ГЛАВА 4 ЛОЖНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ И СОСТОЯНИЕ ТРАНСА

ГЛАВА 4

ЛОЖНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ И СОСТОЯНИЕ ТРАНСА

Я тоскую по тем дням, когда был молод и был студентом в старом добром Hartley. Прекрасные были дни! Как быстро пролетели три года! Многочисленные и разнообразные интересы заполняли мою жизнь; в тот волшебный период моей молодости даже этот наш обыкновенный мир казался великолепным и полным надежд и приключений; и, можете смеяться, если вам будет угодно, но в глубине своей души я всегда тешил себя мыслью, хранимой более-менее в секрете, что я действительно отличаюсь от других. Я был кем-то вроде небесного первопроходца, исследователем обширного, невидимого, потустороннего царства Духа, и, быть может, я предназначен судьбой совершить какое-нибудь великое открытие на благо всего человечества.

И всё же надо отметить, что этот первопроходец очень плохо использовал свои столь редко встречаемые возможности для исследования. Так трудно было играть роль непредвзятого исследователя в этом странном Мире Снов, понимать, что если я позволю своим эмоциям взять верх над разумом, то сновидение придёт к концу. Так, я мог зайти в ресторан и сделать заказ, но только для того чтобы проснуться после смакования первых нескольких ложек. Действительно, выяснить, сколько можно съесть, не обращая внимания на вкус, явилось бы очень хорошим упражнением для контроля разума, если бы только эти Осознанные Сновидения приходили легко, но, в действительности, есть лучшие способы времяпрепровождения в сновидении, так что я этого не советую. Аналогично, я мог зайти в театр, но никогда не мог удержаться в сновидении более нескольких минут после того как поднимался занавес, поскольку мой возросший интерес к представлению разрушал мой контроль над ситуацией. Я мог встретиться с очаровательной дамой и даже немного поговорить с ней, но даже сама мысль о том, чтобы обнять её была губительной. Конечно, я находил готовое оправдание своим повторяющимся неудачам — ведь я только начинал упражняться в контроле над сновидением. Прошло много времени, прежде чем я выучил девиз астральных путешественников: «Наблюдай, но без любопытства, и никакого контакта!»

* * *

Один приятель по колледжу, по имени Барроу, чей отец был теософом, привлёк моё внимание к предмету теософии, хотя я уже пересекался с ней в журнале «Лайт» в связи с реинкарнацией. Я прочёл несколько элементарных руководств и был очень впечатлён подобием между моими «небесными сновидениями» и астральным планом теософов. Также Анни Безант нанесла визит в Саутгемптон, прочтя лекции в Зале Филармонии, и вскоре я попал под влияние чар её красноречия. Но хотя я нашёл много новых и захватывающих идей в процессе моего теософского обучения, я не смог найти ничего что можно было бы применить на практике в моих исследованиях сновидений, не нашёл я также и упоминания о тех особых сновидениях, в которых человек осознаёт что спит. Подразумевается, что только Мастера и высокоразвитые Адепты были способны покидать свои тела произвольно, но никакая информация об их методах не подлежала разглашению, даже не допускалась возможность того, что такая вещь возможна для обычных людей.

Однажды Барроу сказал мне: «Ты веришь в астрологию?»

«Нет, — ответил я, — всё это вздор. Отверженная наука».

«Откуда тебе это известно?» — продолжал он настаивать.

«Ты прочитал хотя бы одну книгу о ней? Можешь составить гороскоп?»

«Нет, но учёные говорят, что в этом ничего нет», — возразил я уже сдержанно.

«Да, так как они слишком ограниченные, чтобы исследовать. Почти то же самое они говорят о теософии или о твоих любимых сновидениях».

Это заставило меня разобраться самому. Таким образом, мы познакомились с работами Рафаеля, Задкиеля, Сефариеля, и Алана Лео — «великого» человека маленького роста, возвышавшегося над остальными. И мы обнаружили, что астрология работает, но вот почему — осталось вне нашего понимания. Но если все наши знания относительны, глупо слишком беспокоиться об этих «почему». Таким образом, в мою жизнь вошёл новый интерес, который остаётся и по сей день.

Прежде чем оставить эту тему, дам информацию для астрологов: я родился в 9:10, 30 ноября 1885 г. В Саутгемптоне. Возможно, мои переживания проекции обусловлены двухтелым знаком стрельца с восходящим в нём Солнцем. Также тройная конъюнкция Юпитера, Гершеля и Луны занимает Девятый Дом — дом религии, философии, науки и далёких путешествий, а Луна в Деве находится в большом тригоне с Нептуном, планетой транса, в Пятом Доме.

* *

Думаю, здесь будет уместно привести следующие два обособленных опыта.

Накануне сдачи экзамена по «машинам и механизмам», я пожелал увидеть во сне экзаменационный билет. Мне приснилось, что я сдаю экзамен и, зная, что я сплю, попытался запомнить вопросы, указанные в билете. По пробуждении, я вспомнил два: 1) начертить и описать один из видов сепаратора пара; 2) начертить маслёнку, пригодную для грузового автомобиля. На следующий день, когда я по-настоящему сдавал экзамены, я нашёл оба эти вопроса в билете. Они не были представлены как самостоятельные вопросы, но входили в состав других. Первый был вполне ожидаемым вопросом, но внимательный просмотр прошлых билетов, сделанный после сновидения, показал, что второй вопрос не задавался много лет. Я мог бы запомнить и больше подробностей о билете, но, увы, чтение в Осознанном Сновидении очень трудная вещь. Буквы кажутся достаточно чёткими, пока не пытаешься их прочесть, но когда пробуешь читать, буквы расплываются, или сливаются, или гаснут, или превращаются в другие. Каждую строчку или даже каждое слово надо удерживать усилием воли пока не будет понято его значение, затем его оставляют, после чего оно исчезает или изменяется, и берётся следующее и т.д. Другие сообщали мне о таких же трудностях чтения «сновидной литературы», но я ещё так и не встретил какой-либо удовлетворительной теории, объясняющей это явление.

Слишком маловероятно, чтобы мне удалось повторить этот успех, впрочем, я и не пытался, поскольку после этого эксперимента меня мучила совесть, что я играю не по правилам. Правда, другие люди были вольны делать такие вещи, но я знал, что им никогда не представиться такой случай.

Следующий эксперимент был таким.

Я провёл вечер с двумя друзьями, Слейдом и Элкингтоном, и наша беседа повернулась к предмету сновидений. Прежде чем расстаться, мы договорились встретиться этой ночью, если удастся, в сновидении на пустыре. Мне приснилось, что я встретил на пустыре Элкингтона, как было условлено, но Слейда там не оказалось. Мы оба знали, что спим и сделали замечания по поводу отсутствия Слейда. После чего сновидение закончилось, оказавшись очень коротким. На следующий день, когда я увидел Элкингтона, я поначалу ничего не сказал об эксперименте, а спросил его, не снилось ли ему что-нибудь. «Да, — ответил он, — я встретил тебя на пустыре и знал, что это сон, но старика Слейда не оказалось. Нам хватило времени только на приветствие и замечание по поводу его отсутствия, затем сон окончился». Расспрашивая Слейда, мы выяснили, что он не видел снов вообще, что возможно объясняет его неспособность прийти на встречу.

Некоторые могут возразить: «О да, вы ожидали встретить своего друга и вам это приснилось. Вот и всё». Но если ожидание является объяснением эксперимента, тогда я ожидал встретить Элкингтона и Слейда, так же как и Элкингтон ожидал встретить Слейда и меня. Как же тогда получилось, что ожидание подвело нас обоих в отношении Слейда? Почему он отсутствовал? Почему его подвело ожидание встретиться с нами во сне? Элкингтону и мне так и не удалось повторить этот небольшой успех. Весь этот вопрос изобилует трудностями, но я думаю, что участвовать двум людям в одинаковом сновидении и вспомнить его по пробуждении — чрезвычайно редкое событие.

* *

Моими следующими открытиями стали Ложное Пробуждение и Состояние Транса, последнее является более мягкой разновидностью уже описанного состояния оцепенения и переходит в него, если транс углубляется, как показали более поздние эксперименты. Иногда после Осознанного Сновидения, и не так часто после обычного сновидения, мне мерещилось пробуждение, и я находился под впечатлением того, что я пробудился, но затем какое-нибудь неестественное событие показывало мне, что я пребываю в состоянии транса.

Даю три примера из моих записей.

Закончилось обычное сновидение, и я подумал, что проснулся. Всё ещё была ночь, и в моей комнате было очень темно. Хотя мне казалось, что я проснулся, я чувствовал себя необычайно вялым. Атмосфера казалась изменённой, в состоянии «напряжения». Было ощущение, что невидимые, неосязаемые силы пришли в действие, которые и производили это чувство атмосферной напряженности. Я насторожился. Что-то определённо должно было произойти. Вдруг комната осветилась тусклым светом. Мягкое зеленоватое сияние, предположительно фосфоресцентного характера, исходило из застеклённого шкафа, стоявшего рядом с моей кроватью. От этого источника оно распространялось медленно и равномерно, как светящийся газ — холодный, призрачный свет неизменной яркости. Некоторое время я стоял неподвижно, просто наблюдая. Я не был напуган, но полон любопытства. Далее, желая рассмотреть поближе источник этого таинственного света, я сделал усилие, чтобы преодолеть свою вялость. Немедленно, свет исчез, и всё стало как обычно. Теперь я проснулся по-настоящему, и моя голова наполовину оторвалась от подушки.

Примечание: Я не знаю наверняка, но думаю, что находясь в этом состоянии, мог бы совершенно легко покинуть своё тело (по методу мгновенной проекции[8]), как выясниться в дальнейшем. Свечение, хотя и вполне реальное на своём плане, с физической точки зрения было чистой иллюзией.

Мой друг Барроу договорился со мной, что попытается извлечь своё астральное тело, во время сна, и появится передо мной в моей спальне. Вот что в этом случае пережил я.

Мне снилось, что я нахожусь в главном зале Hartley University College и там я встретился с мамой. Эта встреча меня не удивила, т.к. я совершенно точно знал, что сплю, хотя, откуда я это знал — сказать уже не могу. Я рассказал ей, что жду астральный визит от Барроу и должен возвращаться к себе в спальню и ждать его прихода. Внезапно меня как будто подхватил невидимый поток и отнёс к телу. Я проснулся, по крайней мере, я определённо находился под таким впечатлением, и был очень раздосадован таким резким окончанием эксперимента.

«Если бы мне только удалось остаться в сновидении, думал я, я мог бы подождать здесь — в астральной копии моей спальни — и встретиться с ним, если он придёт, но теперь, даже если он и придёт, я не смогу его увидеть, т.к. я не ясновидящий».

В этот момент я осознал две вещи: 1) произошло неожиданное, почти неописуемое изменение в атмосфере, которая теперь казалась заряженной ожиданием (усиленное ощущение «перед бурей») и разрежённой или скорее сжатой. Мне казалось, что атмосфера «натягивалась» действием какой-то неизвестной силы; 2) дверь моей спальни, которая была запертой, теперь была приоткрытой, и тусклый золотистый свет сочился сквозь проём.

Мне хватило времени только на то, чтобы заметить эти изменения, как вдруг, с быстротой молнии, появился мой друг. Он не вошёл через дверь, а появился мгновенно, в яйцеподобном облаке интенсивного бело-голубого света, и стоял у моей кровати, строго на меня глядя. Он был одет в белый халат, возможно, свою пижаму; и как только мои глаза отошли от ослепительного воздействия его внезапного появления, я увидел, что внутри бело-голубого овала, окружавшего его, располагались цветовые полосы — яркокрасная, розовая, фиолетовая, голубая, зеленая и бледнооранжевая. За исключением последней из упомянутых, я не могу припомнить порядок их следования, помню только, что бледно-оранжевая опоясывала голову, расширяясь вверх в виде конуса и достигая потолка. Пока я там лежал (на левой половине своей двуспальной кровати) наблюдая за ним, я чувствовал себя оцепеневшим, но вместо страха было удивление и восторг. Он не вымолвил ни слова, но я чувствовал, что он мысленно говорил мне, чтобы я не боялся. Следует помнить, что всё это произошло в пару мгновений, затем, пока я силился перебороть странную инертность, довлеющую надо мной и заговорить с ним — он исчез также неожиданно, как и пришёл.

И снова, как будто бы полностью проснувшись, я лежал в темноте, но не успело ещё угаснуть моё удивление его столь внезапному исчезновению, как свежее явление приковало к себе моё внимание. В воздухе на расстоянии фута над моей кроватью появился круг жёлтого света, как бы отброшенного проекционным аппаратом, а в нём три фигуры — мужчина и две женщины, разыгрывающие драму «любовного треугольника». Эти фигуры были около трёх футов в высоту, в модных одеждах с великолепным сочетанием цветов, но я не могу вспомнить, что собой представлял задний план. Я не мог слышать их слов, но мысленно знал, о чём шла речь. Это представление длилось, кажется, несколько минут, но так как я ограничен размером книги, то привести подробности не могу. Для меня эта драма закончилась, когда одна из женщин ударила другую. Мысленно я услышал крик пострадавшей, и вызванный этим во мне шок, завершил транс. Сцена исчезла мгновенно, и на этот раз я проснулся уже по настоящему, лёжа на кровати и уставившись в темноту.

Примечание: Рассказ Барроу о своём опыте разочаровал меня. Он не имел никаких воспоминаний пребывания в моей комнате, сказал лишь, что помнит, как стоял на улице Forty Steps, что в двух минутах ходьбы от моего дома. Также ему приснилось несколько других снов, но воспоминаний о них не осталось. Первоначально, мы было решили встретиться (в нашем сновидении) в зале колледжа, но отказались от этой идеи в пользу попытки астральной проекции моего друга. В первой части сновидения я, очевидно, придерживался первоначального плана, и я почти не сомневаюсь, что это была настоящая проекция с моей стороны.

С научной точки зрения, приоткрытая дверь, появление Барроу и спектакль — всё это можно рассматривать как иллюзии, пережитые в Состоянии Транса, т.е. эти явления не имеют существования на физическом плане бодрствующей жизни. Однако, с оккультной точки зрения, появление Барроу, заключенного в аурическое яйцо, могло быть настоящим событием, реальным на своём плане проявления настолько, насколько любое физическое явление реально на земле. Оккультисты согласятся, что отсутствие воспоминаний с его стороны нисколько не влияют на реальность проекции, тогда как наличие отчётливой ауры подтверждает её и противоречит гипотезе, что я видел лишь мыслеформы собственного производства. В те дни моё представление об ауре было очень смутным, и я точно не смог бы вообразить себе Барроу в том виде, в каком он появился.

Следует отметить, что Барроу интеллектуальный человек, вероятно с очень развитой душой, а жёлтый цвет — цвет, обозначающий манасное начало — менталитет. И хотя это может показаться завистью с моей стороны, такая аура уж слишком великолепна, скорее её можно было бы ожидать увидеть у Адепта. Теперь, в интересах науки, я должен предложить другую, более вероятную, но не менее привлекательную гипотезу, а именно, то, что я видел, не было астральным телом Барроу, но мыслеформой вышедшей из него, так как в то время он превосходил меня в вопросах теософии и был хорошо знаком с картинами ауры. Следует понимать, конечно же, что даже если эта гипотеза и верна, никакого обмана с его стороны здесь не было.

Что касается спектакля, то он мог явиться развернутым во времени произведением одной части моего сознания, так что для наблюдающей части сознания он казался внешним. Опять же, он мог быть астральным спектаклем, или даже фрагментом Хроник отображенных в Астральном Свете. Я не знаю. Что касается яркого круга, то упоминание о подобном уже было сделано в Главе 1.

Закончилось обычное сновидение и, как мне показалось, я очнулся в своей комнате; было темно. Через мгновенье-другое, я почувствовал то самое странное изменение в атмосфере, которое уже описывал. Возникла мысль, что вот-вот случиться нечто необычное, но в каком виде это произойдет — у меня не было ни малейшего понятия. Затем с поражающей внезапностью, в нескольких шагах от моей кровати появился овал бело-голубого цвета, а в нём — кажущеся плотная фигура, которую я сразу же распознал. Призрак был одет в простой белый халат интенсивной яркости, но никаких различимых цветов астрального характера. Лицо имело черты православных образов Христа, и было чудесно красивым. Думаю, волосы и борода были тёмно-красно-коричневыми, а глаза — темносиними. Выражение лица — ортодоксальное, мягкое и скорбное. Должен признать — я испытал благоговение перед этим видением, и сама его красота, казалось, усиливала поразившее меня оцепенение. Спустя некоторое время, мне удалось преодолеть мою вялость. Я протянул руку, чтобы коснуться фигуры, но она сразу же исчезла. Ни слова не было вымолвлено. Теперь я проснулся; я лежал, облокотившись на правую руку в полуприподнятом положении, левая рука всё ещё была вытянута.

Примечание: Я признаю, что являюсь весьма самоуверенной личностью, но даже в те дни, я не был достаточно самоуверен, чтобы считать этот опыт тем, чем он мне показался. Мне было предложено объяснение, что какой-то Адепт, которому случилось пересечь мой путь, заметил мое трансовое состояние и принял этот облик, чтобы пробудить во мне благоговейное начало. Если это истинное объяснение, я не могу понять, почему Адепт не выбрал менее традиционную форму. Принудительное хождение в церковь и религиозные наставления успешно задушили в зародыше всякий интерес, что я мог бы испытывать к Христианству. Популярное понимание Христа обращалось к поэту во мне, но не могло расшевелить мои религиозные инстинкты — вероятно потому, что было слишком знакомым. Ели бы принятый облик оказался индусом или хотя бы китайцем, я был бы намного более впечатлён и с большей готовностью поверил бы, что этот призрак в действительности был небесным посланцем высокого уровня. Принимая во внимание отсутствие аурических цветов, увидеть которые ожидают больше всего, я думаю, что эта фигура — не более чем мыслеформа, хотя и чрезвычайной красоты и могущества, нисшедшая из какого-то неизвестного источника. И всё-таки, это был заслуживающий внимания и незабываемый опыт.

* *

Здание, которое являлось моим домом в этот период моей жизни, казалось, было посещаемо «привязанным к земле» духом. Часто ночью, или даже на рассвете, я слышал шаги, поднимающиеся и опускающиеся по лестнице, и иногда они останавливались как раз за моей дверью, и всё это — когда я бодрствовал, а не в Состоянии Транса. Я упустил несколько возможностей, но затем, одной ночью, когда «привидение» остановилось таким образом, я вскочил с кровати и в один момент широко распахнул дверь. Я ничего не увидел, и, закрывая дверь, я скорее чувствовал облегчение, чем разочарование.

Однажды мой дед и я слышали эти шаги одновременно. Мы были одни в доме, наша домработница приготовила нам ужин и ушла навестить свою подругу. Итак, мы сидели у камина, читая в тишине. Затем мы отчётливо услышали шаги, спускающиеся по лестнице и проходящие по коридору на кухню. Мой дед выглянул из-за своей книги с небольшим удивлением.

«Странно, я не знал что Эмма вернулась, — воскликнул он. — Ты знал? Она сегодня рано».

«Нет, я не слышал как она вошла», - ответил я безразлично, т. к. звуки были такими реальными, что он кажется просто констатировал неоспоримый факт.

Но примерно двадцать минут спустя мы посмотрели друг на друга в немом удивлении, так как во входной двери повернулся ключ. Это была Эмма, а, следовательно, мы были одни в доме, когда слышали шаги. Задняя дверь была на засове, как она её и оставила, когда уходила.

Иногда, когда шаги останавливались около моей спальни, я бывало слышал звук поворачивающейся дверной ручки, что ещё больше нагнетало и без того жуткую атмосферу, но так как это неизменно случалось в темноте, я не могу сказать поворачивалась ли ручка в действительности. Я легко исключил нашего кота из этих событий, так как когда утром я первым спускался вниз, он всё ещё оставался запертым на кухне. Я пытался устанавливать на ручку пуговицу так, чтобы от малейшего её движения она падала, но что интересно — каждый раз, когда я это делал, я ни разу не слышал, чтобы ручка поворачивалась, хотя я и мог слышать шаги, и утром пуговица оставалась на месте. Так что я так никогда и не разгадал эту тайну.