Степень 7. Об утешительном плаче

Степень 7. Об утешительном плаче

Памятование о смерти имеет непосредственную и живую связь с чувством покаяния, а плач имеет связь с ними обоими. Плач есть плод того и другого — и покаяния, и памятования о смерти, он является признаком высшей меры преуспеяния в этих добродетелях. Поэтому-то плач, как благодатное средство очищения подвижника от греховных скверн, справедливо поставляется преподобным Иоанном Лествичником на седьмой ступени нравственного восхождения. Как же говорит преподобный о плаче?

«Плач есть золотое жало в душе, обнаженное от всякой привязанности и от всех связей... назвать его можно святой печалью, утвержденной в надзоре за сердцем... Плач есть унылость души и такое расположение сердца, в котором оно непрестанно с жаром ищет того, чего жаждет, и, при безуспешности искания, неутомимо его преследует и, громко рыдая, взывает вслед» (Лествица 7, § 1). «Плач есть Божией любовью заматоревшее сетование воспаленной души, которое предшествует блаженному спокойствию» (7, § 1, 52, 53).

Таким образом, плач не есть безотрадное и тяжелое состояние или безотрадная мука. Наоборот, покаянный плач несет с собою благодатное и блаженное утешение. «И кто облекся в это спасительное радение, как в брачную ризу, тот ощущает в себе спасительное веселие» (Лествица 7, § 40). Это странное и не всем понятное явление — плач — рождает веселие? Однако это так. И святой Иоанн Лествичник изумляется этому немало. Он говорит: «Когда я рассуждаю о свойствах умиления, то весьма удивляюсь, каким это образом бывает внутреннее веселие и радость в плаче и печали... Это истинно есть Божие радование... Он невидимо утешает сокрушенных сердцем» (Лествица 7, § 49).

Плач есть плод покаяния и памятования о смерти, поэтому для возбуждения спасительных слез необходимо вспоминать свои грехи и наказание за них правосудием Божиим. «Не переставай напечатлевать в уме и содержать в мыслях бездну темного огня и немилостивых служителей... необъятную пропасть преисподнего пламени, тесные схождения в места подземные, страшные» (Лествица 7, § 10).

Обращаясь к инокам, святой Лествичник говорит: «Пусть самая одежда твоя убеждает тебя к слезному деланию, потому что все оплакивающие умерших облекаются в черное. Если не плачешь, то плачь об этом самом, именно — что нет слез у тебя» (Лествица 7, § 22).

Но плач не может жить вместе с житейскими заботами и суетными занятиями. Он исчезает также от многословия, смеха, непостоянства. Поэтому преподобный отец убеждает хранить спасительный плач, как зеницу ока блюсти его. Ибо «кто иногда плачет, а иногда забавляется и смеется, тот похож на человека, который во пса сластолюбия кидает вместо камня хлебом: по видимому он гонит его прочь, а в самом деле манит к себе» (Лествица 7, § 14).

Поэтому, чтобы достичь состояния утешительного плача, надо много трудов, но чтобы сохранить это приобретенное сокровище, нужно трудов, внимания, бодрствования еще больше. «Всеми силами старайся удержать плач, ибо он крайне легко отъемлется и, как воск от огня, удобно тает от забот телесных, от роскоши и от всяких суетных дел» (Лествица 7, § 5).

Как ни полезен плач и умиление для спасения, очищения и омытия греховной скверны, однако многие, и особенно из мирских людей, не считают его нужным. И так рассуждают, видимо, потому, что сетование и плач о грехах лишает их возможности наслаждаться земными удовольствиями, отнимает беспечную жизнь и понуждает вести жизнь строгую и воздержную. «Что за необходимость, — говорят они, — отравлять плачем все радости, все удовольствия жизни, которая и так очень коротка? Неужели Бог дал эту жизнь, чтобы только плакать и терзаться душою, чтобы жизнь была сплошным безотрадным мучением! Слезы и сетования нужны более всего тем, кто посвятил себя всецело на служение Богу, находясь в пустыне, горах, вертепах и пропастях земных. А мы люди мира. Зачем нам томиться и сетовать?»

Говорящие так совершенно, видимо, не знают природы человека — насколько она греховна и немощна по причине следствий первородного греха и грехов личных. Ведь не проходит ни одного дня, часа, минуты, чтобы человек не согрешил. А раз это так, то кто же будет оплакивать грехи наши? Кто будет сетовать и умолять Бога о прощении?

Плач о грехах и слезные источники (ср.: Иер. 9, 1) необходимы решительно для всякого человека, монах ли он, мирянин ли, ученый или неученый, богатый или бедный. Грех — виновник сетований: если бы не было греха, не было бы и плача. «Отыми грех, тогда и слезы иссякнут в людях, ибо когда нет раны, нет и томления сердечного, не будет и слез» (Лествица 7, § 45). Не плакал Адам до преступления заповеди Божией, а как дал в себе место греху, так слезы раскаяния и сокрушения полились из его глаз, и до сих пор проливаются они его потомками. И только по воскресении, когда грехи человеческие окончатся, слезам будет положен конец. А теперь пока еще нужны слезы, и слезы многие. «И если бы, — говорит преподобный Лествичник, — Богом, по человеколюбию, не дарованы были людям слезы, то подлинно редки были бы и едва обретались бы где спасаемые» (Лествица 7, § 6).

Очень оригинальное находим здесь мнение преподобного Лествичника касательно покаянных слез. Он, кажется, очистительные слезы ставит выше Крещения. Вот подлинные его слова: «Источник слезный по Крещении — выше самого Крещения... Ибо Крещение есть очищение прежде бывших грехов, а слезами очищаются грехи, со деланные после Крещения. Крещение мы осквернили грехами, а слезами вновь омыли» (там же).

Следует сказать, что даже самый плач и сетование о грехах не делает жизнь совершенно безотрадною и мучительною, как это утверждают те, кто отвергает плач. Наоборот, плач о грехах приносит с собою и соответствующее утешение. И даже можно с уверенностью сказать, что ежели возможны еще на земле истинные радости, то они приходят с плачем о грехах.

Но богомудрый учитель наш говорит, что и плач бывает неодинаковый. Есть плач от страха, а есть плач по любви (7, § 7, 66, 32, 1). Первый происходит от трепетной боязни наказания за грехи, а второй, и лучший, плач — от сердца, горящего любовью к Богу как доброму и любящему Отцу, от боязни оскорбить Его, остаться неблагодарным Ему за Его великую любовь и милости.

Таким образом, плач о грехах как средство к омытию греховных нечистот необходим для всех христиан. Приобретается он отрешением от мирского пристрастия, от чревоугодия, сластолюбия (7, § 1, 5), памятованием о смерти (1, § 10), воспоминанием о бывших грехах, вечном наказании и прочем (7, § 18-19, 21-22).

Теряется плач от нерадения, довольной жизни, пристрастия к миру и похотям его, многословия, смеха и так далее (Лествица 7, § 5, 14).

Седьмой степенью (плачем) преподобный Иоанн Лествичник заканчивает счет подготовительным степеням. Эти семь предварительных этапов нравственной жизни — отречение от мира (Слово 1), отложение мирских попечений (Слово 2), уклонение от бывших греховных дел (Слово 3), послушание (Слово 4), покаяние (Слово 5), памятование о смерти (Слово 6), спасительный плач (Слово 7) — воспитали в подвижнике веру в помощь Божию на избранном им пути, окрылили его надеждою и укрепили окончательно его волю в дальнейшее шествие по лествице добродетелей. Словом, сделали его способным бороться с грехом. Восшедший по этим ступеням уже может теперь ступить на более трудный путь — путь подлинного очищения себя от зла и всякого рода страстей. Это путь совлечения ветхого человека, путь самораспятия, решительной, непримиримой борьбы с грехом. Путь самоочищения гораздо продолжительнее, нежели предуготовительный. Он простирается далеко вверх, обнимает собою шестнадцать ступеней лествицы.