Глава II СЕКТЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II

СЕКТЫ

Выявляя то общее, что характерно для современного христианского сектантства, нельзя хотя бы кратко не остановиться на специфике отдельных религиозных течений, которые принято относить к сектантским, хотя, как уже говорилось, сам термин этот употребляется условно в силу его общепринятости в нашей литературе и практике атеистического воспитания. С основными объединениями сектантского типа, существующими в нашей стране, мы и познакомим читателя.

Самое крупное из этих объединений — объединение евангельских христиан-баптистов, возглавляемое Всесоюзным советом. Возникновение баптизма относится к началу XVII столетия. Первые общины появляются в Голландии и Англии в среде последователей одного из кальвинистских течений — конгрегационализма. В научной и научно-популярной литературе зачастую указывается, что баптизм вырастает на почве анабаптизма, выросшего в крестьянско-плебейской среде Реформации. Отсюда и целый ряд демократических требований, с которыми выступали анабаптисты, — имущественного равенства, отмены феодального права, установления свободного пользования землей и т. д. Именно эти требования приводили к преследованиям анабаптистов властями, к жестокой расправе с их руководителями.

Уместно вспомнить о том, что часть последователей этого протестантского направления отвергала принципы непротивления, мирного преобразования общества, допускала насилие в целях переустройства несправедливого социального строя. Анабаптисты поддержали Томаса Мюнцера, которого Энгельс характеризовал, как «самую величественную фигуру крестьянской войны»; значительная часть последователей Мюнцера принадлежала к апабаптистам. Они приняли участие и в «мюнстерской коммуне», уничтоженной властями.

Никаких подобных действий баптизм не предпринимал. С самого своего возникновения он был сугубо религиозным течением, которое ничего общего не имело с демократическим по духу анабаптизмом. И те, кто проводят какую-то параллель между баптизмом и анабаптизмом, практически не приводят сколько-нибудь весомых аргументов в обоснование своей точки зрения.

Представляется совершенно справедливым вывод Л. Н. Митрохина о том, что в своей религиозной, а тем более социальной и политической программе баптизм решительно отличается от анабаптизма, выражавшего в религиозной оболочке плебейско-крестьянский социальный протест. Баптизм воспринял лишь некоторые внешние черты анабаптизма и прежде всего требование крещения на основе «„сознательной веры“, вытравив и оставив за бортом социально-политическую программу этого движения»[18].

Баптизм воспринял и усвоил все основные протестантские принципы: учение о личной вере как единственном пути к спасению, а в соответствии с ним отрицание необходимости посредничества церкви между богом и людьми, института священнослужителей, монашества, культа «святых». Характерным для вероучения баптистов является требование «крещения по вере», т. е. сознательного принятия крещения как акта, символизирующего вступление человека в лоно церкви.

Баптисты разделяют общехристианское учение о триедином боге, существующем в трех ипостасях — бога-отца, бога-сына и бога-духа святого. При этом они особый акцент делают именно на третью ипостась, на бога как на «исключительно духовное существо», на то, что личная вера человека основывается прежде всего на воздействии духа святого. Принимая библейский миф о грехопадении, идеологи баптизма рассматривают человека как существо порочное, греховное. Преодолеть это он собственными усилиями не может. Достичь спасения он может только личной верой в Христа, только «через веру в жертву, принесенную Христом на голгофском кресте». «Кровь Христа, пролитая на Голгофе, является источником всей нашей духовной жизни», — писал на страницах баптистского журнала «Братский вестник» А. В. Карев[19].

Так, по баптистскому вероучению, спасает человека только бог и, следовательно, человек должен связывать с ним все свои помыслы, сверять с ним все свои поступки, свое поведение. Только в этом случае он может получить перспективу освобождения от греха, перспективу спасения.

Излагая на страницах «Братского вестника» учение Христа, баптистский автор акцентирует внимание на том, что господь якобы указал, что наше земное странствование начинается «яслями» и кончается «могилой», а между первым и последним этапом неизбежны болезни, труд, невзгоды, страдания. Он также подчеркнул тот факт, что «все жизненные переживания, равно как и мы сами, имеют временный и преходящий характер, а потому и рассматривать их мы должны как нечто вполне естественное и неизбежное, перенося их покорно, мужественно и невозмутимо»[20].

В этом, собственно, заключена суть учения баптистов, обещающих уверовавшим в бога избавление от болезней и невзгод в потустороннем мире.

Не будем подробно останавливаться на баптистской догматике, тем более что она достаточно основательно проанализирована в исследованиях А. И. Клибанова, Л. Н. Митрохина, Г. С. Лялиной, Э. Г. Филимонова и других авторов. Нам важно было выделить то специфическое, что отличает баптизм от других христианских направлений.

С начала XVII столетия, когда возникли первые баптистские общины, и до наших дней это религиозное течение прошло большой путь, получив распространение во многих странах мира. Сегодня баптистская церковь — одна из крупных международных церквей, объединяющая десятки миллионов последователей в разных концах Земного шара. Правда, следует учитывать, что среди самих баптистов всегда существовали внутренние распри и это приводило к образованию самостоятельных церквей, отличающихся друг от друга своеобразным толкованием тех или иных догматических вопросов или культовых действий. Расхождения эти, как правило, крайне несущественны, но они служат основанием для создания отдельных церквей, которые входят во Всемирный союз баптистов. Так, только в США существуют Южная баптистская конвенция, Национальная баптистская конвенция, Национальная конвенция примитивных баптистов США, Американская баптистская ассоциация, Генеральная ассоциация постоянных баптистских церквей, Объединенная церковь баптистов свободной воли и т. д.

В России баптизм появляется во второй половине прошлого столетия. Сами баптисты ведут начало своей организации на русской земле с 1867 г., когда русский купец Никита Воронин принял водное крещение, став приверженцем этого протестантского течения. В 1884 г. состоялся первый съезд русских баптистов, на котором было оформлено создание Российского баптистского союза.

В 70-х годах прошлого столетия с проповедей прибывшего в Россию английского лорда Гренвилла Рэдстока берет начало секта евангельских христиан. Первоначально эти проповеди были восприняты в кругах петербургской знати, которая в свою очередь начала пропаганду нового учения, не имеющего принципиальных отличий от баптистского. Как формулирует Л. Н. Митрохин, в вероучении евангельских христиан существенны три основных момента: 1) спасение совершилось и все уверовавшие во Христа спасены; 2) спасение дается человеку без какого бы то ни было содействия с его стороны; 3) человек спасается при помощи одной только веры в искупительную жертву Христа[21].

Нетрудно видеть, что основные догматические положения совпадают и в баптизме и в евангельском христианстве. Их расхождения касались вопросов далеко не первостепенных. В частности, у евангельских христиан обряды крещения и хлебопреломления совершались без пресвитеров, крещение без «возложения рук», в то время как у баптистов традиционно оно совершается с «возложением рук». Незначительность этих расхождений понималась и руководителями объединений, которые пришли к компромиссным решениям, ставшим основой для их союза.

Что касается взглядов на место и роль объединений в социалистическом обществе, то здесь и в евангельском христианстве, и в баптизме уживались принципиально противоположные взгляды. О них подробно говорится в содержательном исследовании Г. С. Лялиной «Баптизм: иллюзии и реальность», к нему мы и отсылаем читателя, который заинтересуется этой проблемой[22].

Однако считаем необходимым отметить, что логическим развитием этих сложных процессов явился нынешний раскол в евангельском христианстве-баптизме, в результате которого выделилась группировка последователей так называемого Совета церквей евангельских христиан-баптистов. Раскол — прямое следствие кризиса, переживаемого баптизмом в наши дни. В этих условиях наряду с течением, которое выступает за приведение церковных установлений, порядка в общинах в соответствие с «духом времени», с учетом тех изменений, которые произошли и в поведении, и в сознании верующих, выделилось течение, последователи которого видят единственный путь к выходу из кризиса в экстремизме, в изоляции верующих от «мира», в конфронтации с «земными порядками», противоречащими «порядкам небесным».

Естественно, возникает вопрос, кто составил эту группировку. Ведь она состоит не только из руководства, ставшего на путь экстремизма, но и из рядовых верующих, которые последовали за своими лидерами. Этот вопрос проанализирован в упоминавшемся исследовании Г. С. Лялиной, которой удалось показать крайнюю разнородность данного течения. В его составе оказалась немногочисленная, но агрессивная группа, включающая бывших пресвитеров и проповедников. Они и ранее проявляли политическую нелояльность к социалистическому строю, выступали против различных мероприятий Советского государства. Ныне же они избрали объектом своих атак действующее законодательство о религиозных культах.

Думается, что этот круг лиц следует несколько расширить, ибо в него вошли не только те, кто «оказался не у дел», но и некоторые пресвитеры и проповедники, пытавшиеся захватить правящие позиции во ВСЕХБ, руководствовавшиеся зачастую карьеристскими или меркантильными интересами.

В состав раскольничьей группировки вошли также малообразованные, с ограниченным политическим кругозором, предельно суженными социальными связями верующие. Как отмечает Г. Лялина, они не видят смысла существования за пределами религиозной деятельности. «Политическая и идейная ограниченность таких верующих позволяет использовать их в своих целях антиобщественным элементам»[23].

Кроме того, раскол нашел поддержку среди части верующих, которые основное назначение жизни видят в том, чтобы воспитать детей в религиозном духе. Именно они поддержали требование руководителей Совета церквей ЕХБ прекратить атеистическое воспитание молодого поколения и вообще оградить детей от влияния атеизма.

В особую группу выделены верующие старшего возраста, дети которых выросли неверующими. В призыве к религиозному воспитанию детей, к активной деятельности на этом поприще они увидели возможность как-то оправдать себя перед церковью за прошлое «нерадение» к детям. «Некоторые из них впоследствии стали даже руководителями отделившихся от ВСЕХБ общин»[24].

На наш взгляд, в этой условной систематизации выделение данной группы приверженцев Совета церквей ЕХБ вряд ли достаточно аргументировано. Конечно, в составе возникшей в евангельском христианстве-баптизме оппозиции есть верующие, руководствующиеся такого рода побуждениями. Но думается, нет достаточных оснований выделять их в какую-то особую группу, считать, что в раскольничью группировку их привели лишь какие-то «угрызения совести».

Вычленяя группу молодых «и наиболее непримиримо настроенных к ВСЕХБ верующих, рвущихся к руководству Союзом», Лялина отмечает, что это — дети евангельских христиан-баптистов, родившиеся в глубоко религиозной атмосфере, подогреваемые антиобщественно настроенными родителями, пресвитерами и проповедниками. Видимо, к этому следовало бы добавить, учитывая неоднородность социального состава общин евангельских христиан и баптистов в 20-е годы, что эти люди воспитывались с детства в духе нелояльности к советскому строю, в атмосфере экстремистских настроений.

Нам представляется важным отметить и еще один фактор, почерпнутый из исследования Л. Митрохина, который пишет, что среди сторонников оппозиции «оказалось немало людей, личные горести и разочарования которых баптистским идеологам удалось переложить на язык антиобщественных религиозных лозунгов. Отсюда следует важный вывод для атеистического воспитания.

Оно должно быть налажено так, чтобы ликвидировать в сознании верующего пропасть между общиной и «миром», восстановить связи с ним, на деле доказать гуманизм и человеколюбие наших социалистических отношений»[25].

Есть партийные принципы атеистического воспитания, есть немалый опыт, накопленный в республиках и областях страны, целеустремленной, продуманной воспитательной работы, которая приносит свои плоды. Но нельзя не признать, что кое-где проявляется совершенно неуместное администрирование, которое ничего, кроме вреда, не приносит. И, на наш взгляд, совершенно прав Л. Н. Митрохин, считающий, что в известной мере это сыграло на руку раскольникам в евангельском христианстве-баптизме. В своей книге «Баптизм» он пишет: «Встречались отдельные факты, когда идейная борьба с религией подменялась грубостью, административным нажимом на верующих. Непримиримость к религии перерастала в непримиримость к людям, собственно жертвам религиозной идеологии, ставилась под сомнение искренность верующих, их воззрения объявлялись „нелепыми“, порой им отказывали в чувстве патриотизма и гражданственности. И складывалась ситуация, когда такого рода „атеизм“ как бы подтверждал высказывания идеологов „инициативной группы“ о засилье греха, черствости в мире, о том, что человек может положиться на своих братьев и сестер и т. п.

И надо сказать, сторонники „инициативной группы“ умело пользуются такими случаями. Показательно, например, что влияние „инициативной группы“ сильнее всего ощущается там, где имели место администрирование, отдельные ошибки судебных органов и местной администрации, где чуткая и квалифицированная атеистическая работа подменялась пустозвонством и кампанейщиной»[26].

Программные требования «инициативной группы», которая ныне именует себя Советом церквей ЕХБ, сводятся прежде всего к выступлениям против существующего у нас законодательства о религиозных культах, за предоставление права абсолютно бесконтрольной деятельности религиозным объединениям. При этом руководители Совета церквей не гнушаются явно провокационными действиями с целью изобразить себя жертвами несправедливых законов, будто бы ограничивающих их. Это — и отказ от регистрации своих общин в установленном законодательством порядке, это и подстрекательство верующих к разного рода демонстративным протестам против законов страны, это и распространение нелегально выпускаемых изданий, это, наконец, и открытие подпольно действующих школ для организованного религиозного обучения детей, что также противоречит нашему законодательству.

Кредо руководителей Совета церквей ЕХБ отчетливо выражено в одном из материалов, включенном в печатающийся на гектографах журнал «Вестник спасения», В нем содержатся призывы к конфронтации с «миром», с обществом. Причем это объявляется чуть ли не необходимым условием для «спасения». Вот что пишет этот сектантский журнал: «Большое значение имеет устойчивость или решимость характера. И, быть может, ни в чем не является она столь необходимой, как в вопросах веры, так как нет иной области, в которой случалось бы человеку сталкиваться со столь многими препятствиями и враждебными элементами. Собственно говоря, человеку, если он желает жить по-божьи, приходится идти против течения всего порядка мирского. Ему приходится неоднократно поступать вразрез со взглядами и обычаями большинства верующих… Нужна большая решимость о устойчивость для постоянного исполнения тех обязанностей, которые творятся втайне».

Позиция Совета церквей ЕХБ не нашла поддержки у большинства евангельских христиан-баптистов. Это проявилось, в частности, на съездах ВСЕХБ, где представители раскольничьей группировки не были выбраны в руководящие органы. Это проявляется и в том, что среди последователей Совета церквей ЕХБ имеются серьезные разногласия. Ряд пресвитеров общин в последние годы порвали с раскольничьей группировкой. Более 30 общин, невзирая на категорический запрет руководителей Совета церквей, решили официально зарегистрироваться как религиозные объединения, практически покончив со своим нелегальным существованием.

Отрыву от реальности руководства Совета церквей ЕХБ противостоит реалистический курс Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов, который осуждает выдвинутое раскольниками положение о том, будто только «гонимая церковь» истинная. Идеологи ВСЕХБ исходят из того, что церковь должна осуществлять духовную деятельность, воспитывая в то же время у верующих чувство гражданственности. «Каждый христианин должен быть примерным гражданином, любящим свой народ, искренне заботящимся о благосостоянии и процветании своей родной страны»[27].

Провокационные действия руководящих лиц Совета церквей ЕХБ нашли поддержку у западных реакционных кругов, которые увидели в раскольничьей группировке основу религиозной оппозиции в СССР, о чем давно грезят наши идеологические противники, идущие в русло антикоммунизма и антисоветизма. В свою очередь руководители раскола увидели опору в лице западной реакции, ища у нее поддержки. Они стали пересылать на Запад тенденциозные материалы, в ложном свете изображающие положение религиозных объединений и верующих в Советском Союзе, клеветническую информацию, жалобы на притеснения со стороны государственной власти за «веру». Буржуазно-клерикальная пропаганда не упустила возможности использовать все это для фальсификации истинного положения вещей.

Особое внимание буржуазно-клерикальной пропаганды к деятельности раскольников в евангельском христианстве-баптизме обусловлено в первую очередь не религиозными, а социально-политическими взглядами последователей «новой церкви». Однако это тщательно камуфлируется опять-таки в целях ввести в заблуждение общественное мнение. В результате последователи Совета церквей ЕХБ изображаются мучениками и страдальцами за свои религиозные убеждения. Это связывается в период пропагандистской шумихи о «защите прав человека» с будто бы имеющим место в СССР нарушением демократических принципов, в частности принципа свободы совести. Это хорошо понимают руководители раскольничьей группировки и тем не менее продолжают оставаться на прежних позициях в своем убеждении, что только на путях экстремизма можно преодолеть кризис религиозности. Было бы неверным определять современный раскол в евангельском христианстве-баптизме как явление в какой-то мере исключительное. Подобные процессы в разных формах протекают и в других объединениях, которые относят к сектантским. Эти объединения тоже раздирают внутренние противоречия, их руководители занимают различные позиции в вопросе о путях выхода из кризиса. Нечто подобное можно видеть на примере объединения адвентистов седьмого дня — одного из наиболее крупных протестантских объединений в нашей стране, отличающегося значительным своеобразием.

Пожалуй, ни одно из христианских течений на протяжении своей истории не доставляло столько разочарований своим последователям, как адвентизм. Не раз и не два идеологи адвентизма назначали «точные» даты второго пришествия Христа, призывали готовиться к ним. Их «пророчества» терпели крах и, казалось бы, должны были убедить приверженцев этой веры в ее несостоятельности. Но, подобно сказочному Фениксу, адвентизм, пережив тяжелые потрясения, вновь возрождался и обретал последователей, несмотря ни на что веривших в то, что «пророчества» рано или поздно сбудутся.

21 марта 1843 г. Многие тысячи жителей Северо-Американских Соединенных Штатов встретили этот день с трепетом. Они загодя готовились к нему, посвятили этому годы, уверовав в то, что им выпала судьба стать свидетелями второго пришествия «спасителя человечества» и вознестись вместе с ним в тысячелетнее царство. Многие из них простились с близкими, облачились в белые одежды и поднялись на вершины холмов и гор, чтобы первыми встретить приход Христа. Но ожидания оказались тщетными. В этот день так и не раздался звук трубы архангела, который должен был возвестить о пришествии сына божьего. Пришествие не состоялось.

В истории было много «пророчеств» о втором пришествии. В разных странах появлялись «пророки», назначавшие время ожидаемого христианами «страшного суда» и конца мира. Но, пожалуй, впервые родившийся на североамериканской земле «пророк» сумел увлечь верующих не своим эмоциональным накалом, а претендующей на научность схемой выводов из «священных текстов», которые казались убедительными и аргументированными.

Основатель адвентизма небогатый фермер Вильям Миллер, исполнявший обязанности проповедника баптистской общины, обуреваемый идеей обнаружить в Библии указание на время второго пришествия, после многолетнего тщательного изучения «священных» текстов нашел такое указание, по его словам, зашифрованное в главе 8-й книги пророка Даниила и прежде всего в упоминании о том, что святилище очистится «через две тысячи триста вечеров и утр». Посчитав, что здесь подразумевается, будто второе пришествие состоится через 2300 лет, Миллер должен лишь был найти точку отсчета. И он нашел ее. Вникнув в смысл «пророчеств» Даниила, он повел отсчет от 457 года до н. э., когда персидский царь Артаксеркс дал разрешение на возобновление богослужений в Иерусалимском храме. Выходило, что второе пришествие Христа должно состояться в 1843 г.

Не будем подробно останавливаться на «расчетах» Миллера, на весьма произвольном толковании библейских текстов, нарушении им правил элементарной логики. Это уже сделано в нашей литературе по критике адвентизма. Но для многих американцев в ту пору «расчеты» Миллера были подлинным открытием. Его призыв готовиться ко второму пришествию, «нести повсюду спасительную весть» был подхвачен множеством верующих, ставших его приверженцами.

«Пророчество» Миллера нашло отзвук среди тех слоев населения, которые особенно остро ощущали неуверенность в эпоху бурного развития капиталистического способа производства, сопровождавшегося усилением эксплуатации, кризисами перепроизводства, разорением мелких производителей. Мелкие фермеры, ремесленники, торговцы, не имевшие возможности разобраться в происходящем, понять причины промышленного переворота, несшего неисчислимые страдания миллионам людей, живо восприняли проповедь о близком конце света и грядущем тысячелетнем царстве, в котором увидели перспективу избавления от земных бедствий.

В тот период учение о близком втором пришествии еще не обрело четких форм, не было и речи о создании какой-то определенной организации. Движение миллеритов первоначально протекало в недрах ранее существовавших религиозных общин. Да и о более или менее логически стройном вероучении не было речи. Религиозный порыв полностью покоился на «пророчестве» Миллера и тех «знамениях» второго пришествия, которые в устах «пророка» выглядели, казалось, очень убедительными для верующих.

Естественно, ожидания оказались напрасными. Второе пришествие не состоялось ни 21 марта 1843 г., как предсказывал Миллер, ни в последующие годы, хотя идеологи движения несколько раз вносили поправки в «пророческие» расчеты. Была выдвинута версия, будто второе пришествие все-таки состоялось. Но Христос явился для того, чтобы прежде всего очистить небесное святилище, после чего он прибудет на землю, дабы очистить святилище земное.

Однако скрасить горечь разочарования людей, поверивших Миллеру, было уже невозможно. Большинство из них порвало с движением, в недрах которого выделилось несколько течений, по-разному толковавших новозаветное предсказание о втором пришествии. Одно из этих течений связано с именем Елены Уайт, которая, по сути дела, явилась создательницей и идеологом церкви адвентистов седьмого дня.

Елена Уайт (урожденная Гасмон) была женой одного из ярых приверженцев миллеризма. Выступив с проповедью своих идей, она прежде всего позаботилась о том, чтобы для верующих они прозвучали не как ее собственное изобретение, а как свидетельство «божественного откровения». По ее словам, все, что она говорила, было внушено ей во время постоянно возникавших у нее «видений» и являлось таким образом «словом божьим», переданным людям через свою избранницу.

Любопытно, что «видения» Елены Уайт неоднократно были предметом полемики даже в адвентистской среде. Для того чтобы убедить верующих в том, что они действительно были «знамением свыше», последователи «пророчицы» несколько раз публиковали заключения медиков, наблюдавших за ней во время ее экстатических состояний. И все они приходили к выводу, что «причина этих видений божественная».

Однако эти заключения вызвали серьезные сомнения. Кое-кто из непредубежденных лиц попытался объективно оценить их. В частности, в изданной около двух десятилетий назад в Штуттгарте книге западногерманского автора Курта Хюттена «Провидцы, мечтатели, энтузиасты» прямо ставится вопрос: «Была ли Елена Уайт пророчицей?». Автор, серьезно анализируя многочисленные свидетельства нейтральных наблюдателей, отмечает, что все заключения о божественном характере «видений» Елены Уайт, как правило, делались комиссиями, составленными из тенденциозно подобранных лиц, и сам их подход к решениям был предвзятым. Кроме того, «видения», которые описывала в своих сочинениях «пророчица», при переиздании этих сочинений постоянно редактировались, а некоторые просто изымались из текстов по мере того, как эволюционировали взгляды и представления самой Елены Уайт.

Но, пожалуй, наиболее весомо то, что К. Хюттену удалось уличить «пророчицу» в плагиате. Ряд описанных ею «видений» попросту переписан из других изданий. Курт Хюттен, в частности, отмечает, что в книге Е. Уайт «Жизнь Павла» более 200 мест переписано из ранее вышедшего сочинения Конбери и Хаусона «Жизнь апостола Павла». В ее писании «Патриархи и пророки» много заимствований из книги безымянного автора «Жизнь честных».

Видный адвентистский проповедник, впоследствии порвавший с церковью, Л. Конради заявлял, что авторами многих работ Е. Уайт были на самом деле ее сын, а также одна из сотрудниц — Фанни Болтон. А ведь Елена Уайт писала верующим: «Если я вам посылаю свидетельства, предупреждения и указания, то многие из вас их расценивают как мнение сестры Уайт, тем самым вы оскорбляете дух божий. Вы знаете, что господь открывает себя через дух прорицаний, я смогла видеть прошлое, настоящее, будущее».

Однако как согласовать это с тем, что в ее книгах «Патриархи и пророки», «Жизнь Павла», да и в других буквально десятки мест переписаны из других изданий?

Можно предположить, что психически неуравновешенная, мистически настроенная женщина действительно впадала в экстатические состояния, сопровождавшиеся галлюцинациями. Но нет никаких оснований выдавать галлюцинации за «божественные указания», которые так и поныне воспринимаются адвентистами седьмого дня, считающими «пророческими» все указания Елены Уайт, ссылающимися на нее буквально во всех предписаниях и наставлениях так же, как на Библию.

Елена Уайт на протяжении многих лет оставалась духовным вождем адвентистов седьмого дня. Она явилась основательницей адвентистской церкви, которая формально ведет свое начало с 1863 г., хотя никогда не занимала какого-либо официального положения в ней. Она сформулировала основные положения вероучения, положила начало широкой миссионерской, а также издательской деятельности. Название «адвентисты седьмого дня» впервые было принято на съезде субботствующих адвентистов в Бетль-Крике (США) в 1860 г. А 20 мая 1863 г. в этом же городе открылась первая генеральная конференция адвентистов, выработавшая устав церкви, ее организационную структуру.

Адвентизм в короткое время получил сравнительно широкое распространение прежде всего в силу активной миссионерской работы. В разные страны мира были направлены проповедники, для того чтобы нести «спасительную весть» «всем народам и языкам». Создалась сеть международных организаций с явной целью превратить адвентизм в международную церковь. Уже в конце прошлого века адвентисты седьмого дня распространяли свою литературу на 91 языке. В этот же период появляются адвентистские миссионеры в России, первоначально в немецких поселениях на юге России, а затем и в других местах. Их проповедь пользуется успехом в крестьянской среде, прежде всего у бедноты, связывавшей учение о близком втором пришествии со своими чаяниями на избавление от нищеты, тяжкого подневольного труда, невыносимого существования. Характерно, что в адвентистские общины устремляются главным образом приверженцы православия, в глазах которых русская православная церковь предстает в качестве верной прислужницы самодержавия. Среди адвентистов седьмого дня в России в 1912 г. 64 % составляли выходцы из православия. Уместно в данном случае вспомнить слова В. И. Ленина о том, что «борьба с казенной церковью совмещалась с проповедью новой, очищенной религии, то есть нового, очищенного, утонченного яда для угнетенных масс»[28].

Современные адвентистские авторы, воскрешая страницы истории своего течения в России, акцентируют внимание на преследованиях, которым подвергались первые миссионеры со стороны самодержавия. Отдельные такие случаи действительно имели место. Это объяснялось в первую очередь тем, что, как уже отмечалось, господствующей в то время в России была русская православная церковь, все другие религиозные объединения были в положении терпимых или гонимых. Русское православие не терпело соперничества в борьбе за влияние на верующих. Враждебно восприняло оно и адвентизм; причем одним из предлогов для обоснования такого отношения к адвентистам седьмого дня было празднование ими субботы, что дало повод для обвинения их в распространении «иудейской ереси».

Руководители адвентистских общин стремились заверить самодержавие в своей лояльности к нему. И когда в апреле 1905 г. царизм вынужден был разрешить свободный переход «из православной веры в инославные», среди тех объединений, которые признавались лояльными к государственной власти, были названы и адвентисты седьмого дня. Характерно, что в циркуляре Министерства внутренних дел всем губернаторам Российской империи Столыпин отмечал: «Учение адвентистов представляется схожим с учением баптистов и может быть рассматриваемо как один из видов последнего, а так как баптистам… разрешено свободно исповедовать их вероучение, то нет достаточных оснований к отказу в том же и адвентистам».

Таким образом, все утверждения о «конфликтах» адвентистов седьмого дня с самодержавной властью сильно преувеличены. А вот то, что руководители адвентистских общин не раз выражали верноподданнические чувства государю императору, что они враждебно встретили Великую Октябрьскую социалистическую революцию — это факты, о которых нынешние адвентистские авторы предпочитают умалчивать.

Время внесло серьезные коррективы и в политическую ориентацию адвентистов седьмого дня, и в их социальную доктрину, заставило пересмотреть некоторые сугубо догматические установки. Все это прошло небезболезненно. В среде адвентистских идеологов были страстные споры, жаркая полемика, столкновение различных точек зрения на те или иные проблемы. На V Всесоюзном съезде адвентистов седьмого дня в 1924 г., провозгласившем в качестве основополагающего принципа политической ориентации лояльность по отношению к Советской власти, произошел раскол. Часть членов объединения не приняла эту позицию и отделилась, предприняв попытку создать собственную организацию с экстремистской ориентацией.

По своим основным принципам вновь возникшая группировка оказалась близкой адвентистам-реформистам, течению, возникшему во время первой мировой войны в Германии. В то время, как адвентисты седьмого дня в разных странах заявили, что будут участвовать в военных действиях на стороне своих государств, реформисты объявили это отступлением от «истинного христианства», категорически выступили против любого участия в войне.

Реформисты в условиях нашей страны также потребовали догматического следования Библии, заняв крайне непримиримую позицию по отношению к «миру». Несколько раз они пытались создавать свои подпольные центры, которые имели явно антисоветскую ориентацию. Адвентистов седьмого дня они обвинили в том, что те часто отступают от бога в угоду земным властям. Сами же они свое пренебрежение к «миру» выражают в отказе от службы в армии, в игнорировании государственных законов, в требовании не подчиняться земным властям, если предписания последних не согласуются с принципами, которыми руководствуются реформисты. Так, догматическое восприятие библейских «истин» приводит к антиобщественным поучениям и деятельности.

В расколе, который произошел в адвентизме после V Всесоюзного съезда адвентистов седьмого дня, нет ничего из ряда вон выходящего. Явление это было в общем обычным в тот период для объединении сектантского типа. Обусловлено оно неуверенностью, различным отношением различных социальных групп в религиозных общинах к новой власти, поисками решений, которые бы дали возможность объединениям сохранить и упрочить свое положение. Подобные процессы происходили и в баптизме, и в евангелизме. Их рецидивы проявляются и в наши дни.

Следует признать, что значительная часть руководства объединения адвентистов седьмого дня сумела реалистично оценить положение и даже попытаться использовать его в целях активизации миссионерской деятельности. Один из видных деятелей адвентизма П. Свиридов писал: «В наши дни, после Великой русской революции, когда исчезла многовековая история ссылок, преследований за религиозные убеждения, наш народ освободился из подполья, угнетенного состояния, теперь более, чем когда-либо, своевременно и нам совершить духовный сдвиг в деле проповеди троекратной ангельской вести по обширному СССР»[29].

Естественно, в условиях социализма, когда оказались подорванными социальные корни религии, исчезла ее социальная база, адвентизм переживает кризис. Это сказывается в первую очередь в разрывании традиционных представлений, в значительном изменении религиозного сознания верующих, в которое все больше и больше внедряется «мирское» и ослабевает «божественное». И хотя в мире наблюдается численный рост членов церкви адвентистов седьмого дня, в основном опять-таки за счет чрезвычайно активной миссионерской работы, перед Всемирным союзом адвентистов седьмого дня встает немало проблем, решить которые оказывается далеко не просто.

Если в 1970 г., по данным Всемирного союза адвентистов седьмого дня, число адвентистов седьмого дня составляло около 2 млн. человек, то к началу 1975 г. их насчитывалось уже более 2,5 млн. В церкви — 8171 рукоположенный служитель и 73 513 человек обслуживающего персонала. А о том, какую роль играет в распространении адвентистской веры миссионерская деятельность, свидетельствует то, что в настоящее время около 80 % членов церкви находятся вне пределов США. А ведь традиционно США всегда были оплотом адвентизма. И не только потому, что он зародился на американской земле, не только потому, что центр организации всегда находился в США, но и потому, что большинство последователей церкви проживало на Американском континенте. Ныне положение, как можно видеть из статистических данных, изменилось. И уже не удивляет, что впервые за всю историю этой церкви в 1975 г. Генеральная конференция адвентистов седьмого дня была проведена не на американской земле, а в Европе. Пропаганду адвентизма ведут 50 издательств, 322 периодических издания на 175 языках народов мира.

У нас в стране адвентистов седьмого дня насчитывается около 25 тыс. Они пользуются всеми правами, предоставляемыми государством верующим. Давно прошли времена, когда была господствующая церковь, когда были терпимые и гонимые. Ныне все религиозные объединения уравнены в правах.

Если подойти к современному адвентистскому вероучению с чисто внешней стороны, то оно сохраняет все свои основные, сложившиеся традиционные черты. Это — вера в тысячелетнее царство Христа, его суд над живыми и мертвыми, вечное блаженство праведников на «обновленной земле». Это — убежденность в том, что адвентисты являются избранным богом народом для возвещения «спасительной вести» во всех уголках Земного шара. Это — вера в необходимость «внутреннего обновления» для того, чтобы заслужить право войти в тысячелетнее царство, что в первую очередь связано с неукоснительным соблюдением заповедей господних. Не случайно проповедники постоянно напоминают евангельское изречение: «Если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди».

Специфическим для адвентизма является учение о смертности души, которое как будто не вяжется с общехристианскими представлениями. Но своеобразное толкование догмата о душе отнюдь не затрагивает веры в загробную жизнь. Отрицая бессмертие души, адвентистские идеологи не упускают случая подчеркнуть, что это, дескать, согласуется с данными науки. По их утверждениям, со смертью тела прекращается и жизнь души. Но сама смерть, в их понимании, это как бы «сон без сознания». И по «оживляющему зову Иисуса» душа пробудится от этого сна.

Нетрудно видеть, что такое толкование является лишь своеобразной интерпретацией ортодоксального христианского представления о душе. Но оно дает идеологам адвентизма возможность отрицать культ святых, являющихся, по представлению христиан, заступниками за людей. С молитвами можно обращаться лишь к господу, и он один способен их услышать.

Характерная особенность адвентистов седьмого дня — требование непременного исполнения четвертой заповеди, которую они считают главной среди других. Елена Уайт в своем труде «Свидетельство для общины» писала: «Из десяти заповедей только четвертая заповедь имеет печать великого законодателя, творца неба и земли. Тот, который послушен этой заповеди, берет на себя имя бога и уверен таким образом во всех благословениях, которые ему это имя приносит». Четвертая заповедь требует «святить» день субботний. Адвентисты и считают его, а не воскресенье «святым» днем.

Вопрос как будто бы принципиально несущественный. Однако идеологи адвентистов седьмого дня возвели его чуть ли не в высший принцип. Выступая в качестве восстановителей первоначального христианства, они потребовали восстановить и ветхозаветные традиции, избрав одним из объектов борьбы с «отступниками» четвертую заповедь и подчеркнув тем самым еще раз свою «богоизбранность».

На практике же субботний день используется для усиления «молитвенного труда». Этот день, требуют проповедники адвентизма, следует посвящать только богу. В общинах проводятся молитвенные собрания, читаются проповеди. Субботу верующим рекомендуется начинать и заканчивать молитвой, обращаться к библейским текстам. А так как в году 52 субботы, то значит 52 дня, помимо прочих, служат всемерному укреплению религиозности людей. Продумано все, как видим, очень тщательно.

Еще одна особенность у адвентистов седьмого дня — плата верующими десятины, т. е. десятой части всех доходов, в церковную кассу. И это, конечно, обосновывается ветхозаветным обычаем, в частности ссылкой на то, как Авраам, возвращаясь после победы над четырьмя царями, передал «священнику бога всевышнего» Мельхиседеку «десятую часть из всего» (Бытие, 14, 19—20). Доходы десятина приносит церкви немалые. По данным 52-й Генеральной конференции адвентистов седьмого дня, десятина принесла церкви в 1974 г. доход в 211 436 464 доллара. Ведя разговор о специфике адвентизма, нельзя не упомянуть коротко о его обрядовой стороне, которая, хотя и значительно упрощена, как и в других протестантских течениях, но тем не менее играет весьма значительную роль. В адвентизме отрицаются многие традиционные христианские обряды, монашество, поклонение мощам, реликвиям. Из таинств сохраняются лишь крещение и причащение, но толкуются они просто как обряды. Крещение совершается не над младенцами, а над людьми, достигшими совершеннолетия и «испытанными церковью».

Причащение совершается четыре раза в год как обряд «святого преломления». Перед ним верующие омывают друг другу ноги. Этот акт, как говорится в официальных адвентистских документах, заключает в себе четыре важные истины: союз с Христом (символ смирения), заповедь «И вы должны делать», возобновление завета «с богом!» и «приготовление душили духа к великой вечере». Если же отступить от этой догматической казуистики, то можно говорить о том, что обрядом омовения подчеркивается равенство всех перед богом, демократичность адвентистской церкви.

Культ адвентистов седьмого дня тщательно разработан. Генеральной конференцией в 1932 г. установлен порядок субботних богослужений. В последующем разрабатывались другие ритуалы, которые рассматриваются как важнейший элемент в духовном и эмоциональном влиянии на верующих.

Особого внимания заслуживает учение о «внутреннем обновлении». Это фактически адвентистская интерпретация христианского представления о самосовершенствовании, но свой моральный кодекс адвентисты дополняют требованиями непрерывно, постоянно молиться, «возрастать в вере», подавлять возникающие сомнения, каяться, «приближаться к Христу». Еще не столь давно руководители адвентистских общин требовали «самопожертвования», под которым понимали отказ от «мирских соблазнов». В «Молитвенном чтении на 1961 г.» можно было прочитать такие строки: «Ежедневно изгоняйте из своего сердца все мирское!.. Приготовьтесь к суду, чтобы когда он придет и все верующие преклонятся перед ним, вы также могли быть среди тех, которые встретят его».

В «Молитвенных чтениях» последних лет столь откровенных призывов нет. Жизнь меняется изо дня в день. Иными становятся верующие. Даже наиболее фанатичные из них не могут самоизолироваться от общества и полностью замкнуться в узком мирке сугубо религиозных переживаний. Это вынуждает современных проповедников адвентизма искать другие слова, тактические приемы, иной подход к верующим.

Руководители адвентистских общин, призывая к «внутреннему обновлению», сегодня делают ставку на преодоление «апатичности, безразличия» верующих, на углубление их религиозности не на путях разрыва с «миром», ибо это оказывается невозможным, а на путях еще большей отдачи «молитвенному труду», «возрастания в вере». «Некоторые работники церкви ищут сегодня других путей к окончанию работы. Новые планы, программы — все пускается в ход, но существует только один источник помощи для божьего народа в эти последние дни. Эта помощь находится во Христе. Он один может принести оживление, если будем ревностно искать господа».

Постоянно подчеркивая, что пришествие Христа близко, что близок суд его над людьми, проповедники призывают верующих использовать оставшееся время для подготовки к встрече «спасителя человечества». «Адвентистская весть, — заявляют они, — призывает людей приготовиться к грядущим событиям, исправить свой характер и упорядочить свою жизнь в соответствии с библейскими принципами и с волей божьей. Эта весть дает нам также уверенность и непоколебимую надежду на вечную жизнь в царстве небесном».

Но тут же следует оговорка, что есть немало верующих, которые недостаточно тверды в своей вере. Им-то и следует задуматься в «последние дни», ибо они могут лишиться надежды на то, чтобы попасть в тысячелетнее царство. Так постоянно и настойчиво духовные пастыри наставляют в необходимости всецело отдаться богу, посвящать ему все свои помыслы, всю свою жизнь. И надо признать, что зачастую им действительно удается достичь поставленной цели.

К этому нужно добавить, что одни поучения и наставления вряд ли бы принесли идеологам адвентизма то, чего им удалось добиться. Нельзя не видеть внешнюю привлекательность целого ряда моментов в системе духовной обработки людей, которая разработана адвентистами седьмого дня. Так, например, явно привлекательной выглядит так называемая санитарная реформа. Ее выдвинула еще Елена Уайт, заявившая, что имела «видения», в которых ей было дано указание на необходимость проведения в церкви такой реформы. Она писала: «Так как тело есть храм святого духа, то мы должны отдать в нем богу отчет, если мы его разрушаем. Поэтому адвентисты верят, что они должны вести образ жизни, соответствующий гигиене».

«Указания свыше» было достаточно, чтобы адвентисты открыли в разных странах мира больницы, госпитали, санатории, разработали свод правил о том, как заботиться о здоровье. Заметим попутно, что «санитарная реформа» сразу же была поставлена на службу миссионерству, ибо лечебные заведения адвентистов превратились в очаги распространения их веры, а медицинский персонал — в проповедников «спасительной вести».

Однако нельзя отрицать, что такая вот забота о здоровье верующих связывается в глазах непосвященных людей с гуманностью, носителями которой будто бы являются адвентисты. И сегодня адвентистские проповедники подчеркивают, что «важнейшей составной частью адвентистской вести является также весть преобразования здоровья, весть о здоровом образе жизни, в котором очень нуждаются люди». В «Молитвенных чтениях» даются советы относительно режима питания, режима труда и отдыха. Заметьте, в «Молитвенных чтениях»! Некоторые из советов почерпнуты из медицинских источников, другие вряд ли могут быть оправданы с точки зрения современной медицины. Но факт остается фактом.

Такого рода советы вводятся как составная часть вероучения, бесспорно, для части верующих наиболее привлекательная. Достаточно, например, привести требования не употреблять спиртного, не курить, не применять наркотиков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.