Глава 30
Глава 30
— Мы говорим о том, — сказал пастор Андерсон мягким тоном, стараясь, чтобы новость прозвучала не так резко, — что понимаем личные жертвы, принесенные вами обоими ради витражей, ценим это и намереваемся компенсировать ваше время. Однако...
- Однако мы уволены, правильно? — закончил Ник, облегчая его задачу.
Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, постукивая по губам окаменевшими пальцами, разглядывая членов комитета по реконструкции с одной стороны стола и Абби Хемфилл с ее финансовым комитетом — с другой. Он и Брук предполагали, причину, по которой собрались члены обоих комитетов, они об этом догадались еще утром, когда пастор вызвал его, чтобы пригласить на вечернее собрание. Его угрюмый голос был явной подсказкой.
- Нет, не уволены, — сказал Хорес, и его лицо передернулось от отвращения, ведь на него была возложена сложная задача, — технически, работа была одобрена дважды, и комитет по реконструкции одобрил то, что вы делаете. Мы просто...
Он расстроено опустил глаза и тяжело облокотился на стол.
- Мы просто не можем вам платить.
Брук посмотрела на Ника и увидела, что он так же смущен, как и она. Ник встал и посмотрел на Абби Хемфилл, которая гордо восседала на краешке стула, высоко подняв нос, с довольной улыбкой на губах.
- Давайте проясним некоторые вещи, — спокойно сказал он, — финансовый комитет пересмотрел бюджет и отношении нашей зарплаты или также из-за расходов на окна?
- Бюджет, — сказала Абби Хемфилл, — нежизнеспособен.
- Однако как я уже сказал, мы не увольняем вас, — повторил Хорес, как будто это смягчало удар.
Ник удивленно смотрел на пастора, раздраженный его неспособностью говорить прямо.
- Будут ли какие-то компенсации?
Пастор потер лицо, и Брук увидела, что это испытание стоило ему слишком многого. Она потянулась и прикоснулась к руке Ника, чтобы успокоить его. Он взглянул на Брук, увидев осуждение в ее взгляде. Ник повернулся к Хоресу.
Хорес откашлялся и попытался объяснить.
- Я знаю, сейчас не так уж важно, — сказал он, — но я хочу, чтобы люди знали, что вы в состоянии были сделать эту работу и, что это решение не имеет никакого отношения к вам, — он посмотрел в конец стола на Абби, — но именно финансовый комитет контролирует бюджет.
- Итак, вы хотите сказать, — начала Брук, пытаясь все уяснить для себя, — что все кончено? Вся работа, которую мы проделали? Все наши планы... они ничего не стоят? Витражи, которые мы спроектировали, никогда не будут созданы?
Хорес устало опустился на стул и потер виски.
- Думаю, что это так, — сказал он, — реконструкция будет продолжаться, но витражей не будет.
Жестокая реальность решения оглушила Брук. Никаких витражей... никакого внимания к ее работе... никакого искупления от Хайдена... никакого предлога остаться.
Ее сердце сжалось, и она быстро взглянула на Ника. Истории суждено было повториться? Еще одна работа потеряна, еще одни отношения разрушены, еще одно поражение надо пережить? Последует ли она сценарию, придуманному для нее Абби Хемфилл, и покинет город снова?
Неужели пройдет еще семь бесплодных лет, не оставив ничего кроме сожалений и взаимных обвинений?
Чувства, отражавшиеся на лице Ника, говорили Брук, что эти же вопросы мучили и его. Он поднялся, и она последовала за ним. Не сказав ни слова эти двое покинули собрание вместе.
Когда они подошли к месту парковки, Брук кипела от ярости.
- Абби снова сделала это, — резко сказала она, — как она может опять так поступить с нами?
- Я не знаю, — прошептал он, — я не знаю. Но не стоит винить церковь. Там хорошие люди. Просто такие, как Абби, крикливее и злее. Кажется, они делают все по-своему, но...
- Они делают все по-своему, — сказала Брук.
Дверь в здании, позади них, открылась, и мрачные члены комитета по реконструкции стали выскальзывать один за другим вместе с командой поддержки Абби Хемфилл, которые оживленно переговаривались и шептались о своей «моральной победе».
Но над чем была эта победа, печально спрашивала себя Брук, над неправильно понятыми отношениями? Ник открыл Брук дверцу ее машины и проскользнул следом за ней. Вместе они наблюдали, как те, кто осуждал их, подходили к своим машинам и уезжали, даже не оглянувшись. Абби Хемфилл во всей своей славе ушла одной из последних. Они смотрели, как она прошла к своему золотистому «мерседесу», села в него и завела двигатель. Уезжая, она сделала разворот и медленно проехала мимо машины Брук. Стекла в ее автомобиле были опущены, и в полумраке они смогли увидеть холодную, самодовольную улыбку Абби.
- Я полагаю, вы заберете свои вещи из церкви как можно скорее, — сказала она, — а ты, дорогая, оставишь свой будущий адрес, чтобы Хорес мог прислать чек на ту мелочь, которую ты заработала.
- Почему вы думаете, что она уедет из города? — спросил Ник.
- Ну, возможно, я немного поспешила, — насмешливо сказала Абби, — я уверена, что ей придется зарабатывать на жизнь. Одному из вас, несомненно, я знаю.
Затем, закрыв окно и исчезнув за тонированным стеклом, Абби Хемфилл уехала.
Ник долго не мог разговаривать. А когда смог, то голос его был дрожащим... и неуверенным.
- Ну, я, пожалуй, пойду в церковь сегодня вечером и соберу наши вещи.
- Я не могу в это поверить, — прошептала Брук, мрачно глядя на здание городского совета Хайдена.
Несмотря на свою ненависть, было что-то чистое в этом городе, который Брук продолжала любить.
- Эти витражи могли бы быть такими особенными.
- Да, — прошептал Ник, — самой проповедью. Но, возможно, это действительно нельзя передать в витражах. Может быть, мы просто обманываем самих себя.
Брук посмотрела в том направлении, куда поехала Абби Хемфилл. Гнев влил в нее дозу адреналина, пробуждая в ней силу, требующую борьбы. Возможно, некоторых людей нельзя убедить, но с ними можно бороться. Их можно заставить думать, можно вынудить их быть честными с собой, увидеть правду, какой бы отвратительной она не была.
- Итак, ты хочешь вернуться в церковь Святой Марии со мной? — спросил Ник.
Брук медленно покачала головой.
- Нет еще. Мне нужно сначала кое-что уладить.
Ее глаза были туманно-черными от тусклого света в машине, она увидела, как он перевел дыхание.
- Брук, ты же не собираешься уезжать сейчас? — спросил он, — нет?
- Нет, Ник, — ответила она, — увидимся сегодня вечером, попозже. Я обещаю.
Медленно он вышел из ее машины. Отъезжая, она посмотрела в зеркальце: он стоял, наблюдая за ней, переполненный мрачными предчувствиями, со страхом в глазах. Трагедия заключалась в том, что она не знала, как изгнать боль из его сердца. Единственное что она знала, неважно, помогало это делу или нет, было то, что ей необходимо сегодня кое в чем разобраться с миссис Хемфилл.