Разум

Разум

Вторым важным источником, требующим рассмотрения, служит человеческий разум. Хотя значение разума для христианского богословия признавалось всегда, он приобрел особую важность в эпоху Просвещения (см. раздел "Просвещение" в главе 4). Начнем с рассмотрения изменений акцента, который делался на роли разума в христианстве.

Разум и откровение: три модели

Поскольку людей следует считать существами рациональными, можно предположить, что разум играет важную роль в богословии.

Однако, в христианском богословии проходили долгие и острые дискуссии о том, к чему, собственно, эта роль сводится. Здесь можно выделить три широкие категории мнений.

1. Богословие — рациональная дисциплина. Эта позиция, связанная с такими авторами, как Фома Аквинский, исходит из того, что христианская вера по своей сути рациональна, и поэтому, может быть обоснована и исследована с помощью разума. Рассмотренные выше "5 путей" Фомы Аквинского представляют пример этой уверенности в том, что разум в состоянии обосновать идеи веры.

Однако, ни Аквинат, ни то направление в христианстве, которое он представлял, не считали, что христианство ограничивается лишь тем, что можно рационально доказать. Вера выходит за рамки разума, имея доступ к истинам откровения, которые разум не имеет никакой надежды понять или исследовать без посторонней помощи. Разуму принадлежит роль постройки на фундаменте, заложенном откровением, исследования того, что из откровения вытекает. В этом смысле, богословие относится к scientia — рациональной дисциплиной, использующей рациональные методы для углубления и расширения того, что известно из откровения.

Известный историк средневековой христианской мысли Этьен Жильсон сравнил великие богословские системы средневековья с величественными соборами, которые в это время возникали по всей христианской Европе — с его точки зрения, первые были "соборами разума". Христианство похоже на собор, который основан на почве человеческого разума, однако, чье здание возвышается над областями, доступными чистому разуму. Оно основывается на рациональном фундаменте, однако, здание, сооруженное на нем, далеко выходит за рамки того, что разум может выявить.

2. Богословие является переизданием взглядов разума. К середине XVII в., особенно в Англии и Германии, стало развиваться новое отношение к разуму. Стали высказывать мнение, что христианство рационально. Однако, если Фома Аквинский понимал это утверждение в том смысле, что вера прочно основывается на рациональном основании, новая школа мысли имела другие идеи. Если вера рациональна, утверждали они, то ее можно полностью свести к разуму. Необходимо показать, что каждый аспект веры, каждый пункт христианских верований, вытекают из человеческого разума.

Отличным примером этого взгляда могут послужить работы лорда Герберта Чербери, особенно его книга "De veritatis religionis" ("Об истинности религии"), в которой выдвигается идея рационального христианства, основанного на внутреннем чувстве Бога и человеческих нравственных обязательствах. Это мнение имеет два важных следствия. Во — первых, христианство было, по сути, сведено к тем идеям, которые можно доказать с помощью разума. Если христианство рационально, то любая часть его системы, которую нельзя обосновать с помощью разума, не может считаться "рациональной". Такие части необходимо отбросить. Во — вторых, следует понимать, что разум имеет приоритет над откровением. Вначале идет разум, а затем откровение.

Таким образом, разум стал считаться способным установить истину без помощи откровения. Христианство следует принять в том, что можно доказать на основании разума, и отвергнуть в том, что на этом основании доказать нельзя. Зачем задумываться над идеей об откровении, если разум и так может сообщить нам все, что мы хотим знать о Боге, мире и самих себе? Это твердое убеждение полной компетентности человеческого разума лежит в основе рационалистического пренебрежения к христианской доктрине об откровении в Иисусе Христе и через Священное Писание.

3. Богословие излишне; над всем царствует разум. Наконец, эта потенциально рационалистическая позиция была доведена до своего логического завершения. Среди всего прочего, утверждали, что христианство содержит ряд верований, которые противоречат разуму. Разум имеет право судить религию, поскольку он стоит выше нее. Такой подход обычно называется "рационализмом Просвещения", и заслуживает более подробного исследования. Начнем с рассмотрения английского движения, которое заложило основу этой форме рационализма в религии — деизма.

Деизм

Термин "деизм" (от лат. deus — "бог") часто используется в общем смысле по отношению к взгляду, утверждающему, что Бог сотворил мир, однако, отрицающему Его продолжающееся участие или присутствие в нем. Ему часто противопоставляется термин "теизм" (от гр. theos — "бог"), который обозначает взгляд, признающий продолжающееся божественное участие в мире.

В своем более конкретном смысле, термин "деизм" используется для обозначения группы английских мыслителей "Века разума" конца XVII — начала XVIII вв. В своей работе "Основные деистические авторы" (1757), Лиланд сгруппировал ряд авторов — включая лорда Герберта Чербери, Томаса Гоббса и Дэвида Юма — под общим определением "деисты". Однако, при ближайшем рассмотрении, оказывается, что они имеют мало общего, если не считать общего скептицизма по отношению к собственно христианским идеям.

В работе Джона Локка "Опыт о человеческом разуме" (1690) выдвинута идея о Боге, которая стала характерной для большей части позднего деизма. По существу, можно сказать, что в этом произведении Локк внес значительный вклад в обеспечение интеллектуальных оснований деизма Локк утверждал, что "разум приводит нас к знанию той определенной и очевидной истины, что существует вечное, всемогущее и всезнающее Существо". Признаками этого существа представляются те же, что человеческий разум признает подходящими для Бога. Рассмотрев, какие нравственные и интеллектуальные качества подходят для божества, Локк утверждает, что "мы расширяем каждое из этих качеств с помощью нашего представления о бесконечности и получаем нашу комплексную идею о Боге". Иными словами, идея о Боге состоит из человеческих интеллектуальных и нравственных качеств, увеличенных до бесконечности.

В работе Мэтью Тиндела "Христианство, старое как творение" (1730) утверждается, что христианство является не чем иным, как "воспроизведением религии природы". Бог понимается как расширение принятых человеческих идей о справедливости, разумности и мудрости. Эта универсальная религия доступна везде и всегда, в то время как традиционное христианство основывается на идее о божественном откровении, которое было недоступно тем, кто жил до Христа. Взгляды Тиндела распространялись до того, как современная дисциплина социологии знания создала определенный скептицизм вокруг идеи о "всеобщем разуме", и представляет собой отличный пример рационализма, который был характерным для движения и который позднее стал пользоваться влиянием в движении Просвещения.

Благодаря переводам и произведениям авторов, знакомых и сочувствующих идеям английского деизма, например "Философским письмам" Вольтера, эти идеи распространились по всему европейскому континенту (и особенно в Германии). Рационализм эпохи Просвещения, к которому мы сейчас обращаемся, часто считается логическим завершением идей, зародившихся в английском деизме.

Рационализм эпохи Просвещения

Основной исходной предпосылкой рационализма Просвещения стало убеждение в том, что человеческий разум вполне способен рассказать нам все, что нам нужно знать о мире, самих себе и Боге (если Он существует). Одним из самых наглядных примеров этой громадной уверенности в разуме может послужить фронтиспис в книге рационалистского философа XVIII в. Кристиана Вольфа, амбициозно озаглавленной "Разумные мысли о Боге, мире, человеческой душе и обо всем остальном" (1720 г.). На интересующем нас рисунке изображен мир, покрытый тенью и мраком, представляющий старые идеи суеверий, традиций и веры. Однако, на части рисунка сквозь тьму пробилось солнце, освещая холмы и долины и принося улыбки на лица, как следует думать, мрачных прежде крестьян. Смысл рисунка понятен: разум освещает, развеивает туман и мрак христианской веры и открывает дорогу славному свету человеческой рациональности. Божественное откровение, если таковое вообще существует, неуместно. Следствия такого подхода были подробно отмечены выше, когда мы рассматривали общее влияние Просвещения на христианское богословие.

Здесь необходимо провести разграничение между "разумом" и "рационализмом", которые некоторым читателям могут показаться идентичными. Разум — это основополагающая человеческая способность мыслить, основываясь на доказательствах и свидетельствах. В богословском отношении он нейтрален и не представляет угрозу вере — если его не считать единственным источником знания о Боге. В последнем случае он становится рационализмом, который представляет собой полную уверенность в человеческом разуме и отказ придать какое?либо значение божественному откровению.

Можно сказать, что рационализм эпохи Просвещения основан на вере к то, что человеческий разум без посторонней помощи может сообщить нам обо всем, что человечеству необходимо знать. Обратившись к своему разуму, уже нет необходимости прислушиваться к чужим голосам. По этому определению, христианин не может сказать ничего, что одновременно и отличалось бы от рационалистической точки зрения, и было бы истинным. Если оно отличается, то это автоматически означает, что оно отходит от пути истины — и поэтому ложно. Отличаться — значит быть неправым.

Отличным примером этой рационалистической критики христианства может послужить позиция, занятая по отношению к доктрине о Христе (как мог Иисус быть одновременно Богом и человеком?) и доктрине о Троице (как может Бог быть одновременно в трех лицах, не впадая при этом в логическое противоречие?). Один из первых американских президентов, Томас Джефферсон, презрительно отзывался о доктрине о Троице: "Когда мы избавимся от невразумительного жаргона тринитарной арифметики, что трое есть одно, а один есть три; когда мы сорвем искусственные декорации, построенные, чтобы скрыть от глаз простую сущность Иисуса; короче говоря, когда мы забудем все то, чему учили о Нем со времени Его жизни и вернемся к чистым и простым доктринам, которые Он сформулировал, тогда мы станем истинными и достойными Его учениками".

Иисус в действительности представлялся простым рациональным учителем, который проповедовал простое и разумное евангелие, основанное на очень простой и рациональной идее о Боге. Однако, на каждом этапе существования, христианство предпочитало все усложнять.

Прямым следствием этого стало движение в исследовании Нового Завета, получившее название "поисков исторического Иисуса" (см. раздел "Поиски исторического Иисуса в главе 10). Эти поиски, начавшиеся в конце восемнадцатого века были основаны на убеждении, что Новый Завет полностью искажает фигуру Иисуса. Настоящий Иисус Христос — "исторический Иисус" — был не более чем простым галилейским учителем, который учил вполне здравым идеям, основанным на разуме. В Новом Завете Он совершенно неверно представлен как воскресший спаситель грешного человечества.

Таким образом, считали, что разум может судить об Иисусе. В своей знаменитой работе "Религия в рамках одного разума", Иммануил Кант настойчиво отстаивал приоритет разума и сознания над авторитетом Иисуса Христа. В тех случаях, когда слова Иисуса согласуются с выводами разума, они достойны уважения, когда они не согласуются, они должны быть отвергнуты. Айрис Мердок пишет о таком подходе в своей книге "Суверенитет добра": "Как хорошо знаком нам этот человек, столь прекрасно изображенный в Grundlegung, который, даже перед лицом Иисуса Христа отворачивается, чтобы прислушаться к суждению собственной совести, к голосу собственного разума. Лишенный того скудного метафизического фона, который Кант готов за ним признать, этот человек предстает перед нами, свободный, независимый, одинокий, сильный, рациональный, ответственный, смелый, герой стольких романов и книг по нравственной философии".

Рационализм эпохи Просвещения, таким образом, утверждал суверенитет разума и его способность устанавливать все, что необходимо знать о религии, не обращаясь к идее об "откровении". Кроме того, разум обладает способностью судить об истинах религий, таких как христианство, и отбрасывать многие их идеи как "иррациональные". Несмотря на влияние, которым пользовались подобные идеи в конце XVIII?XIX вв., в настоящее время они встречают подозрительное отношение. Ниже мы исследуем причины этих подозрений.

Критика рационализма эпохи Просвещения

Ряд событий, из которых мы упомянем только некоторые, подорвали достоверность взглядов эпохи Просвещения. Можно сказать, что эти взгляды основаны на идее о "непосредственно данном", либо в разуме, либо в опыте. Знание имеет какую?то основу, будь то самоочевидные истины, непосредственно признаваемые таковыми человеческим разумом или непосредственный опыт, вытекающий из контакта с окружающим миром. Но представляется, что подобных оснований просто не существует.

Можно начать с исследования самого разума. Человеческий разум в состоянии основываться на самоочевидных исходных принципах и, с помощью логических построений, выводить из них целую систему. Почти все, кто разделяет этот взгляд, так или иначе ссылаются на 5 принципов геометрии Евклида. На основании этих принципов он смог создать всю свою геометрическую систему. Такой подход был привлекателен для философов, как Спиноза: возможно, они могли бы применить этот метод и в философии. Исходя из ряда определенных посылок, можно бы построить прочную структуру философии и этики. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Открытие неевклидовой геометрии в XIX в. разрушило привлекательность этой аналогии. Выяснилось, что существуют другие способы создания геометрических построений, причем они представляются столь же внутренне последовательными, как и метод Евклида. Но какой же из них оказывется правильным? На этот вопрос невозможно ответить. Они все так разнообразны, каждый со своими достоинствами и недостатками.

Во многом то же можно сказать и относительно самого рационализма. Если раньше считалось, что существует единственный рациональный подход, то сейчас установлено, что существуют — и всегда существовали — множество различных "рациональностей". Мыслители эпохи Просвещения были защищены от этого обескураживающего факта ограниченностью своих исторических познаний, которые прочно замыкались в пределах западного классицизма. Однако, эта иллюзия теперь развеяна. Завершая свой великолепный анализ рациональных подходов к разуму, Аласдер Мак — Интайер делает следующий вывод: "Как мыслители эпохи Просвещения, так и их преемники оказались не в состоянии прийти к согласию относительно того, как можно правильно сформулировать те принципы, которые были бы неоспоримы для всех рационально мыслящих людей. Один из ответов на этот вопрос дали авторы Encyclopedic, второй — Руссо, третий — Бентам, четвертый — Кант, пятый — шотландские философы здравого смысла и их французские и американские последователи. Последующая история не уменьшила степени этих разногласий. Поэтому, можно сказать, что эпоха Просвещения оставила нам в наследство идеал рационального доказательства, который невозможно достичь".

Разум обещает многое, однако, оказывается не в состоянии выявить свои хваленые преимущества. Именно по этим причинам Ганс — Георг Гадамер едко писал о "мечте Робинзона Крузо об историческом Просвещении, столь же искусственной, как и сам Робинзон Крузо". Понятие о "всеобщей рациональности" считается сегодня многими не более чем фантастикой. Постмодернизм, например, утверждает, что существует широкое разнообразие "рациональностей", каждая из которых по — своему заслуживает уважения; нет какой?либо привилегированной позиции, никакой всеобщей концепции "разума", которая могла бы судить об остальных.

Рассмотрев Священное Писание и разум как источники богословия, мы можем обратиться к рассмотрению идеи о предании.