Этап 1. Отречение от эгоизма и жажда спасения

Этап 1. Отречение от эгоизма и жажда спасения

К первой, самой низшей стадии относятся семь начальных степеней. На них преподобный полагает первые, как бы пробные камни для начинающих аскетическую жизнь. На этом первоначальном пути подвижник отрешается, по заповеди апостола, греховного мира и всех суетных дел его (см.: 1 Ин. 2, 15), воспитывает в себе дух полного послушания (степень 4) и сердечного покаяния в грехах своих (степень 5).

Здесь же, на этом начальном пути восхождения, подвижник избирает себе духовного руководителя. Этот момент в жизни аскета очень важный, и преподобный Иоанн Лествичник обращает на него особое внимание. По этому поводу он говорит, что совершенно необходим духовный руководитель тем, кто «восхотел выйти из Египта и бежал от мысленного фараона. Ему нужен некий Моисей... чтобы он воздевал руки к Богу и побеждал Амалика» (Лествица, с. 4).

Из этих слов видно, что идея послушания, подчинения воле старца, очень сильно подчеркивается преподобным Иоанном Лествичником. Без полного подчинения, без самоотвержения человек не может начать путь нравственного очищения, не может даже думать о каком-либо совершенстве. Замечательно, что подвиг послушания преподобный называет подвигом блаженным (Лествица 4, заглавие) и поставляет его в самых начальных степенях своей духовной лествицы (степень 4). Усвоивший себе эту драгоценную добродетель уже легко преодолеет и другие предуготовительные степени и сможет взойти на второй этап совершенствования, то есть путь очистительный.

На первом этапе совершенствования исходным пунктом является грех. Он порождает эгоизм (самолюбие), возведение своего «я» в цель жизнедеятельности (Лествица 2, § 7, 12).

Все грехи и страсти есть проявление себялюбия в той или иной мере. Отсюда, жизнь по Богу должна быть совершенно противоположна жизни греховной. Если там, во грехе, человек поставляет свое «я» жизненным принципом, то здесь, в жизни по Христу, он должен отречься не только самого себя (Лествица 4, § 1), но и отказаться от всего, что порождает и питает своеволие.

Одновременно с этим желающий спастись и очиститься должен принять на себя иго Христово, принять Его святую волю за основной закон своей жизни и деятельности.

Здесь уже входит в права свободная воля человека. Ей дается выбор: взять ли на себя иго Христово или нет, принять ли благодать Божию или отринуть. Се, стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною, говорит Господь (Апок. 3, 20).

Если человек принял благодать Божию, он уже становится в некоторой степени Христовым: хотя он еще не порвал совершенно связи с миром и мирскими делами, но под воздействием благодати осознал всю неустойчивость и скоротечность мирской жизни (Лествица 4, § 56).

Дошедши до такого сознания, человек уже решается идти далее по пути самоочищения. С помощью благодати он проходит ряд ступеней, имея при этом глубинное желание, жажду нравственного усовершенствования.

Эта жажда порождает в нем неудовлетворенность своей греховной жизнью. Человек себя осуждает, бичует, кается в своих грехах (Лествица 5, § 1), оплакивает их слезами сокрушения и сердечного стенания, а это уже есть начало возрождения.

Но это желание может остаться одним желанием, если только человек совершенно не возненавидит грех как виновника своей нравственной нечистоты. При этом необходимо убедиться, что виной душевного нестроения и даже внешней неблаговидности является губительный грех; осознать, что он (грех) лжив, льстив, обманчив и почти всегда прикрывается покровом добродетели, — этот прием употребляется грехом, особенно среди подвизающихся, стремящихся жить добродетельно.

Осознав, разгадав и раскрыв личину греха, необходимо возненавидеть его. Всякая же ненависть к тому или иному предмету естественно должна вызвать меры противодействия ему. Здесь-то именно подвижник и встает на путь непримиримой борьбы с изобличенным и возненавиденным им грехом.

Так с неотвратимостью наступает второй этап нравственного усовершенствования, то есть этап непримиримой брани двух сил в человеке — добра и зла.