12. НУЖНЫЕ МОЛИТВЫ
12. НУЖНЫЕ МОЛИТВЫ
— «Господу помолимся», приглашает диакон или священник, вслед за возгласом о Царстве Троицы.
Но прежде чем говорить о том, о чем будем молиться, батюшка учит тому, как молиться, чтобы надеяться на успех наших молитв:
— «В Богослужении указываются нам Церковию предметы или нужды, о коих мы должны молить милосердие Божие с несомненною надеждою на получение их, потому что мы просим о имени Господа Иисуса Христа, сказавшего: «еже аще что просите от Отца во имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне» (Иоан. 14, 13).
«Если просишь чего у Отца Небесного, или совершаешь что?либо о имени Господа нашего Иисуса Христа; то Отец Небесный о имени Своего возлюбленного Сына все подаст тебе в Духе Святом, если ты творишь заповеди Его, — а в таинствах — и вовсе не взирая на твое недостоинство. Где употребляется с верою имя Божие, там оно созидает силы: ибо самое имя Божие есть сила!» Таково первое условие успеха.
Второе условие успеха — единение в молитве: «Господь любит и слушает более молитвы, когда мы не в одиночку, и не от себя лишь, и не о себе одних молимся, а вместе, от всех и за всех».
— «В Богослужении нашей православной церкви клир и народ, или священнослужители и народ, представляются как одно — одно сердце и одна душа… Священник и диакон возбуждают к молитве, прославлению, благодарению Бога и святых Его; миряне молятся, прославляют, благодарят вместе с священнослужителями. Вот это единение нужно иметь постоянно в виду при богослужении, к нему… понуждать и поощрять».
«Чего соединенными силами не испросим у Бога? — Всё!»
«Скоро слышит Бог молитву двоих или троих, молящихся от сердца вместе. Опыт».
Так церковь и делает: приглашает священнослужитель, ему отвечают мiряне; он начинает — они кончают. И чрез это уже совершается общение: «форма общественного богослужения есть форма разговорная (диалог), выражающая общительность и единодушие клира и мирян. У первых христиан — пастырей и паствы — были сердце и душа едины (Деян. 4, 32). Это единодушие выражалось, как в жизни — во взаимной любви, в общении имений, в страдании за веру, — так и в богослужении. Хорошо, если бы и ныне Богослужение выражало единение клира и мiрян».
Вот как подобает молиться: во имя Сына Божия и в братской любви друг к другу. Тогда можем иметь несомненную надежду… «А иначе? Иначе не послушает нас Господь. Если я не люблю других, как могу просить себе любви у Бога? А ведь всякое прошение расчитывает на благоволение, на дар, на благодать, т. е. на любовь… И еще важнее: если бы не ходатай — Сын Божий, то наши молитвы были бы бесплодны, особенно — о спасении душ… У пророка Иеремии есть прекрасное образное выражение. Бог так говорит еврейскому народу чрез пророка: «И будет вождь его (Израиля) из него самого… И Я приближу его, и он приступит ко Мне: ибо кто отважится сам собою приблизиться ко Мне?» (Иерем. 30, 21). Вождь — Един ходатай, а в Нем — все.
Приступая к объяснению великой эктении о. Иоанн отмечает, что в ней «все члены Христовы, все равны пред Богом: царь и воин, богатый и бедный, вельможа и простолюдин: Бог смотрит не на лицо, а на сердце: ибо оно одно — человек».
Тем более — нужно молиться от лица всех и за всех, что начинающиеся сейчас прошения эктении касаются преимущественно всех, хотя относятся и к каждому в отдельности.
О чем же «помолимся» с самого начала?
О том, «что нам нужнее, необходимее всего в жизни по благодати и по естеству… Например, просим в эктениях мира свыше и спасения душ наших, мира всему миру, соединения церквам, благочестия и святыни» иерархии начальствующей, «епископству, пресвитерству, диаконству, причту и всем людям; благопоспешества» государству и правительству; «благорастворения воздуха и изобилия плодов земных».
«Или: дня всего совершенна, мирна и безгрешна; ангела мирна, хранителя душ и телес; прощения и оставления грехов; доброго и полезного душам; в мире и покаянии скончати прочее время живота нашего; христианской кончины… Все это крайне необходимо для всех нас». Потому об этом мы и «просим у Господа чаще и настоятельнее», — на протяжении всей службы, в разных частях ее. И уж из этой общности в нуждах, — говорит батюшка, «вы выносите сознание единства всех людей, наипаче всех христиан православных…, и научаетесь любить друг друга».
«И в каждой части» Богослужения «довольно пищи для души, для ума и для сердца, и для деятельной силы»: «эктении, молитвы, песнопения, чтения из книг Ветхого и Нового Завета, — неистощимое сокровище для ума высокого, — сердца прямого, благородного, верующего, уповающего, любящего, — для воли деятельной, энергичной, предприимчивой. Эти эктении — божественные эктении, Богом вдохновенные!» «Благодарение Господу, умудрившему тако святых апостолов и святых отец Духом Святым — составить такие прекрасные молитвы и моления, для всей Церкви, для всего общества верных». «Всякою молитвою и молением прошения ваша да сказуются Богу» (Филип. 4, 6). «Эти слова Апостола Павла исполняются доныне в общественном Богослужении — и в частном. Первые христиане «бяху выну в церкви, хваляще и благословяще Бога». И у нас та же хвала и славословие».
В эктениях «дышет любовь чистая, святая, всеобъемлющая, разум Божий; в них обозначены все наши действительные нужды, все прошения обо всех и обо всем, все благодарные чувства. В этих молитвах, тайно или вслух читаемых священником, также дышет любовь Божия, тот же ум Божий». Так, следовательно, батюшка придавал большое значение эктениям, именно потому, что — в них просим о необходимом для всех и просим единодушно, в любви. Каждое прошение сопровождается пением народом или ликом от лица народа:
«Господи помилуй!» или «Подай Господи!», «Тебе Господи».
Как часто батюшка возвращается к этим двум словам, к этой кратчайшей из всех молитв!
«Частое возглашение: Господи помилуй, подай Господи, Тебе Господи — напоминает: во первых, о том, что все мы стоим пред лицем Господа, внимающего нашим молениям; во вторых, о том, что мы рабы Его, долженствующие исполнять волю Его, но непрестанно преступающие ее и заслуживающие строгого наказания».
«Почему часто поем: Господи помилуй? — Потому что мы — существа падшие, непрестанно согрешающие и прогневляющие своего Господа; и потому достойны всякого осуждения и наказания — во всякое время. И все блага, которые имеем и которых просим, имеем по милости Божией, а не по делам и заслугам нашим; и просим как милости Божией, а не как должного, или принадлежащего нам по праву. Таким образом эта краткая молитва учит непрестанному самоосуждению, покаянию, смирению, исправлению, упованию на милость Божию, милосердию к ближним, памятованию о праведном суде Божием и мздовоздаяния по делам каждого из нас».
«Молитва: «Подай Господи» внушает нам также, что мы решительно ничего своего не имеем, кроме множества грехов; а все получаем от Бога, туне, даром, по милости Его; и потому должны смиренно просить Его о всех своих нуждах, а за полученное благо — немедленно благодарить! А слова: Тебе Господи… внушают нам всегдашнюю и совершенную преданность Иисусу Христу во всей жизни нашей, во всех нуждах, искушениях, лишениях, обидах от людей».
«Молитва Господи помилуй — есть сердечный вопль кающихся грешников, просящих милости от Господа… Господи помилуй научает непрестанному покаянию; так как мы и грешим непрестанно». Она бьет в нашу греховность;.. бьет в нашу гордость и вызывает в размышляющих чувство смирения, которое есть основание христианских добродетелей. Эта краткая молитва есть самая нужная для всякого грешника, как пища и питие его, как врачевство его. Она дыхание души его».
«Краткая молитва Господи помилуй и Подай Господи напоминает нам нашу всегдашнюю виновность пред Господом, по причине непрестанных согрешений вольных и невольных, нужду в непрестанном покаянии; напоминает нам нашу нищету душевную, окаянство, бедность, наготу, — и непрестанную нужду в милости и помощи Божией. Это — самые необходимые молитвы, столь же необходимые для нас, как дыхание для тела, оттого часто и употребляются».
«Господи помилуй! Мы — грешники великие!.. поэтому и взываем часто… о помиловании».
И о. Иоанн делает даже такой общий вывод:
— «Кто часто и от сердца говорит: «Господи помилуй!» тот, значит, жив и здрав духом; а кто не говорит или стыдится говорить эту краткую молитву, тот мертв или смертельно болен. Велика эта молитва и крайне необходима грешнику!.. Она есть служение покаяния».
«Этим покаянием, этим смирением, этим взыванием к Богу о помиловании мы отличаемся от демонов, или злых духов; которые, согрешив и согрешая без числа, не допускают и мысли о покаянии, по своей гордыне и злобе; и не могут говорить: Господи, помилуй! Что скажут на это» те, «которые глумятся иногда над Богослужением нашей святой Церкви за то, что в ней то и дело слышится: Господи, помилуй, да — подай Господи! Они забывают, что они — грешники окаянные, бедные, нищие, слепые, нагие; и потому имеют крайнюю нужду в Божией милости, в Божиих дарованиях».
В заключение, «в эктениях великой и малой мы слышим всегда возношение: «Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу, Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим». Что значит это частое напоминание верным? «Для чего мы непрестанно восхваляем… пренепорочную Владычицу Богородицу?»
Батюшка на это дает несколько ответов.
Прежде всего. «Это напоминание Церковь повторяет вслух нам для того, чтобы мы помнили святое, великое, Божественное сочленение Церкви Божией», — Царства Троицы, «небесной и земной, торжествующей на небеси и воинствующей на земле, тесную связь той и другой, всегдашнюю близость к нам и готовность во всем нам помогать;.. чтобы дорожили этим счастием быть членами такой Церкви;.. чтобы помнили близость к нам всеблагой и всемощной Главы Церкви — Господа нашего». «Познайте из этого, — увещевает о. Иоанн, — близкое ваше сродство со всеми людьми, особенно с христианами православными; ваше сродство со всеми святыми, со всеми небожителями и с Самим Главою — Господом Иисусом Христом, приискренне[15] приобщившимся нашей плоти и крови».
Таково первое чувство, вызываемое у батюшки. Далее, это предание себя воле Христа естественнее нам:
«Христу Богу предадим: ибо нам, грешникам, естественнее всего и необходимее предавать себя Господу со всеми своими немощами и всякими нуждами, «яко благ и человеколюбец Бог». Ибо Бог по благости и человеколюбию и хочет, и силен удовлетворить все наши нужды и очистить всякие грехи, при ходатайстве пролиянной за нас Крови Сына Божия на кресте, страдания Его, при ходатайстве Божией Матери и всех святых»… Да, грешники на свои молитвы особой надежды иметь не могут: лучше предаться на заступление великих заступников и Самого Ходатая, во имя Коего Отец обещал исполнить всякое прошение: «Сей есть Сын Мой возлюбленный: в Нем», то есть к Нему собственно, а уж чрез Него ко всем «Мое благоволение».
Затем: предавая «себя и друг друга во всем, — в скорбях и радостях, в грехах и в правде или добродетели, в искушениях и напастях» «с успехами и неудачами, обидами со стороны ближних или расположением их, со всеми помышлениями, чувствами, намерениями, предприятиями, словами и делами» на «Главу» нашу, за молитвы Богородицы и святых; мы должны успокаиваться, как дети, отдавшие себя на руки родителей.
Такие у нас заступники, таков Един Ходатай.
Наконец, — «да памятуем, что мы и сами должны быть святы — и стараться всеми мерами быть такими, избегая греха во всех видах его, и домогаясь святости;» ибо «все святые, как и мы — члены Тела Церкви, Коей Глава Христос». Иначе мы не только не приимем просимого, — но даже изымаем сами себя из этого святого «сочленения», становимся ему чужими, а потому — и «предавать» не имеем права. Однако, упоминание батюшки, что даже «и в грехах» нужно предавать себя Христу Богу, утешает и ободряет всякого из нас: когда уж человек сам не может справиться с ними, пусть он просит «Пресвятую» и «святых» помочь ему ходатайством пред Спасителем, а Он — силен найти пути спасения грешнику, особенно за молитвы таких заступников… Но лучше бы жить свято: лучше бы хоть «стараться жить достойно такого родства — святого, нетленного, вечного».
И в особенности, — как это у о. Иоанна постоянно, — он убеждает любить друг друга, своих со–членов, ибо это значит — любить свое тело, себя самого:
«Любите искренно друг друга, друг другу воспомоществуйте, снисходите, терпите, друг друга подвизайте к добрым делам» в частности, — добавляет нам всем батюшка в объяснение этого предания Богу, — «не станем мстить за себя; не будем худо думать о ближних: ибо помышления наши погрешительны, лукавы». Все — предадим Христу: «Господь один испытует сердца и утробы» (Иерем. 11, 20).
Но как все у о. Иоанна ведет к восхищению! Даже прошения заканчиваются подъемом духа:
«Эти слова «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную», и т. д. чрезвычайно важны, возвышенны и многосодержательны для всякого истинно православного христианина: они подъемлют его дух, дают ему несокрушимую надежду на Бога, крепость и силу; и убеждают жить свято».
Эктении заканчиваются «возгласами» священника.
Кто на них обращает внимание? Нередко и сами священники произносят их механически. Тем более, что все возгласы являются лишь заключительными концами тайных молитв, читаемых священником, и потому начинаются со связующих союзов, так как («яко»), потому что («бо»); и лишь очень изредка выражают отдельное пожелание: «Благословение Господне на вас», — или: «Буди держава… благословенна» и проч.; а иногда даже и без союзов: «милостию, щедротами» и т. д. И о. Иоанн жалел, что для мiрянина, благодаря такому сокращению тайных молитв, многое остается и непонятным или неясным. Конечно, так оно и есть.
«В богослужении вы (мiряне) слышите только отрывки, так сказать, Литургии; потому что многие молитвы и славословия читаются тайно. Гораздо полезнее и много интереснее для ума и сердца христианина знать полный состав Литургии, все молитвы и хвалы Богу Вседержителю и Спасителю».
О. Иоанн переживал каждое слово; потому и возгласы для него были такими же огненосными словами; поэтому и произносил он их очень громко, с дерзновением и славою.[16]