Глава 14

Глава 14

Была полночь, когда Брук проскользнула в дом и увидела, что Рокси все еще не спит, а сидит в гостиной, уставившись в телевизор, где шел какой-то фильм о японских боевых искусствах.

- Привет, — сказала Брук.

Рокси ответила не отрывая взгляда от экрана:

- Привет.

Брук бросила свою сумку на диван, но в руках продолжала держать завернутую скульптуру. Она смертельно устала — в ее духе было множество ран от всевозможных слов, сказанных ей и ею за целый день. Она ничего не хотела, кроме как рухнуть в кровать и заснуть, но Брук знала, что разговор с Рокси о том, что пришлось увидеть за темной дверью, не терпел отлагательств. Брук должна была закладывать основу для новых взаимоотношений.

- Послушай, что касается того, что произошло сегодня вечером... — начала было Брук.

Но Рокси немедленно прервала ее.

- Я не хочу говорить об этом.

Брук села возле нее, посмотрела на экран и сразу поняла, что ее сестра никак не могла быть увлечена этим плохо дублированным фильмом. Как Брук и предполагала, Рокси встала, потому что не хотела говорить о происшедшем.

- Я хотела, чтобы ты знала, что я вошла только потому, что услышала твой голос, а свет был выключен, и я, испугавшись, подумала, что ты в беде. Извини, ладно?

Рокси продолжала смотреть в телевизор пустым, ничего не выражающим взглядом; ее глаза были настолько отсутствующими, что Брук начала сомневаться: не увлечена ли сестра действительно фильмом.

- Ну, и кто это был? — спросила Брук.

Рокси согнула ноги, обхватив руками колени, сказала:

- Ты его не знаешь.

- Может быть, я удивлю тебя, — сказала Брук, — городок маленький. Я знаю многих детей твоего возраста, которые ходили в школу вместе с тобой. Но этого человека... Как его зовут?

- Он не мой ровесник, — сказала Рокси, — он старше меня.

Напряжение на лице Рокси становилось все более явным, ее губы начали дрожать.

- В любом случае это не имеет значения.

Она схватила пульт дистанционного управления и переключила телевизор на другую программу.

- Хорошо, — сказала Брук упавшим голосом, — это не мое дело.

Какое-то мгновение Брук сидела неподвижно, стараясь найти общую тему, которую можно было бы обсудить. Ее руки крепче сжимали скульптуру. Затем она медленно начала ее разворачивать.

- Ты помнишь это, Рокси? — спросила Брук.

Рокси посмотрела на скульптуру, и заинтересованность блеснула в ее глазах.

- Эту работу ты сделала в школе. За нее тебе дали стипендию.

Брук кивнула, переворачивая скульптуру и проводя кончиками пальцев по ее гладким линиям. Эта вещь приводила ее в восторг. Держать «Бесконечность» было подобно тому, как держать ту часть ее самой, которая не проявлялась целых семь лет.

- Ник хранил ее все эти годы.

Взгляд Рокси скользнул по лицу Брук, цвет удивления и восхищения в ее глазах сменили серые краски, которые доминировали в них до этого.

- Ты так трудилась над ней, я думала, что ты продала ее или что-нибудь в этом роде.

Брук покачала головой.

- Я отдала ее Нику. Я бы ни за что не закончила работу без его помощи. Не получила бы стипендию, даже и не пыталась бы получить.

Она встретилась глазами с Рокси.

- Ник был хорошим учителем, Рокси.

Глаза сестры вновь потеряли блеск, и она отвернулась.

- Почему же он вернул ее? — спросила Рокси на первый взгляд безразличным голосом.

Лицо Брук оживилось, когда она взглянула на скульптуру.

- Он сказал, что всегда собирался вернуть мне ее. Просто не было возможности это сделать раньше, до сегодняшнего вечера.

Брук тихо засмеялась, вспоминая их с Ником разговор.

- Он сказал, что владелица галереи в Сент-Луисе однажды предложила ему двадцать пять тысяч долларов за нее. Ты можешь в это поверить? Но он отказался.

Взгляд Рокси неожиданно обратился на сестру — в нем явно угадывалась враждебность.

- Чувства делают с людьми ужасные вещи, — пробормотала она.

- Это не имеет никакого отношения к чувствам, — ответила сухо Брук, — он просто знал, что «Бесконечность» была моей, и не имел права продавать ее.

- Так ты хочешь продать ее? — спросила Рокси.

Брук посмотрела на скульптуру и поняла, как много та значила для нее сейчас, когда она снова держала ее в своих руках. Так много она вложила в нее.

- Нет, я никогда бы не смогла продать ее. Она слишком много значит для меня, — Брук бросила беглый взгляд на Рокси, как будто та поймала ее в свои сети, — между нами ничего не было, Рокси. И сейчас наши отношения остаются строго деловыми.

Казалось, Рокси не правилось, что все принимает такой оборот. Брук увидела едва заметный вызов в ее глазах.

- Если она для тебя ничего не значит, то ты можешь расстаться с ней, особенно учитывая тот факт, что все это время ее у тебя не было.

- Нет, — сказала Брук, чувствуя, что границы свободного выбора сжимаются вокруг нее. Она встала и повернулась спиной к сестре, — он мог продать ее, но не сделал это. Я также не сделаю этого.

- Двадцать пять тысяч долларов — это же уйма денег, — возразила Рокси.

Они могли предложить мне и сто двадцать пять, но я и тогда бы не изменила свое решение, — твердо сказала Брук. Затем, глядя на скульптуру, нежно взяла ее в руки и вышла из комнаты — Спокойной ночи, Рокси. Я иду спать.

Почти всю ночь, лежа в кровати, Рокси думала о привязанности Брук к своей скульптуре. Двадцать пять тысяч долларов! Сама мысль о такой сумме денег заставляла ее сердце биться быстрее. Двадцать пять тысяч долларов могли так далеко унести ее от этого угнетающего маленького городка.

Она перевернулась на другой бок, думая о тех чувствах, которые проявил Ник Марселло, сохранив скульптуру вместо того, чтобы продать ее. Она должна была признать, что это немного не вязалось с образом развратного типа, интересующегося юными девочками, каким она всегда себе его представляла. И старый вопрос, который, казалось, интересовал каждого человека в Хайдене, поднялся снова: почему красивый, одаренный учитель искусства рисковал карьерой ради восемнадцатилетней девчонки?

Брук не была похожей на других, это Рокси всегда интуитивно чувствовала, дорогие для нее воспоминания захватили мысли Рокси. Ее сестра никогда не была посредственностью, столько красоты, столько внутренней сущности, столько эмоций. Никто в жизни Рокси не давал ей почувствовать себя настолько особенной, как это делала ее старшая сестра — то были незабываемые воспоминания из детства.

Возможно, она до сих пор злилась, что Брук уехала в тот день, оставив ее на ступеньках одну. Это открыло дверь одиночеству и темноте в ее жизни. Возможно, это был большой грех, который она не могла ей простить, этот и остальные, которые последовали за ним.

«Пора вырасти, — сказала себе Рокси, глядя в потолок, — жизнь не даст тебе оставаться всегда чистой». Она понимала это лучше, чем многие молодые ее возраста. Долгое время она боролась с неизбежностью, однако эта борьба подходила к концу. Если бы Брук не ворвалась сегодня вечером в ее кабинет, ее чистота могла бы исчезнуть, как то восхищение, которое было у нее раньше по отношению к сестре.

Слеза скатилась по лицу Рокси, она закрыла рукой рот, чтобы приглушить всхлипывание.

Когда же ей, наконец, придется делать не такой серьезный выбор? Когда же наступит то время, в котором жизнь с каждым днем будет становиться проще? И когда ее уже перестанут заботить однообразные, бессердечные сплетни за спиной и люди, ожидающие, чтобы она испортила себе жизнь, заняв место Брук?

Это было неизбежно, думала она, пряча лицо в подушку. Это было лишь вопросом времени, когда взорвется бомба. Она бы продолжала строить свои решения на капризах других людей и противостоять хаосу внутри себя до тех пор, пока не сбежала бы, как Брук.

Но, в отличие от Брук, Рокси знала точно — она никогда не будет оглядываться назад.