К счастью, ты — не Бог

К счастью, и я — не Бог. Потому что Бог совсем иначе мыслит. Он все задумал иначе. Бог любит. И мне очень тяжело принять такого Бога, который любит моего врага так же, как меня. То, что Он любит меня, понятно. Но как Он может любить моего врага и ввести его в рай? Этого мой разум вместить не может.

Да, но если этот человек раскаялся в последнюю минуту своей жизни? Разве тебе известен его конец? Разве ты знаешь, что сделал в последний миг этот преступник? Ты даже представить себе не можешь, что в последнюю свою минуту этот человек увидел Бога. Думал ли ты, что того, кого ты, повстречав, обходишь стороной, Господь принимает, любит, заключает в объятия вместе с другими Своими детьми? И это не просто предположения и фантазии, это реальность. Мы знаем это, Иисус Сам нам об этом говорил: «Я люблю всех людей». Во враче нуждаются больные, но не ты, чувствующий себя, по всей видимости, хорошо.

Мы говорим, что другие люди больны, но в итоге оказывается, что ты болен больше всех.

Это мы больны.

Так как в нас нет любви.

Даже если ты окажешься в раю, то и там ты будешь чужим. Даже там ты будешь держаться в стороне. Не почувствуешь единства, а начнешь проводить границу между собой и остальными: «Я лучше, чем они. Моя любовь избирательна, я готов полюбить многих, но не всех. Я люблю тех, кто меня любит, но не тех, кто меня ранит, обижает. Тому, кто меня обидит, Бог воздаст. Тех, кто делает мне зло, Бог накажет. Я молюсь, как пророк Давид, вспоминая ветхозаветные истории, ссылаюсь на пророческие речи из Ветхого Завета: „Приложи им зла, Господи, (приложи зла) славным земли“ (Ис. 26: 15). Что-то подобное говорил и сам Давид!»

Однобоко ссылаясь на жития святых, мы видим в них только то, что нам выгодно, то, что нам нравится. Мы подгоняем это под наши весьма убогие представления. Если мы видим, что какой-нибудь святой проявил настойчивость, потребовал справедливости или высказался строго, то запоминаем это навсегда. Вот поэтому ты хочешь подражать Давиду в его гневе. Но Давид сделал много чего другого: он и каялся за свои грехи, и прощал своих врагов. Не забывай и о том, что Давид не видел, как на Голгофе проливается кровь. Он не видел, как Господь раскинул Свои руки на кресте, не слышал звук пощечин, которые терпел Христос, не знал, как Он простил Своих мучителей. Поэтому Давид был таким, каким был.

Но ты… Нет оправдания тому, что в тебе нет любви. Нет оправдания тому, что и у меня нет любви. Любить сложно. Да и как это — любить?

Это мне еще незнакомо.

Я не умею любить.