2

2

Далеко не все, приходившие к келье преподобного, способны были воспринять его поучения, но те, которые следовали им, действительно, просвещались сиянием вечного света, и действительно, существовали в жизни сей, как бы не существуя… Помещики, брат и сестра Мантуровы, пример этому…

Михаил Васильевич много лет служил в Лифляндии, и там заболел, и вынужден был уволиться от военной службы, и вернуться на жительство в свое село Нуча верстах в сорока от Сарова.

Однако болезнь продолжала усиливаться, уже кусочки кости начали выпадать из ног, когда Михаил Васильевич приказал отвезти его к отцу Серафиму.

— Что пожаловал, посмотреть на убогого Серафима? — спросил преподобный, выходя к больному из кельи.

Мантуров со слезами просил излечить его.

— Веруешь ли ты Богу? — спросил Серафим.

— Верую! — отвечал Мантуров. — Всей душой верую… Всем сердцем!

— Радость моя! — сказал преподобный. — Если ты так веруешь, то верь же и в то, что верующему все возможно от Бога, а потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим — помолюсь.

И, усадив Мантурова возле своего гроба, вынес святого елея, которым помазал ноги больного.

— По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую… — сказал он.

Потом надел на больного носки и когда тот встал, насыпал ему в фалды сюртука груду сухарей и велел идти в монастырскую гостиницу.

Михаил Васильевич двинулся к гостинице, и с тяжелой ношей пошел так, будто и не болел никогда.

Мантурову хотелось отблагодарить саровского чудотворца, но тот запротестовал:

— Радость моя! Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить во ад и возводить… Что ты, батюшка… Это дело единого Господа, который творит волю боящихся Его и молитву их слушает! Господу всемогущему да Пречистой Его Матери даждь благодарение!

С этими словами и отпустил он Мантурова в имение, а когда тот вернулся назад, поскольку совершенно позабыл про болезнь, а как ему отблагодарить Бога за исцеление, так и не придумал, преподобный Серафим встретил его словами:

— Радость моя! А ведь мы обещались поблагодарить Господа, что Он возвратил нам жизнь!

— Я не знаю, батюшка, чем и как… — сказал Мантуров. — Научите…

— Вот, радость моя, — весело сказал преподобный Серафим. — Все, что имеешь, отдай Господу и возьми на себя самопроизвольную нищету!

Смутился Мантуров, вспоминая, что точно также Спаситель предложил благочестивому юноше раздать все имение и следовать за Ним, и юноша, который с детства исполнял все заповеди, не смог отказаться от богатства… А он… Ведь он не один… У него молодая жена… Чем будет жить она?

— Оставь все, радость моя, — сказал прозорливец Серафим. — Не пекись о том, о чем думаешь. Господь тебя не оставит… Богат не будешь, хлеб же насущный будешь иметь!

— Согласен, батюшка! — не раздумывая, ответил Мантуров. — Что же благословите мне сделать?

По благословению преподобного Мантуров отпустил на свободу своих крепостных людей, продал имение и купил в Дивееве на указанном чудотворцем месте пятнадцать десятин земли. Основные деньги преподобный наказал ему сохранять до времени.

О том, как протекала новая жизнь Мантурова, о попреках жены, о насмешках, которые приходилось сносить ему от знакомых, можно написать нравоучительную повесть.

Но Михаил Васильевич перенес все. Недаром преподробный Серафим считал его любимейшим своим учеником, называл его не иначе, как Мишенька, и поручал ему все, что касалось устройства Дивеево…