учений составляет и домостроительство купели, – говорит он далее, – то хорошо сказать кратко и о сем” [LXXXI] .

“Схождение же в воду и троекратное пребывание в ней человека заключает в себе другое таинство. Поелику способ спасения нашего соделался действительным не столько вследствие преподанного предписания, сколько от того самого, что соделал Вступивший в общение с человеком, самим делом совершив жизнь, чтобы восприятой Им и обоженной плотью спасено было все ей сродное и с ней однородное; то необходимо стало примыслить некий способ, в котором было бы некое сродство и подобие в происходящем между последующим и Предшествующим. Посему надобно видеть, в чём оказывается действующим Началовождь жизни нашей, дабы, как говорит Апостол: “По Начальнику спасения нашего” благоуспевало подражание в последующих” [LXXXII] .

“Что же видели мы в Начальнике спасения? Тридневную мертвость и снова жизнь. Следовательно, надлежало, чтобы и в нас примыслено было некое такое же подобие. Посему какое же это примышление, которым и в нас исполняется подражание совершенному Им? Все умершее имеет для себя своё собственное и естественное место – землю, на которую склоняется и в которой бывает сокрыто. Но великое между собой сродство имеют земля и вода, единственные из стихий, которые тяжелы, стремятся вниз, одна в другой пребывают и одна другой удерживаются. Посему, так как смерть Началовождя нашей жизни сопровождалось подземным погребением, и произошла по общему закону естества, то подражание смерти, совершаемое нами, изображается в ближайшей к земле стихии. И, как оный Человек свыше (1 Кор. 15:47-48), восприяв на Себя мертвость вместе с подземным положением тридневным, восшел опять к жизни, так и всякий, кто в единении с Ним по естеству тела, имея в виду преуспеть в том же, то есть достигнуть этого предела жизни, вместо земли наливая воду и погружаясь в эти стихии, троекратным повторением подражает тридневной благодати воскресения” [LXXXIII].

По внутренней же стороне таинства подражание здесь происходит в том, что в образе умерщвления, представляемом посредством воды, производится в нас не уничтожение, но некоторое пресечение непрерывности зла [LXXXIV] .

Совершенное же уничтожение зла представляется свободному подвигу человека в течение всей его последующей за таинством жизни.

Но хотя в крещении верующий делается причастником спасительных плодов крестной смерти Христа Спасителя, самое крещение однако совершается во имя Святой Троицы. “Наше же крещение, по преданию Господню, есть во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28:19),” – говорит св. Василий Великий [LXXXV] . И в этой отличительной особенности таинства заключается глубокий смысл и, именно, тот, что хотя искупление рода человеческого совершено Иисусом Христом, как Богочеловеком, но в благодатном спасении рода человеческого принимают участие все Лица Пресвятой Троицы: в Христианстве “все действуется Богом чрез Иисуса Христа в Духе,” говорит св. Василий Великий [LXXXVI].

В частности этот закон Божественного действия имеет силу и для таинства крещения: “Божеский Дух, – говорит св. Василий Великий, – всегда и окончательно совершает все происходящее от Бога чрез Сына, как в новой твари, о которой говорится: “аще кто во Христе, нова тварь” (2 Кор. 5:17), так и в той, которая древле была в начале, почему сказано: “Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их” (Пс. 32:6). Живо Слово, Которым сотворены небеса. Оно – Тот Самый Бог-Слово, о Котором взывает Иоанн: “вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть” (Ин. 1:3). Что Дух есть жизнь, показывает, по написанному (Ин. 6:63), животворящая сила Духа… Ибо не произнесением речений созидает Бог, хотя словеса Божии человекообразно именуются речениями произносимыми, и не излиянием выдыхаемого воздуха украшаются небеса. Ибо Дух, совокупно с живым Словом действующий в создании, есть живая сила и естество Божественное, неизреченное, из неизреченных уст явившееся, неизреченное, чрез дуновение, сообщенное человеку, и в телесном образе, какому научил Господь, опять Им чрез дуновение восстановленное (Ин. 20:22). Ибо надлежало согласоваться между собой первоначальному обновлению и нынешнему возобновлению и содействию. Посему запечатлел дунув как не Иной с Вдунувшим жизнь в начале (Быт. 2:7), но Тот же Самый, чрез Которого Бог даёт дуновение, тогда вместе с душой, а теперь в душу. Так созидает Бог не движением телесных рук, но действием живого Слова и сообщением животворящего Духа. А если и в начале все сотворено Духом и опять обновляется Духом, то ясно открывается одно и то же действование Бога чрез Сына Духом… по истинному учению Павла: “разделения же дарований суть, а тойжде Дух: и разделения служений суть, а тойжде Господь; и разделения действ суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех” (1 Кор. 12:4-6). И, перечислив все Божественные действия, Апостол говорит: “вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет” (1 Кор. 12:11)” [LXXXVII] .

“Святая Троица, – говорит тот же святитель в другом месте, – есть святая вервь, и досточтима в единой вечной славе, везде имеет одно и то же единое Божество, неразрывна, нерассекаема, нераздельна, все исполняет, все содержит, во всём пребывает, все зиждет, всем правит, все освящает, животворит. Сие Божественное чудеснейшее сплетение не расторгается, по написанному: “вервь треплетена не расторгнется” (Еккл. 4:12). В сем смысле и блаженный Павел, пиша к правоверующим, в одном месте сказал: “благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога, и общение Святаго Духа со всеми вами” (2 Кор. 13:13). Ибо, когда все действуется Богом чрез Иисуса Христа в Духе, неотлучным вижу действование Отца и Сына и Святаго Духа. Посему-то все святые – храмы Бога и Сына и Духа Святаго; в них живёт единое Божество, единое Господство и единая Святость Отца и Сына и Святаго Духа чрез единую святыню крещения” [LXXXVIII] .

Итак, по учению Святых отцов, основанному на слове Божием, благодать Божия едина. Она одинаково принадлежит всем Лицам Святой Троицы. Поэтому она с одинаковым правом может быть названа и благодатью Отца, и благодатью Сына, и благодатью Святаго Духа. Если же в обычном богословском словоупотреблении она по преимуществу называется благодатью Духа Святаго, то это зависит от порядка домостроительного снисхождения этой единотройственной благодати. А порядок этот таков, что благодать Божия, равно принадлежащая всем Лицам Святой Троицы, снисходит к нам от Отца чрез Сына в Святом Духе.

“Мы, приемлющие дар, прежде всего обращаем мысль к Раздающему, потом представляем себе Посылающего, а потом возводим помышления к Источнику и Вине благ” [LXXXIX] , то есть к Отцу, и потому естественно, что называем благодать Божию по имени по преимуществу Раздающего, то есть Духа Святаго. Однако это обстоятельство не должно заслонять от нашего сознания истинного догматического учения, как о существе Божией благодати, также и о порядке снисхождения её к нам. Эта самая благодать Божия по силе крестных заслуг Христа Спасителя и подается нам, и действует в таинстве крещения.

Рассмотрим теперь, как излагает учение об усвоении спасительных плодов Искупления высокопреосвященный митрополит Антоний в своём Катихизисе.

“Почему, – спрашивает он, – эти душевные муки Христа о человеческой греховности явились нашим Искуплением?” и отвечает: “потому что сострадательная любовь таинственно объединила Его дух с нашими душами, и мы почерпаем для них от Духа Христова, как бы источник святости, и тем побеждаем грех” [XC] . Затем ставит вопрос: “Как именуется сила Христовой любви, помогающая нам бороться с грехом?” и отвечает: “благодатью Божией.” Спрашивается, наконец: “как и когда она подается верующим?” и даёт на этот вопрос такой ответ: “она подается нам в молитве, а особенно во святых таинствах; также при чтении словес Божиих и при исполнении дел любви и других подвигов” [XCI] .

Такое изложение православного учения о усвоении нами спасительных плодов искупительных страданий Христа Спасителя нельзя, однако, признать ни правильным, ни точным. Неправильным здесь прежде всего является учение о благодати Божией. Автор определяет её как “силу любви Христовой.” Но Христос Спаситель, как Богочеловек, в единой Своей Ипостаси объединяет две природы: Божескую и человеческую, которые существуют в Нем, правда, нераздельно и неразлучно, но в то же время неслитно и неизменно. Спрашивается, какой из двух природ Спасителя относится у автора “сила любви Христовой,” называемая у него “благодатью Божией”?

Судя по тому что у него любовь называется “сострадательной,” “страждущей” и становится в связь с Гефсиманским страданием Христа Спасителя, в котором он поставляет сущность Искупления, она должна относиться к человеческой природе Спасителя, так как страдать Спаситель может только как человек. Но в таком случае получается явная догматическая несообразность, так как благодать Божия, по учению слова Божия и Святых отцов Церкви, в действительности составляет принадлежность Божеского, а не человеческого естества. А как таковая, она не может быть усвояема только Ипостаси Христа Спасителя, а принадлежит всем трем Ипостасям Святой Троицы.

Не может быть признан точным и правильным и ответ автора на вопрос о средствах стяжания спасающей благодати, когда он говорит, что “она подается нам в молитве, а особенно во святых таинствах; также при чтении словес Божиих и при исполнении дел любви и других подвигов.” При таком неопределенном ответе не даётся надлежащего места учению о значении таинств в деле нашего спасения и, в особенности, опускается из виду исключительное значение таинства крещения в деле усвоения нами спасительных плодов великой Голгофской Жертвы.

“Аще кто не родится водою и Духом, не может внити во царствие Божие” (Ин. 3:5), говорит Спаситель Никодиму, разумевается: даже если бы он и творил молитвы и дела любви.

Так творил молитвы и милостыни, и постился Корнилий-сотник, и не признавался, и не был спасенным до тех пор, пока не уверовал во Христа, не принял крещения и не снизошла на него благодать Святаго Духа (Деян. 10).

И молитвы, и добрые дела получают своё истинное значение только после восприятия благодати в таинстве крещения. “Все святые – храмы Бога и Сына и Духа Святаго, – говорит св. Василий Великий. – В них живёт единое Божество, единое Господство и единая Святость Отца и Сына и Святаго Духа чрез единую святыню крещения” [XCII].

Вся вышеизложенная запутанность при изложении учения митр. Антония о влиянии спасительных страданий Христа Спасителя на наше личное спасение зависит от того, что автор не установил в своём учении надлежащей догматической связи между искупительными страданиями Христа Спасителя и между событиями вознесения Его на небо и сошествия Святаго Духа на апостолов, а равно не провёл в нём с надлежащей последовательностью догматической истины о спасении рода человеческого и каждого в отдельности человека Отцом чрез Сына во Святом Духе.