3.2. Сверхъестественный способ зачатия и рождения Спасителя

Внимая поучениям святых отцов о тайне воплощения Спасителя от Духа Святого и Марии Девы, трудно уйти от вопросов, относящихся к избранию именно такого сверхъестественного способа зачатия и рождения. Почему обоженность, непорочность и другие совершенные качества плоти Спасителя могли осуществиться только при сверхъестественном способе зачатия и рождения? Для чего нужна была эта сверхъестественность? Если Господь «во всем подобен нам, кроме греха», то не является ли избрание сверхъестественного способа воплощения нарушением этого принципа «подобия»? Эти вполне правомерные вопросы возникают тогда, когда мы соотносим земную жизнь Спасителя с условиями нашего существования. Здесь требуется специальное разъяснение.

Согласно общему святоотеческому пониманию после грехопадения наших прародителей греховное расстройство проявилось во всех аспектах человеческого бытия, в том числе и в сфере деторождения. Святые отцы указывали на 7-й стих 50-го псалма пророка Давида («Се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя»[508]) и учили, что ныне существующий способ зачатия и рождения людей существенно искажен или даже не имел места в раю. Святитель Афанасий Великий писал: «Первоначальным намерением Божиим было, чтобы мы рождались не через брак и тление; преступление же заповеди ввело брак вследствие беззакония Адама, т. е. вследствие уклонения от данного Богом закона. Итак, все рождаемые от Адама зачинаются в грехах, подпадая осуждению прародителя. …Давид показывает, как человеческая природа изначала в преступлении Евы подпала греху и как рождение стало подлежать проклятию»[509]. Святитель Афанасий учит, что после грехопадения возникло особое, сопряженное со греховностью, зачатие и рождение, через которое каждый человек приобщается к «осуждению прародителя»[510].

Суждения о том, что после грехопадения, в силу возникшей страстности при зачатии (святыми отцами она именовалась похотью), в самом акте зачатия и рождения человек приобщается к потоку греховной скверны, идущей от Адама, встречаются у святых отцов и ранее святителя Афанасия. Например, святой Ириней Лионский писал: «Человек по плотскому рождению от Адама сделавшись преступным, нуждался в бане возрождения»[511]. Аргументация в пользу необходимости крещения младенцев в постановлениях Соборов и святоотеческих творениях основывается на этом тезисе[512].

Каким образом в раю первые люди могли осуществлять заповедь Божию: «Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю»[513], об этом умалчивают святые отцы как о неведомой тайне, но учат, что этот способ существенно отличался от нынешнего, не был сопряжен с похотью, не был «скотским и бессловесным»[514]. Святитель Григорий Нисский, пытавшийся проникнуть в эту тайну, учил, что райский способ рождения людей был подобен таинственному способу размножения ангелов: «Если бы из-за греха не произошло с нами никакого извращения и отпадения равночестия с ангелами, то таким же образом и мы для размножения не нуждались в браке. Но каков способ размножения в природе ангелов — неизреченно и неуразумеваемо это человеческими догадками, кроме лишь того, что он непременно существует. Такой же способ мог бы действовать и у людей, умаленных „малым чим от ангел“[515], приумножая естество до меры, определенной советом Создавшего»[516]. Он указывал, что «скотский и бессловесный способ взаимного преемства»[517] стал таинственным источником греховных страстей в человеке: «Я думаю, что из этого начала и всякая страсть, как будто из источника вытекая, наполняет человеческую жизнь. Доказательство же этих слов — сродство страстей, которые равно обнаруживаются в нас и в бессловесных»[518].

Преподобный Максим Исповедник в своих творениях четко различал два способа рождения людей, и это различие он выражал через употребление отличающихся терминов: ??????? и ????????. Богоугодный способ рождения, не сопряженный с греховной страстностью, обозначался как ??????? и относился к происхождению первозданных Адама и Евы, а также Господа нашего Иисуса Христа. Второй термин — ???????? — употреблялся для обозначения зачатия и рождения, сопряженного со страстностью и грехом всех остальных людей. «В силу этой страстности, — писал преподобный Максим, — никто не безгрешен, ибо [всякий] по природе подлежит закону рождения, введенного по причине греха после [первоначального] происхождения»[519]. Таким образом, после грехопадения все люди рождаются с унаследованным первородным грехом в греховном состоянии. Ибо, как пишет преподобный Максим, «через преступление Адама вошел в естество человеческое грех (???????), а через грех (???????) — страстность по рождению. А так как вместе с этой страстностью рождения процветало через грех (???????) и первое преступление, то для естества человеческого, неразрывно связанного по своей воле лукавыми узами, не было надежды на спасение»[520]. Страстное рождение стало способом, посредством которого каждый представитель рода человеческого в изначальный момент своего существования уже становится причастным первородному греху (???????). Авторитетный патролог, исследователь наследия преподобного Максима Исповедника С. Л. Епифанович так изложил суть рассматриваемого вопроса: «Вместе с греховным рождением постоянно передавался и грех произволения (?????), и грех естества (???????, тление, ?????), так что в рождении всегда суммарно повторялся весь грех. Рождение стало каналом, который приобщал человека с самым началом его бытия к потоку греховной жизни. Оно поэтому стало синонимом первородного греха»[521].

Святитель Григорий Палама подобно преподобному Максиму рассуждал о страстном рождении как о средстве передачи первородного греха из поколения в поколение: «Плотское вожделение, будучи независимым от воли и непокорным закону духа, хотя у некоторых силою воли и держится в рабстве и послабляется целомудренным образом только ради деторождения, — как-то от начала привносит осуждение, будучи тлением, и называется так, и рождает, конечно, для нетления, и является страстным движением человека, не сохранившего чести, которую наше естество прияло от Бога, но потом уподобилось животным»[522].

Святоотеческое учение по этому вопросу цельно и органично выразил святитель Игнатий (Брянчанинов), который недоумевал перед тайной рождения людей в раю, но был уверен, что после грехопадения этот способ существенно повредился: «Мы не видим образца, по которому могли бы объяснить размножение рода человеческого до его падения от мужа и жены, размножения, назначенного прежде падения; но наверно утверждаем, что это размножение должно было совершаться во всей полноте непорочности и бесстрастия. Вместо наслаждения плотского, скотоподобного долженствовало быть наслаждение святое, духовное. Самого же образа, как не открытого Богом, и не испытываем, веруя, что для Бога как легко было попустить известный способ, так легко было установить и другой способ. Здесь употреблено о настоящем способе размножения слово: попустить. Да! Этот способ есть попущение Божие, есть горестное следствие нашего падения, есть знак отвращения Божия от нас. Мы уже рождаемся убитые грехом: „в беззакониих, зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя“[523]. Зачатия в беззакониях и рождения во грехах не может быть установителем Бог»[524]. Святитель Игнатий указал лишь некий прообраз райского размножения людей: «Во взятии жены от мужа видим образец бесстрастного размножения рода человеческого до преступления»[525].

Следуя мысли святых отцов, можно сказать, что у православных крещенных и венчанных родителей дети рождаются с первородным грехом потому, что первородный грех не является частью природы родителей, но есть духовная порабощенность диаволу[526], которая возникает при зарождении нового человека и устраняется персонально. Если эта зависимость устранена у родителей, то их духовная свобода не распространяется на вновь зачатого ребенка, поскольку его духовная связь и родство с Новым Адамом — Христом еще не установлена. Поэтому лично для ребенка эта духовная свобода во Христе недоступна, и диавол имеет над ним власть. Дар Искупления не передается родовым способом (иначе бы в православных странах отпала бы потребность в крещении). Хотя у крещеных родителей первородный грех отсутствует, но в естестве их сохраняется страстный способ зачатия детей, который делает каждого вновь зачатого человека духовно поврежденным и уязвимым от падших духов и тем самым носителем первородного греха. Устранение этих греховных последствий происходит в таинстве духовного рождения — в таинстве крещения[527].

Вышеприведенные нами рассуждения святых отцов, которые можно было бы еще продолжить, не означают, что святые отцы гнушаются браком. Прославление добродетели девства в христианстве не означает пренебрежительного отношения к браку, так же и в вопросе о страстном рождении. Святые отцы безусловно почитали церковный брак и видели в нем важнейшее благодатное средство для спасения человека, помогающее преодолеть последствия греховного расстройства человеческого естества, восполнить ущербность человека в отношении брачной жизни. Однако нужно помнить, что святоотеческое почитание брака относится к браку церковному, именно в силу его благодатности, а не в силу какой-то онтологической святости и непорочности родовой деятельности человека. Если бы такая непорочность имела место сама по себе, то не было бы и необходимости в особом церковном таинстве для брачной жизни. Характерное разъяснение по этому вопросу дал святитель Григорий Палама, который придерживался вышеизложенного святоотеческого учения и не считал, что учение о греховной поврежденности родовой деятельности человека в какой-либо степени противоречит почитанию церковного брака: «Даже если, по благодати Божией, брак честен, природа человеческая всегда несет в себе признаки осуждения»[528].

Поэтому сам факт необходимости особого церковного таинства для брачной жизни, в том числе и для деторождения, свидетельствует о греховной ущербности, несамодостаточности человеческих сил для всецело богоугодной семейной жизни. Таким образом, никакого противоречия между учением о греховной поврежденности рождения человека и почитанием церковного брака нет, напротив, необходимость второго (таинства брака) в определенном смысле обусловлена нуждой в восполнении ущербности первого. Содержание молитв венчания, в которых многократно испрашивается у Бога особая благодать для супружеской жизни и для чадородия, подтверждает традиционное святоотеческое учение по данному вопросу[529]. Безусловно, только к этому все значение таинства брака не сводится. Благодатное освящение брачного союза в Церкви не только восполняет это повреждение, но и преображает семью. Семья становится малой церковью, где чадородие уже служит не только продолжению рода, но и спасению души. Апостол Павел пишет: «Жена… спасется чрез чадородие», — но при соблюдении определенных принципов богоугодной жизни: «Если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием»[530]. Воистину такой брак у всех да будет честен и ложе непорочно[531].

Теперь мы можем вернуться к поставленным в начале данного раздела вопросам о необходимости сверхъестественного способа рождения Спасителя и понять святоотеческие ответы. По мысли святых отцов, сверхъестественный способ зачатия и рождения Сына Божия был избран не для того, чтобы засвидетельствовать всемогущество Божие (данное предположение бессмысленно, так как и зачатие, и рождение Спасителя совершалось вдали от глаз человеческих), но для того, чтобы Спаситель мира был чужд греховного расстройства (первородного греха) в Своей человеческой плоти. По мысли святых отцов, всецелая святость и непорочность плоти Господа — вот ради чего был избран особый способ рождения от Святого Духа и Марии Девы. Приведем лишь несколько характерных святоотеческих суждений, изъясняющих этот вопрос.

Святитель Афанасий Великий, например, учил, что Сын Божий «приемлет наше тело не просто, но от пречистой, нерастленной, неискусомужной Девы, тело чистое, нимало не прикосновенное мужескому общению»[532], т. е. неприкосновенность «мужскому общению» является необходимым условием «чистоты» плоти Спасителя. Избрав такой особый способ для воплощения, «Божие Слово, Творец и Господь солнца, не прияло на Себя скверны, а, напротив того, будучи нетленным, оживотворяло и очищало и смертное тело»[533].

Преподобный Ефрем Сирин свои рассуждения о совершенстве и непорочности плоти Спасителя всегда обосновывал указанием на способ Его зачатия и рождения, чуждый «плотского услаждения»: «Христос зачат Девою без плотского услаждения. Святой Дух из состава Девы образовал воспринятое Богом»[534]. Подобные суждения встречаются в его сочинениях многократно: «Дева зачала нерастленно и родила не болев… Родился Сын без плотского семени»[535].

Святитель Иоанн Златоуст в согласии со всеми отцами учил, что Господь избрал новый способ зачатия и рождения, чтобы изначально иметь чистую и непорочную человеческую природу: «Источнику святости надлежало произойти от чистого и святого рождения»[536].

Святитель Амвросий Медиоланский подробно рассматривал вопрос об особом способе рождения Спасителя и поучал, что в самом акте рождения каждый человек становится «повинным греху»: «Один только Бог без греха. Обыкновенно все, рождаемые от жены и мужа, т. е. плотского союза, бывают повинны греху. Следовательно, кто не имеет греха, тот не был и зачат таким образом»[537]. Поэтому совершенство и непорочность плоти Христа обусловлены безгрешным, святым способом Его рождения, что является отличительным достоинством Его человеческого естества в сравнении с нашим: «Из всех рожденных женами нет ни одного совершенно святого, кроме Господа Иисуса Христа, Который, по особому, новому образу непорочного рождения не испытал земного повреждения»[538]. Святой Амвросий указывал, что Спаситель отвергнул такой способ воплощения, чтобы быть свободным от греховности в Своей плоти: «Один только человек, ходатай Бога и человеков, свободен от уз греховного рождения, потому что Он родился от Девы и потому что, рождаясь, не испытал приражения греха»[539].

Для святителя Льва Великого, как и для всех православных отцов, сверхъестественный способ рождения — это необходимое условие для восприятия непорочной, неповрежденной первородным грехом плоти Господа: «Одного лишь закона рождения достаточно, чтобы стать для всех причиной погибели. И потому среди сынов человеческих только Господь Иисус родился невинным, что Он единственный был зачат без осквернения плотским вожделением»[540]. Эту мысль в своих сочинениях он повторял часто: «Хотя во всех матерях зачатие не происходит без скверны греха, однако Она получила искупление от Того, от Кого и произошло зачатие. Где же не произошло смешение отцовского семени, там не примешалось и начало греха. Не познала неприкосновенная девственность вожделения, укротила природу. Взята была от Матери Господа природа, а не вина. Создан был образ раба без рабского состояния, ибо новый человек таким образом был примешан к ветхому, чтобы принять истинную сущность человеческого рода, но исключить первородный грех»[541]. Святой Лев настаивал: «Конечно, Рождению [Христа] чуждо то, что говорится обо всех: „Никто не чист от скверны, даже младенец, который хоть один день проживет на земле“[542]. Поэтому не перешло на это единственное Рождение ничто от плотской похоти, ничто от закона греховного не коснулось его»[543].

По учению святого Максима Исповедника, для безгрешности и совершенства плоти Спасителя необходимо было отвергнуть способ рождения, сопряженный со страстностью и грехом, чтобы не быть подвластным смерти: «Все, рождаемые от Адама, в беззакониях зачинаются[544], подпадая осуждению праотца. Природа человеческая после падения имела началом своего происхождения сладострастное зачатие из семени и текущее рождение, и концом — болезненную через тление смерть. Господь же, не имея такого начала телесного рождения, не подлежал также и такой кончине, т. е. смерти»[545].

Преподобный Симеон Новый Богослов учил, что обычный способ зачатия человеческого естества был отвергнут Спасителем для восприятия плоти в совершенном состоянии: «Как вначале Бог создал человека, персть взем от земли и вдунув в лице его дыхание жизни, — не тем образом, как обычно рождаются люди, так и Христос, пришедши воссоздать его, соделался человеком совершенным по душе и телу, не по образу человеческого зачатия»[546].

Для святителя Игнатия (Брянчанинова) учение о том, что через ныне существующий способ зачатия и рождения каждый человек становится носителем первородного греха, было непререкаемым. Поэтому Сын Божий, чтобы быть совершенно чистым от первородного греха, избрал иной безгрешный способ воплощения от Святого Духа и Пречистой Девы: «При зачатии Богочеловека от человечества заимствована одна половина — Дева; семя же мужчины, обыкновенно оплодотворяющее утробу женщины, отвергнуто. Причина этого ясна. Род человеческий тотчас по сотворении первых человеков получил способность размножаться[547]. Эта способность осквернена грехом вместе с прочими способностями в самом корне своем — в праотцах: следовательно, она, производя людей, в самом обряде производства сообщает им греховный яд, как пророк Давид по внушению Святого Духа исповедал от лица всего человечества: „В беззакониих зачат есмь“[548]. Способ зачатия, сообщавший с жизнью греховность, не мог быть употреблен при зачатии Богочеловека, предназначенного в искупительную жертву за человечество. Жертва за греховность человечества долженствовала быть чуждой греха, вполне непорочной. Этого мало: она долженствовала быть безмерной цены, чтоб могла искупить человечество, виновное пред бесконечным Богом»[549]. Подобные суждения у святителя Игнатия встречаются часто[550].

Обобщая святоотеческие рассуждения по данному вопросу, можно сказать, что, по учению святых отцов, отвержение Спасителем обычного для людей после грехопадения способа рождения есть, по сути, неприятие первородного греха (???????) в Свое человеческое естество. Таким образом, был явлен миру всецело совершенный воплотившийся Сын Божий, Который стал Новым Адамом, непричастным первородному греху, был непреклонным к личному греху, явил миру истинное величие и достоинство человека.