Побег

Побег

Осенью 1851 года Шамиль созвал в чеченском ауле Автуры Государственный совет, на котором предполагалось положить конец разногласиям и обсудить дальнейшие действия. Пригласили туда и Хаджи-Мурада, чтобы решить его дело высшим судом.

Невыносимая двойственность положения заставила Хаджи-Мурада направиться к Шамилю, чтобы поставить все на свои места. Между тем он не оставлял намерений уйти в Гехи, хотя бы и тайно. И даже отправил туда своих людей, вручив им часть накопленных сокровищ. Один из посланных тут же явился к Фатали-хану, а другого настигли брошенные в погоню мюриды.

По пути в Автуры Хаджи-Мураду сообщили, что его посланцы схвачены и что Шамиль будто бы собирается казнить его как изменника.

Хаджи-Мурад решил пробиваться в Гехи. Но все дороги оказались перекрыты караулами, а сверх того за Хаджи-Мурадом была послана погоня. Наткнувшись ночью на одну из засад, Хаджи-Мурад решился вступить в бой. Но горцы слишком любили великого воина и не хотели с ним драться. Они даже предупредили его, что в Гехи Хаджи-Мурада поджидает целый отряд и что семейство его уже увезено из Цельмеса в Ведено.

Хаджи-Мурад метался, как загнанный волк, повсюду натыкаясь на кордоны и засады. Он уже никому не верил. И даже совет горца, указавшего ему верную дорогу, воспринял как приглашение в западню. Он уходил неизвестными ему путями, стремясь добраться до реки Аргун. И это ему удалось. Переправившись через реку, Хаджи-Мурад вскоре вышел к Рошнинской поляне, от которой до Гехи оставалось совсем немного.

Здесь он решил передохнуть, но вдруг раздались выстрелы. Оказалось, что здесь был сенокос гарнизона крепости Воздвиженской, и солдаты, приняв партию Хаджи-Мурада за очередной набег, открыли огонь.

Хаджи-Мурад и несколько его верных мюридов приготовились к обороне, когда вдруг ему пришла мысль, что именно в русских может заключаться единственная возможность спасти его семью.

Он назвал себя и объявил, что хочет вступить в переговоры с местным начальством.

Получив неожиданное известие, командир Куринского егерского полка флигель-адъютант полковник Семен Воронцов поначалу не поверил в такую удачу. Но вскоре сын кавказского наместника самолично, во главе сильного отряда, отправился навстречу знаменитому воину. Убедившись, что перед ним действительно знаменитый Хаджи-Мурад, князь Воронцов препроводил необыкновенного перебежчика в крепость.

Воодушевленный экстраординарным событием, главнокомандующий М. Воронцов поспешил обрадовать своего государя.

Это было неслыханной удачей — заполучить самого Хаджи-Мурада, чье имя повергало в трепет Кавказ и который считался «половиной Шамиля».

Узнав о случившемся, государь надписал на рапорте Воронцова: «Слава Богу — важное начало!» Помня, как вместе с Хаджи-Мурадом к Шамилю перешла и вся Авария, император надеялся теперь получить весь Дагестан.

Воронцов так дорожил перебежчиком, что попросил оставить его на Кавказе как большую политическую и военную силу против Шамиля. Император не разделял упований Воронцова, но согласился оставить Хаджи-Мурада под личную ответственность наместника.

В Генеральном штабе опасались, что хитроумный Хаджи-Мурад вышел по тайному соглашению с Шамилем, что цель его — высмотреть силы и средства Воронцова, дороги и крепостные сооружения, чтобы затем устроить опасный сюрприз и вновь соединиться с имамом.

Беспокойства властей имели все основания. Еще слишком свежи были в памяти кавказских командиров нечеловеческая энергия и молниеносная быстрота этого горца, совладать с которым пока никто не сумел.

Воронцов-младший верил в искренность Хаджи-Мурада, который день и ночь думал лишь об освобождении своей семьи и даже предлагал для этого всевозможные способы. Сначала он хотел совершить набег, затем собирался послать отчаянных людей, которые бы за деньги, помещенные им в разных тайниках, выкрали его семью, на худой конец — собрать всех пленных и пригрозить Шамилю, что их отправят в Сибирь, если имам не отдаст Хаджи-Мураду его родных.

Но многие с беспокойством ожидали, что разбойник Хаджи-Мурад вот-вот подаст тайный знак и каким-то одному ему известным способом ввергнет Воздвиженскую в руки своих сподвижников. Если бы такое удалось, а бывшему наибу удавалось и не такое, то он вполне мог рассчитывать на милость Шамиля и возвращение своего семейства.

Но надеть на Хаджи-Мурада кандалы тоже не решались, чтобы не произвести превратного впечатления на горцев, которые могли пожелать последовать примеру своего героя.

На счастье воздвиженцев, прибыл адъютант М. Воронцова с приказом немедленно доставить Хаджи-Мурада в Тифлис «не так, как пленника, а как человека знаменитого, со всею подобающей честью».