Учение

Учение

1. О Святой Троице. Существо Божие непостижимо — что такое Бог, того объяснить не можем. «Мы не в состоянии изобразить ни начала, ни образа, ни вида Его» (VI, 5, 7). Однако в меру приемлемости Бог познаваем для твари, и от дел Божиих можно восходить до представления силы Божией. Бог многоименит и един. «С достоинством единоначалия» надлежит соединить исповедание «в Боге Отчества» и веровать не только в единого Бога, но и благочестиво познавать, «что сей единый Бог есть Отец единородного Господа нашего Иисуса Христа» (VII, 1)… Воздерживаясь от Никейского словоупотребления, в иных словах св. Кирилл исповедует ту же Никейскую и апостольскую веру, и с большой точностью излагает учение о вечности Троического бытия.

Учение о Святой Троице св. Кирилла Иерусалимского, будучи православным по смыслу, является несколько своеобразным по терминологии, которая в ту эпоху еще не получила окончательного оформления. Он избегает употребления термина «омоусиос», опасаясь упреков в савелллианстве, но говорит о Трех Божественных Ипостасях. Однако, термин «ипостась» не обозначает еще у него индивидуального в противоположность общему, а выражает приблизительно то же понятие, что и «усиа».

Св. Кирилл исповедует Сына Божия равным Богу Отцу по власти, достоинству и творческой силе. Он понимает отношение Отца и Сына не столько в смысле единосущия, т. е. совместного обладания одной и той же единичной сущностью, как св. Афанасий, сколько в смысле Их равенства по существу, как Каппадокийцы. Мысль о равенстве Отца и Сына преобладает над мыслью об Их единстве.

В учении о Духе Святом Иерусалимский архипастырь проявляет большую сдержанность и осторожность. «О Святом Духе, — говорит он, — да будет нами сказано одно только написанное. Если же чего не написано, не будем о том и любопытствовать» (XVI, 2). Дух Святой «проповедовал о Христе в пророках; Он действовал в апостолах; Он до сего дня запечатлевает души в крещении… И для нас достаточно знать это. О естестве же или ипостаси не любопытствуй. Если бы написано было, сказали бы мы, а чего не написано, о том не осмелимся говорить.» (XVI, 24). Но он на основании Свящ. Писания приписывает Святому Духу все Божественные свойства. Осторожность св. Кирилла в отношении к этому догмату выражается и в том, что он не столько говорит об отношении Духа Святого к Отцу и Сыну, сколько о благодатных действиях Его в Церкви, о просвещении Им душ верующих.

Единство в трех Лицах Святой Троицы особенно ясно выражено св. Кириллом при раскрытии формулы крещения «во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28, 19). «Упование наше, — говорит он, — на Отца и Сына и Святого Духа. Не трех возвещаем Богов; да умолкнут маркиониты! Напротив того, со Святым Духом через единого Сына возвещаем единого Бога… Не вносим разделения в Святую Троицу, как делают иные (Арий и его последователи. — К.С.), не допускаем слияния, как Савеллий» (XVI, 4). В трех Ипостасях все едино: «Не иные дарования Отца, а иные Сына, и иные Духа Святого. Ибо одно спасение, одна сила, одна вера» (XVI, 24).

2. Учение о Христе. Сотериология. В учении о Христе св. Кирилл имеет в виду опровержение гностических заблуждений, относящихся к доникейской эпохе. Он утверждает наличие двух естеств во Христе, главным образом, на сотериологической основе. Страдания простого человека не могли бы иметь искупительного значения, спасение могло исходить только от искупительной жертвы Бога. Но с другой стороны, если плоть Христа была призрачной, то и Его страдания, смерть и воскресение также оказываются призрачными, поэтому во Христе нужно видеть и истинного человека.

Различая во Христе две природы, св. Кирилл мыслит их столь тесно соединенными, что без всяких колебаний переносит предикаты одной природы на другую. Он говорит о крови, поношении и распятии Единородного, о рождении Сына Божия от Девы Марии, наконец, он называет Деву Марию Богородицей.

Необходимость воплощения Сына Божия обосновывается тем, что человек не может видеть Бога и не умереть. Пророк Даниил не мог вынести даже явления архангела Гавриила. Так что архангел должен был принять подобие сына человеческого. Тем более человек не может вынести явления Бога. Сама природа не в состоянии выносить присутствие Божества. Поэтому Бог по великому Своему человеколюбию простер небо, как завесу Божества, чтобы мы не погибли. Если Бог скрывает Себя небом, как завесой, то и Сын Божий, явившись на землю, скрыл Свое Божество под завесой плоти, чтобы, видя Его, мы могли оставаться в живых. Это сокрытие Божества под завесой плоти является целесообразным во всех частных моментах искупления (XII, 13–15).

Христос явился для того, чтобы отвратить человека от идолопоклонства и всех возвести к почитанию Отца, к истинному боговедению. От новой Евы, от Девы родился Господь во исполнение пророчеств. Своим Крещением Он освятил крещение и этим связал крепкого; «начало Евангелия — Иордан» (III, 5). Господь сотворил многие чудеса, но выше всего крест (XIII, 37). Крест — несокрушимое основание спасения и упования, «похвала похвал» и слава (XIII, 1 и др.). Истинно было добровольное страдание, и прославился Сын Человеческий, приняв венец терпения. Все были повинны смерти по причине греха. И весь грех подъял Христос в теле Своем на древо, — и утолен гнев Божий, соблюдена истина приговора, но явлена и сила человеколюбия.

В учении об искуплении св. Кирилл воспроизводит мысли Оригена об обольщении диавола, который, прельстившись плотской оболочкой Христа, предает смерти Безгрешного Воплотившегося Бога, и, превышая тем свою власть, теряет право на обладание заключенными во аде грешниками. Св. Кирилл стремится установить полный параллелизм между событиями падения и спасения человека. Если через девственную Еву человек стал причастен смерти, то от Девы же воссияла жизнь. Если с древом связано было изгнание из рая, то древом возвращен рай. Тернии определены были Адаму по изгнании из рая, тернием увенчивается Христос. Падшие люди облекаются листьями смоковницы, — одним из последних чудес было проклятие смоковницы. Продолжая эти аналогии, св. Кирилл заключает, что в спасительном подвиге Христа повторяются все основные моменты, которые имели место при грехопадении, чтобы теснее связать их с новым содержанием, которое даруется спасением.

Точно также и в таинстве Крещения и Миропомазания человек символически участвует в смерти и воскресении Христа.

Отсюда видно, что подобно св. Иринею Лионскому, св. Кирилл придавал символу значение не простого условного знака, но силу реальной связи.

3. Об ангелах. Хотя об ангелах у св. Кирилла нет специального учения, но т. к. он неоднократно говорит о них в разных местах, то можно представить его наставления и по этой теме. Ангелы, по его мнению, это сотворенные Богом духи в неисчислимом количестве (XV, 24). Господин ангелов — Иисус Христос, «как сказано в Евангелии: «Тогда остави Его диавол, и се ангели приступиша, и служаху Ему» (Мф. 4, 11). Не сказано: помогали Ему, но служаху Ему, что свойственно рабам» (X, 10). Учителем же и Освятителем всех ангелов является Утешитель (XVI, 23). Св. Кирилл не говорит о небесной иерархии, — как это раскрыто в Корпусе Ареопагитикум, — но свидетельствует о ликах ангельских (Предогл. 15). Чины их называются в описании порядка совершения св. Евхаристии: ангелы, архангелы, силы, господства, начала, власти, престолы, многоличные херувимы и предстоящие окрест престола Божия серафимы (Т.У., 6, Ср. X, 10; XVI, 23). Ангелы видят Бога, но это видение имеет разные степени в зависимости от принадлежности к лику (см. VI, 6; VII, 11). По отношению к людям, особенно к верующим, отмеченным печатью Христа (т. е. крещением), блаженные духи являются защитниками, помощниками, друзьями. В день Страшного Суда «труба ангельская призовет всех нас, носящих с собою дела свои» (XV, 24). Сотворены ангелы все добрыми. Ангелы зла стали такими по своей воле — пали из-за гордыни. Сатана стал врагом людей. Но у христиан есть против него непобедимое оружие. Оно в призывании Распятого (IV, 13), в знамении креста (XIII, 36), в таинствах св. Церкви (Т. II, 3).

4. Человек; его природа, грехопадение. Св. Кирилл видел вокруг себя язычников и еретиков, допускавших ошибки в понимании человеческой природы: фаталисты считали, что все зависит от влияния небесных светил или от слепого случая; гностики, манихеи считали человеческое тело вместилищем греха, материю — воплощением зла, а души разделяли на добрые и злые по природе; пифагорейцы и последователи Оригена представляли, что души являются в земной мир обремененные грехами, совершенными в предыдущей жизни. — Св. Кирилл противопоставляет всем этим заблуждениям церковное учение о человеке, состоящем из двух начал, животного и разумного. Творцом того и другого является Бог. «Все создания прекрасны, — размышляет святитель, — но ни одно из них не есть Божий образ, кроме одного только человека» (XII, 5). Душа — это совершенное творение Создателя: она нетленна, бессмертна, наделена свободой, а поэтому властна над своими поступками и отвечает за них; нет какой-либо предыдущей жизни, в которой она бы раньше грешила. Нет различия между душами разных полов. Нет и деления душ по природе на две категории — все души имеют одинаковую природу. Причина добра и зла кроется в свободной воле. Плоть — чудесное творение мудрого и благого Бога — также не является причиной греха. Сама по себе плоть не имеет жизни. Движет ею душа. В соединении с чистой душой плоть становится храмом Святого Духа.

Вопреки заблуждениям многих Иерусалимский архипастырь настаивает на том, что единственной причиной греха является свободное проявление воли. «По образу», — говорит он, — человек удержал, а оное: «по подобию» помрачил в себе непослушанием» (XIV, 10). Своим непослушанием человек обрушил смерть на всех людей. «Грех одного человека Адама имел столько силы, что нанес смерть миру… Первозданный из земли принес всемирную смерть» (XIII, 2).

5. Эсхатология. Смерть есть наказание за грех. Ею завершается для человека время подвига, раскаяния и прощения. В потустороннем мире четко обозначаются конечные судьбы: правильно воспользовавшиеся на земле временем благодати хвалят Бога, не воспользовавшиеся — наказуются. «Умершим во грехах невозможно уже по смерти восхвалять, как облагодатствованным, но будут они сетовать, потому что приносящим благодарение свойственно хвалить, а мучимым — сетовать» (XVIII, 14). Чтобы избежать участи грешников, св. Кирилл, исходя из Божественных Писаний, предлагает «способы к приобретению вечной жизни». Это: вера в Сына, исповедание веры, предпочтение «Христа имению и сродникам», удаление от худых дел, соблюдение заповедей Божиих и, «наконец, служение Богу» (XVIII, 30).

О душах тех умерших, которые ушли из земного мира с верой, но не успели принести плодов, достойных покаяния, следует, по слову св. Кирилла, приносить молитвы и особенно соединять их с бескровной жертвой Тела и Крови Христовых, ибо «великая польза будет душам, о которых приносится моление, когда предлагается святая и страшная Жертва» (Т. V, 9).

6. Об оглашении. По древне-церковному представлению оглашенные входят в состав Церкви. Евсевий Кесарийский различает в составе Церкви «три чина» — предстоятелей, верных и оглашенных (катехуменов). Принятие в число оглашенных совершалось с большой осторожностью, — с разрешения епископа, после известного испытания и под поручительством верных. При этом на принимаемых возлагались руки, их осеняли крестным знамением и произносилась молитва, — на Западе к этому присоединилось помазание и вкушение благословенной соли. В «Апостольских постановлениях» сохранилась особая молитва, «во еже сотворити оглашенного».

По свидетельству св. Кирилла, оглашенные разделялись на два разряда: слушающих и просвещаемых. К слушающим относились те, которые не были достаточно подготовлены для вступления в Церковь. Они допускались к слушанию литургии оглашенных и проповеди священнослужителя. Кроме того, они ознакомлялись с истинами христианской веры через наставление их просвещенными или принявшими крещение.

Ко второму разряду относились просвещаемые, которые уже приняли решение присоединиться к Церкви и готовились преимущественно в продолжении четыредеятницы к принятию Крещения.

Оглашенные проходили перед крещением покаянный искус, который заключался в посте, молитве и исповедании грехов. Последнее представляется в беседах не как индивидуальная исповедь перед священником, а как чувство сокрушения о грехах, выражаемое пред всей общиной в словах и делах. Образцом этого рода исповеди служит поведение Давида после обличения его пророком Нафаном в прелюбодеянии: он облекся во вретище, бросался на землю и целую неделю не вкушал хлеба. Таким образом, под исповеданием грехов разумелись аскетические подвиги просвещаемых, как показатели их покаянного настроения.

Обрядом очищения просвещаемых служили заклинания. Просвещаемым рекомендовалось подвергать себя заклинаниям как можно чаще. Заклинание состояло в дуновении, осенении крестным знамением и в произнесении заклинательных формул, собранных из Божественных Писаний. Лицо заклинаемого находилось под покрывалом, чтобы ум его, не развлекаясь никакими внешними впечатлениями, был всецело занят словами заклинания. Цель заклинаний — очищение готовящихся к крещению от демонов, которые «гнездятся» в теле людей некрещенных (Т. II, 2). «Дуновение и призвание имени Божия, подобно самому сильному пламени, жжет и прогоняет демонов» (Т. II, 3). «Простое дуновение заклинателя делается огнем для невидимого» демона (XVI? 19).

В древней Церкви некоторые стороны христианской жизни составляли тайну, которая скрывалась от неверных и оглашаемым сообщалась постепенно. Только просвещаемые, т. е. оглашенные второго класса, последовательно вводились в круг этих сокровенных истин, причем, проповедник неоднократно предупреждает о том, чтобы сообщаемые им сведения не передавались простым оглашенным. Покровом тайны, как видно из тайноводственных бесед св. Кирилла, была облечена обрядовая сторона таинств, тогда как о внутреннем значении их говорилось оглашенным открыто. В частности, оглашенным не говорилось, что через помазание миром сообщается новокрещенному благодать Святого Духа, что под видом хлеба и вина верующие вкушают Тело и Кровь Христовы. Также предметом тайны были символ веры и молитва Господня, которые входят в состав литургии верных. Учение о Святой Троице, которое лежит в основании символа, также раскрывалось в беседах лишь постепенно. Священное Писание изъяснялось, главным образом, со стороны нравственного содержания. Истолкование молитвы Господней давалось уже получившим крещение.

7. Церковь. Вознесшийся Господь исполнил обетование и в Пятидесятницу в мир снизошел Дух, «Утешитель и Освятитель Церкви» (XVII, 13). Не иной Дух говорил в Законе и пророках, сходил на праведников Ветхого Завета, но «благодать Нового Завета» есть большая благодать. «Благодать простиралась и на отцов, но здесь она в преизбытке. Там приобщались Духа Святого, здесь всесовершенно крещены Им» (XVII, 18), «крещены всецело… до внутренности самой души» (XVII, 14). В Пятидесятницу излито в мир преизобилие «воды духовной». И с тех пор действует благодать Духа в апостолах и во всей Церкви. Церковь (экклисиа) так называется потому, «что всех собирает и совокупляет» (XVII, 24), как всех собирает крест и Господь, распростерший на нем длани Свои. Церковь есть Церковь кафолическая, ибо она по всей вселенной подчиняет благочестию весь род человеческий; и еще потому, что в ней в полноте «и без всякого опущения» преподаются все догматы о небесном и земном, и полнота врачевания души и тела, и полнота добродетели (XVII, 23). В ней открываются врата жизни вечной через святое Крещение и прочие таинства.

8. Учение о таинствах. Крещение. По самому характеру и назначению своих поучений св. Кирилл не мог входить в подробное раскрытие церковного учения о таинствах. Но по той же причине он должен был остановиться на тех таинствах, которые совершаются над вступающими в Церковь и чрез которые это вступление совершается. Больше всего он говорит о Крещении. Крещение водой необходимо для спасения. «Кто, хотя и заслуживает похвалу за дела, но не приял запечатления в воде, тот не войдет в Царство Небесное. Смело слово сие, но не мое, — замечает святитель, — так определил Иисус». Доказательством этому, по его мнению, служит крещение Корнилия, мужа праведного, сподобившегося видения ангелов (III, 4). И только для мучеников, «которые во время гонений крестились в собственной крови», возможно изъятие, — «они и без воды приобретают Царствие» (III, 10). В крещальной купели не простая вода, но «спасительная» (Т. II, 4). Силой троического призывания Святого Духа, Христа и Отца она «приобретает силу святости» (III, 3).

Совершение этого таинства имело такую обрядовую сторону. Крещаемый сначала помещался во внешней части притвора. Он обращался к западу, который символически обозначал царство тьмы, находящейся под господством диавола, и, простирая руки, должен был произнести: «Отрицаюсь тебя, сатана, и всех дел твоих, и всея гордыни твоей, и всего служения твоего» (Т. I, 4–8). Под делами сатаны разумелись грехи, содеваемые по его внушению, под гордыней — языческие зрелища, под служением — языческий культ. Затем крещаемый обращался к востоку, символизирующему царство света, и произносил исповедание веры: «Верую во Отца и Сына и Святого Духа, и во едино крещение покаяния» (Т. I, 9).

После этого крещаемый вводился во внутренний притвор, где с него снимали хитон и совершали помазание елеем всего тела — «от верхних власов на главе до ног», — и, подведя к купели, троекратно вопрошали: «Веруешь ли во имя Отца и Сына и Святого Духа?», крещаемый отвечал троекратным «аминь» и затем следовало троекратное погружение в воду (Т. II, 3–4).

Благодать в таинстве Крещения подается через воду. Св. Кирилл именует ее великой и наилучшей из четырех видимых стихий. Но действие она оказывает потому, что с ней соединяется благодать Святого Духа. «Внимательно взирай, — говорит он, — на сию купель не как на простую воду, но как на духовную благодать, подаваемую вместе с водой. Ибо, как приносимое на жертвенник, по природе будучи просто, оскверняется призыванием идолов, так и наоборот, простая вода, по призывании на нее Святого Духа, Христа и Отца, приобретает силу святости» (III, 3).

Действие благодати, подаваемой в Крещении, выражается в «отрицательных» и положительных последствиях для крещаемого. «Отрицательные» плоды благодати крещения выражаются в том, что:

1) ею уничтожается виновность человека пред Богом и изглаживаются последствия греха, отпечатлевшиеся на душе и на теле. При этом вода омывает следы, оставляемые грехами на теле, а «Дух, ничего не исключая, все крещает до внутренности самой души» (XVII, 14). Как огонь проникает во все поры раскаленного железа, так и Дух Святой входит во все внутренности души, чтобы произвести в ней совершенное очищение. 2) Крещение освобождает человека от власти демонов. Это освобождение подается заклинательным помазанием елеем и троекратным погружением в воду. При произношении заклинательной формулы крещаемый осеняется крестным знамением, а в формуле упоминается о кресте и смерти Христа. Троекратное погружение в воду также приобщает крещаемого смерти Христовой, знаменуя трехдневное пребывание Спасителя во гробе. Это участие в смерти Христовой и дарует христианину освобождение от власти демонских сил.

Положительное действие Крещения заключается в просвещении ума, вследствие чего человек получает способность постигать высокие Богооткровенные тайны. Помимо того, Крещение налагает на верующего спасительную печать (I, 3), призывающую ангелов. Эта печать священна и нестираема, не позволяющая повторять Крещение. «Только еретиков некоторых перекрещивают, потому что первое их крещение не было крещение» (Предогл. 7).

Крещение понимается св. Кириллом как уподобление смерти и воскресению Христа, через которое крещаемый получает спасение. В Крещении все, что произошло со Спасителем в Его земной жизни, происходит и с крещаемым, но только безболезненно, без страданий (см. Т.II., 5). «Никто да не думает, что Крещение есть благодать оставления только грехов, а не вместе и сыноположения, как Иоанново крещение давало только отпущение грехов. Напротив, точно знаем, как служит очищением грехов и сообщает дар Святого Духа, так бывает и верным изображением Христовых страданий» (Т. II, 6). Другими словами, не следует ограничивать действия Крещения отпущением грехов, т. к. это уподобляло бы его только Иоаннову крещению, которое не шло дальше этого. Христианское же Крещение дарует, кроме отпущения грехов, еще и благодать усыновления, и все то, что получили от страданий Христовых, плоды которых оно реализует в нас.

А если Крещение принимается без веры или без должного благоговения, приготовления? — Св. Кирилл по этому вопросу рассуждает так: «И Симон волхв приступал некогда к купели сей. И крестился, но не просветился; омыл тело водою, но не просветил сердца Духом; погружалось в воду и вышло из воды тело, а душа не погребалась со Христом, и не воскресла с Ним» (Предогл. 2). «Если лицемеришь, то люди крестят тебя теперь, а Дух не будет крестить». Но в ином случае: «Если пришел ты по вере, то люди служат в видимом, а Дух Святой дает невидимое». И далее: «На великое приходишь испытание, чтобы в этот единый час быть вчиненным в славное воинство. Если погубишь час сей, то зло неисправимо. Если же сподобишься благодати — просветится душа твоя; примешь силу, какой не имел; примешь оружия, страшные для демонов. И если не бросишь оружия, но сохранишь на душе печать, то демон не приступит, потому что боится; и, конечно, «о Дусе Божии изгоняются бесы» (Мф. 12, 28)» (XVII, 36).

Миропомазание. Крещение водой завершается Миропомазанием — «исшедшим из купели священных вод дано Миропомазание» (Т. III, 1). По изображению св. Кирилла внешняя сторона таинства состояла в помазании миром чела, ушей, ноздрей и персей. Благодать Духа Святого стоит в тесной связи с видимым веществом — миром. Подобно тому, говорит он, «как хлеб, но Тело Христово, так и святое миро сие, по призывании, не простое уже и, как сказал бы иной — обыкновенное миро, но дарование Христа и Духа Святого, от присутствия Божества Его соделавшееся действенным» (Т. III, 3).

Как и в таинстве Крещения здесь верующий символически участвует в событиях жизни Спасителя. После крещения во Иордане на Христа сошел Дух Святой, также исходящим из купели миропомазанием сообщаются дары Духа Святого. В то время как тело помазуется миром, душа освящается Святым и Животворящим Духом. По изображению св. Кирилла в таинстве Миропомазания сообщаются дары, восполняющие благодать Крещения.

Евхаристия. В учении о Евхаристии св. Кирилл ясно выражает мысль о реальном присутствии Христа в веществе этого таинства. «Хотя чувство, — говорит он, — представляет тебе хлеб и вино, но да укрепляет тебя вера. Не по вкусу суди о вещи, но верой несомненно удостоверься, что сподобился ты Тела и Крови Христовых» (Т. IV, 6). Хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христовы, подобно тому, как на браке в Кане Галилейской вода чудесно был превращена в вино. Освящение даров совершается призыванием Святого Духа: «Умоляем человеколюбца Бога ниспослать Святого Духа на предлежащие Дары, да сотворит Он хлеб Телом Христовым, а вино — Кровью Христовой. Ибо, без сомнения, чего коснется Святой Дух, то освящается и прелагается» (Т. V, 7. Свидетельство об эпиклизисе). К святой Евхаристии св. Кирилл относит прошение молитвы Господней о хлебе насущном, — «насущный» значит «имеющий действие на сущность души», и этот хлеб не во чрево вмещается, «но сообщается всему твоему составу» (Т. V, 15). В евхаристической молитве воспоминаются вся тварь и ангельские силы и повторяется слышанное Исаией серафимовское богословие, «чтобы в сем песнопении иметь нам общение с премирными воинствами» (Т. V, 6). По совершении жертвы возносится моление о всех живых и преждеусопших. «Принося Богу моления за усопших, хотя они и грешники, (мы) не венец соплетаем, но приносим закланного за грехи наши Христа, за них и за себя умилостивляя человеколюбца Бога». Приступать к причащению подобает часто: «Не лишайте себя священных и духовных сих Тайн ради греховной скверны» (Т. V, 23).

Благодатными дарами Евхаристического таинства освящается все существо человека — и душа, и тело. Так как вкушаемые Тело и Кровь Христовы усвояются всем телесным организмом человека, то причащающиеся становятся «сотелесниками и единокровными Христу», «Христоносцами, потому что Тело и Кровь Христа сообщены их членам» (Т. IV, 1, 3).

Из пятого тайноводственого слова узнаем, что во времена св. Кирилла верующие принимали св. Причастие не из лжицы, а прямо в руки, раздельно. «Посему, — учит Святитель, — приступая, не с разжатыми дланями рук подходи, не с распростертыми перстами, но шуйцу соделав престолом для десницы… и, согнув длань, приими Тело Христово и скажи при сем: «Аминь»… С осторожностью освятив очи прикосновением святого Тела, приобщись, внимательно наблюдая, чтобы от него не утратить чего-либо. Ибо, если утратишь что, лишишься чрез сие как бы собственного своего члена… После того, как приобщишься Тела Христова, приступи и к чаше с Кровью не с распростертыми руками, но в согбенном положении с поклонением и чествованием, говоря: «Аминь», освятись, причащаясь и Крови Христовой. И пока еще на губах твоих остается влажность, прикасаясь руками, освяти и очи, и чело, и прочие орудия чувств. Потом, дождавшись молитвы, благодари Бога, Который сподобил тебя толиких тайн» (21–22). Введение в VI в. в употребление лжицы было вызвано соображениями предосторожности. Храмы в то время заполнялись множеством верующих, среди которых немалая часть была заражена предрассудками. Последнее дало основание опасаться, что св. Дары могут быть использованы не по назначению (напр., в волшебствах и пр.), поэтому обычай получить св. Причастие в руки был отменен. (См. и ср. «Литургические труды» св. Василия Великого.