СЕДЬМАЯ ЛЕКЦИЯ

СЕДЬМАЯ ЛЕКЦИЯ

Мюнхен, 22 августа 1910 г.

Задача моя заключается в том, чтобы дать вам в этих лекциях всесторонний обзор всего того, что может привести вас к пониманию Книги Бытия. И я прошу вас при всех этих объяснениях никогда не терять из виду антропософской точки зрения. Эта последняя ставит на первое место изучение фактов самой духовной жизни. Поэтому нас прежде всего интересуют сами факты духовной жизни. Первейший вопрос для нас при любом рассмотрении: как обстоит дело в самой духовной жизни, в духовном развитии? Значит, и для того, что входит в сферу рассмотрения Книги Бытия, самое главное заключается в нахождении сверхчувственных событий и явлений, предшествовавших зримому ходу развития пашей Земли. И только после этого для нас будет важно вновь обрести найденное нами независимо от всяких исторических памятников найденное нашим методом духовного исследования в писаниях различных времен и в религиях различных народов. Благодаря этому у нас возникает возможность правильно ощущать и с должным уважением отнестись к тому, что возвещают нашей душе отдаленные времена и народности. Благодаря этому мы получаем возможность проникнуть духом в те времена, которые и мы переживали в иных воплощениях, — получаем возможность снова соприкоснуться с тем, что и пас должно было волновать в те минувшие времена. Так следует понимать ту точку зрения, которая служит основой для данного цикла лекций.

В последние дни мы старались составить себе представление о том, как мы можем в Книге Бытия найти тех духовных существ, которые нам уже знакомы по духовной науке. Отчасти нам это уже удалось. При этом мы никогда не теряли из виду, что все, что нам поначалу встречается во внешнем мире, да и на первоначальных ступенях ясновидения (а ведь с фактами ясновидения здесь, в Книге Бытия, мы постоянно имеем дело), — что все это есть, собственно, иллюзия, майя; что весь чувственный мир, каким он является нашим обычным познавательным способностям, есть майя, или иллюзия. Это утверждение хорошо известно всякому, кто хоть несколько познакомился с духовной наукой. И не менее знакомо также и то, что низшие области ясновидения — все, называемое нами мирами эфирным и астральным, — с высшей точки зрения также принадлежат к этой области заблуждения. На истинную основу бытия — насколько она вообще нам доступна- мы, так сказать, наталкиваемся, лишь тогда, когда мы за названными областями находим более глубокие источники бытия. Этого мы никогда не должны терять из виду. И недостаточно знать об этом только теоретически. То, что мы предаемся иллюзии, если остаемся зависимы от внешнего бытия, — это воззрение должно войти, так сказать, в нашу плоть и кровь. Но, с другой стороны, было бы не меньшей иллюзией не придавать должной цены этому внешнему бытию и не считаться с ним.

Припомним лишь то, что нас так часто занимало в эти дни, — вспомним о том бытии стихий, которое первым является нам за физическим миром — за тем, что доступно нашим чувствам, и которое, как это описывает тайноведение, лежит в основе земляного, водяного, воздушного, огненного, или теплообразного, светообразного, звукообразного и жизненно–эфирного; рассмотрим ближе это бытие. Мы попытаемся получить представление о земляном, о водяном, о воздухообразном и т. д. И эти представления мы постараемся как можно лучше себе усвоить. Мы ровно ничего не достигнем, если с известным интеллектуальным высокомерием (очень легко возникающим у многих верующих в теософию), скажем: «Ну да, ведь все это есть лишь майя, иллюзия». Однако через эту именно майю проявляются истинные существа. И если мы будем пренебрегать этими откровениями, если не захотим изучать эти средства и инструменты, через которые они — эти существа — проявляют себя, то мы вообще потеряем всякое содержание, благодаря которому можно постигнуть бытие. Нам должно быть ясно, что, говоря о «воде», «воздухе» и т. д., мы имеем дело с внешними выражениями, с манифестацией истинных духовных существ и что если мы ничего не хотим знать об этой «майе», мы вообще лишаем себя возможности получить какое бы то ни было представление об основе всего этого. Итак, мы никогда не должны терять из виду также и того, что в земляном, водяном и т. д. мы имеем дело с внешним проявлением, с манифестацией духовных существ.

Взглянем теперь с нашей антропософской точки зрения на земляное. Мы теперь уже хорошо знаем, что о таком земляном не могло быть речи ни во времена старого Сатурна, ни во времена старого Солнца и Луны. Мы знаем, что развитие должно было выжидать вплоть до нашего планетарного бытия, чтобы прибавить земляное к теплообразной стихии старого Сатурна, к воздухообразному старого Солнца и к водяной стихии старой Луны. Мы знаем, что каждая ступень развития обусловлена работой духовных существ. О том, что мы сегодня называем нашим физическим телом, низшем члене нашей человеческой сущности, мы можем сказать, если будем рассматривать его исключительно в контексте стихий, что оно, начиная с первого своего зачатка на старом Сатурне, перешло из теплового состояния в воздушное состояние Солнца, в водяное состояние Луны и дошло, наконец, до настоящего своего земляного состояния. Так наше собственное физическое тело представляет собою нечто такое, что прошло через бытие в чисто тепловой жизни, через бытность воздухообразного тела, через бытность водообразного тела и, наконец, доразвилось до земного бытия. Мы знакомы также с теми существами, которые на старом Сатурне работали над развитием физического тела человека. Вспомните, что говорится об этом в моем «Тайноведении» и о чем неоднократно велась речь и в моих лекциях, а именно: на старом Сатурне поначалу деятельно выступили известные духовные существа, которые через низшие ступени своего развития прошли в незапамятные времена и в момент бытия старого Сатурна стояли в своем развитии так высоко, что могли как бы пожертвовать своей собственной телесностью для создания основного материала, основополагающей субстанции старого Сатурна. Эти духовные существа в иерархическом порядке никто иные, как те, кого мы называем Духами Воли. В основное вещество, принесенное в качестве жертвы этими Духами Воли, затем врабатывались другие существа, другие иерархии; в эту, так сказать, волевую материю врабатывались также и Духи Личности и в нем отчеканивали свою собственную человечность. Эта же самая волевая субстанция была тепловым элементом на старом Сатурне и в ней создался первый зачаток физического тела человека.

Но вы не должны думать, что такие духовные существа, как Духи Воли, на какой?либо стадии прекращают свою работу. Если они на старом Сатурне совершили, так сказать, главную свою работу, то они, тем не менее, продолжали действовать также и на старом Солнце, на Луне и Земле. Они оставались в известной связи с тем субстанциальным, которым они пожертвовали в самом начале. Мы ведь видели, что во времена старого Солнца с тепловой стихией происходило изменение в сторону уплотнения, как бы книзу; эта последняя перешла в стихию воздухообразную. Такой процесс, предстающий нам по внешней своей видимости уплотнением теплового в воздухообразное, является только с точки зрения майи, иллюзии, процессом уплотнения. В самом этом уплотнении проявляется духовное прядение, духовная жизнедеятельность. И желающий проникнуть в самую суть вещей должен спросить себя: кто из иерархического ряда был причиной тому, что- если позволительно так выразиться — из более тонкого теплового вещества образовалось более плотное воздушное вещество. Причиной тому были опять?таки те же Духи Воли, которые из себя самих принесли в жертву это тепловое вещество; так что мы эту деятельность Духов Воли можем охарактеризовать так: во времена старого Сатурна они уже стояли столь высоко, что могли часть своей собственной субстанциальности излить в виде тепла, принести субстанциальную жертву, чтобы их огонь возгорелся в планетарном бытии старого Сатурна. Затем этот их огонь в продолжение бытия старого Солнца сгустился в газовое состояние. Они же это газовое уплотнили в водообразное на старой Луне. А во время земного бытия они свое водообразное еще более уплотнили в земляное, в твердое вещество. Поэтому когда мы теперь в окружающем нас мире видим твердое, то должны сказать: в этом твердом действуют силы, благодаря которым только и стало возможным существование твердого вещества; силы эти своим собственным существом в виде тепла излились на старом Сатурне и, постепенно сгущая это выделение, сгустили его, наконец, до твердого вещества, которое они теперь крепко сплачивают. И если мы хотим знать, кто это производит, если мы хотим проникнуть взором сквозь иллюзию твердого, мы скажем: во всем, что является нам в виде твердого вещества, действуют и живут Духи Воли, Престолы. Значит, и в земном нашем бытии участвуют также Духи Воли. И теперь повествование Книги Бытия предстанет перед нами также в новом освещении.

Когда мы слышим, что словом «bаrа» в Книге Бытия обозначается известного рода промыслительная деятельность Элохимов, то мы должны сказать: да, Элохимы создали своим промыслом как бы из воспоминания нечто такое, что я назвал комплексами бытия. Но с этими Элохимами в известном смысле произошло то же, что случается с нами, когда мы создаем что?нибудь из своего воспоминания, — причем, конечно, эта наша деятельность происходит на гораздо более низком уровне. Я возьму для пояснения сравнение. Представьте себе, что вы вечером засыпаете. Ваш мир чувств и представлений погружается в забвение для вашего субъективного сознания; вы переходите в состояние сна. Положим, что последняя ваша мысль вечером была представление о розе, стоявшей вблизи вас, когда вы засыпали. Эта мысль погружается в забвение. Утром эта мысль о розе опять оживает. Перед вами стояла бы всего только мысль, если бы роза не осталась на своем месте. Теперь я прошу вас уловить разницу между этими двумя фактами: первый заключается в вызывании из вашего воспоминания представления о розе, которое могло бы возникнуть, даже если бы роза отсутствовала, — значит, первый факт: мысль, воспоминание о розе. Если же роза осталась на своем месте, тогда для вашего восприятия воскресает и вещественная роза — это второй факт. Подобно этому, я вас теперь прошу различать два факта, при всем том, что мы называем космическим промыслом Элохимов. Поэтому, когда нам рассказывается, что в третий момент земного становления имеет место космический промысел, когда Элохимы отделяют от жидкого твердое, выделяют твердое и называют его землею, то мы и здесь должны усмотреть космический промысел Элохимов, первоисточников этих созидательных идей. А в том, что выступает перед нашим взором, мы должны реально видеть деятельность Духов Воли, производящих, создающих объективное своим собственным субстанциальным существом. Так работают и работали с самого начала во всем окружающем нас земном плане Духи Воли.

Вы должны проникнуться мыслью, что в нашем ближайшем окружении, на которое мы подчас смотрим как на нечто весьма низменное, перед нами выступают очень высокие, величавые существа. Имея дело с твердым веществом, очень легко сказать: «Да ведь это просто материя!» И у некоторых, быть может, появится желание прибавить: духовный исследователь ею вовсе не интересуется, потому что материя есть нечто второстепенное в бытии. Что нам до нее? Мы стоим выше, мы проникаем в самый Дух. Но думающий так совершенно забывает, что в этом, столь презренном для него, в продолжение неисчислимых веков работали возвышенные духовные существа, чтобы довести все это до твердого состояния. И действительно, если бы наш эмоциональный настрой был адекватным, мы должны были бы, проникая от внешней материи, от элементарного земного покрова, к тому, что сотворило этот покров, мы должны были бы испытывать глубокое благоговение; в нас должно было бы родиться чувство глубокого почитания и глубокой признательности в отношении тех величавых духовных существ, кого мы называем Духами Воли, создавших нам своим продолжительным трудом в этом земном элементе ту твердую основу, по которой мы ходим и которую носим в себе в минеральном составе нашего физического тела. Это Духи Воли, которых мы в христианской эзотерике называем Престолами, они действительно построили — или, лучше сказать, уплотнили — нам ту твердую почву, по которой мы ходим. Эзотерики, нарекавшие имена Духам Воли по плодам их деяний в земном бытии, назвали их Престолами, потому что они действительно построили нам Престолы, на которые мы как на твердую основу всегда можем опираться и на которых зиждется и вся прочая земная жизнь.

Эти древние выражения содержат в себе нечто, заслуживающее глубокого уважения, нечто, способное наполнить нашу душу благоговением.

Если мы теперь от твердого, или земляного, в стихиях подымемся опять к водяному, то должны сказать: земляное необходимо было дольше строить, дольше уплотнять, чем водяное; поэтому мы будем искать основные силы водяного в существах более низкой иерархии. Чтобы уплотнить водяное до такой степени, в какой оно является среди окружающих нас стихий, для этого требовалась лишь деятельность Духов Мудрости, или Господств, более низкой ступени в иерархическом строе. Таким образом, мы за твердым земляным покровом видим Духов Воли, а за теми силами, что конструируют жидкое — и что неидентично с физической водой, — мы должны видеть деятельность Духов Мудрости. Поднимаясь выше к воздухообразному, мы в нем увидим следующую низлежащую иерархию. И в окружающей нас воздухообразной стихии мы должны видеть- поскольку это обусловлено силами, лежащими за ней, — излияние деятельности определенных Духов иерархического порядка. Как в водяном действуют Духи Мудрости, точно так же в воздухообразном действуют Духи Движения, Силы, как мы привыкли называть их в христианской эзотерике. И если мы поднимемся еще выше к теплообразному, следующему более тонкому состоянию, то в нем будут жить и действовать Духи нижеследующей иерархии, Духи Формы — те же самые, о которых мы уже говорили много дней, называя их Элохимами. До сих пор мы с совершенно иной стороны характеризовали их как существ, «высиживавших» в тепловом элементе. Нисходя в иерархическом порядке от Духов Воли вниз к Духам Мудрости и Движения, мы опять возвращаемся к нашим Элохимам, к нашим Духам Формы. Вы видите как все гармонирует друг с другом, как все сходится, если только будет найдена соединяющая нить.

Попытайтесь проникнуть душой во все здесь описанное, и вы тогда скажете: в основе того, что доступно нашим чувствам в окружающей нас природе, лежит стихия земляного; но в этом земляном в действительности живут Духи Воли. А в его основе лежит стихия жидкого, но в ней в действительности живут Духи Мудрости. Наконец, в ее основе лежит воздухообразное, но в нем в действительности живут Духи Движения, и теплообразное, в котором в действительности живут Духи Формы, Элохимы.

Но мы не должны думать, что между этими областями можно провести твердые границы, что их можно строго отделить друг от друга. Вся наша земная жизнь ведь зиждется на том, что водное, воздухообразное и твердое пронизывают друг друга и что все пронизано теплотой. Нет ничего твердого, что не находилось бы в известном состоянии тепла; теплоту мы находим везде и во всех других стихиях. Поэтому мы можем сказать: мы всюду встречаемся с деятельностью Элохимов, этим истинным энергетическим элементом тепла; она разлита повсюду. Даже если ей должна была предшествовать деятельность Духов Воли, Духов Мудрости и Духов Движения, все же эта стихия тепла как выражение Духов Формы проникла во время земного развития на все низшие ступени бытия. Поэтому мы в твердом находим не только как бы субстанциальную основу, телесность Духов Воли, но эта телесность Духов Воли нам представляется проникнутой и пронизанной самими Элохимами, Духами Формы.

И теперь попытаемся найти в чувственном бытии внешнее выражение того, о чем мы только что говорили. Мы описали происходящее в сверхчувственной области и установили там взаимную работу Духов Воли, Престолов, и Духов Формы, Элохимов; вот что имеется в сверхчувственной области. Но все сверхчувственное отбрасывает свою тень в наш чувственный мир. Каким же оно предстает здесь? То, что является, так сказать, единосущным субстанциальности Духов Воли, есть распространяющаяся вокруг нас твердая материя. То, что обычно предстает как материя, — это иллюзия; представления, связанные с материей, есть майя. В действительности видящий, направляющий свой взор в те области, где должен бродить, по современным понятиям, призрак материи, не находит этого фантастического представления о материи физиков, потому что она — пустой мираж. То понятие о материи, о котором рассуждает философствующая теоретическая физика, есть лишь представление, греза, фантазия. Пока на это понятие смотрят как на разменную монету — еще ничего; но коль скоро принимают это понятие за нечто реальное, тогда начинают грезить. Таким грезам и предается современная физика в своих теориях о материи. Где она констатирует и описывает факты, реальное, действительное, там она говорит о реальном, истинном — когда она, например, описывает то, что может видеть глаз и какие из этого можно сделать выводы. Но когда она начинает толковать об атомах, молекулах и т. п. как о вещах, имеющих материальное бытие, она начинает строить фантастический мир. О нем следовало бы сказать то же самое, что говорит о нем в нашей драме–мистерии Феликс Бальде в храме: «Что было бы, если при покупке чего?нибудь сказать: настоящими деньгами я расплачиваться не буду, но обещаю, что из тумана создадутся золотые империалы, туман уплотнится в золото!»[21]. Таким грубым сравнением можно действительно охарактеризовать те иллюзии теоретической физики, которая с легким сердцем создает целое мироздание из первобытного тумана, лишь бы только удовлетворить так называемую миросозерцательную потребность тою монетою, которую здесь так охотно предлагает наука. Мы будем иметь дело с чистейшей фантазией, если станем принимать за нечто реальное то атомистическое бытие, которое имеет в виду физика в настоящее время. Пока атомистическое бытие принимают лишь как систему кодовых сокращений, разменную монету для выражения условий чувственного мира — до тех пор не покидают реальной почвы. Если проникнуть за кулисы этого чувственного покрова, то необходимо идти дальше — в область духовного; тогда найдешь там существо и прядение некоей первосубстанции, которая, однако, есть не что иное, как телесность Престолов, насквозь пронизанная деятельностью Духов Формы. Как же это проявляется, проецируется в нашем чувственном мире? Проявляется оно тем, что здесь мы видим распространенной твердую материю, которая, однако, нигде, ни на какой ступени развития не является бесформенной, аморфной. Бесформенное, аморфное вызывается только тем, что любое бытие, которое стремится к форме, раздробляется, распыляется. Все находимое нами в природе в виде пыли вовсе не имеет в себе стремления быть пылью, а все это есть раздробленное бытие. Материя как таковая стремится к формообразованию. Все твердое вещество тяготеет к кристаллизации. И мы можем сказать: то, что мы называем субстанциальным Престолов и Элохимов, проникает в наше чувственное бытие распространяющейся твердью. Благодаря тому, что вообще проявляется нечто вроде именуемого нами материальным бытием, оно возвещает о себе как о единосущном Престолам. В том же, что оно оформлено, что в этой первосубстанции все время проявляются формы, в этом мы видим внешнее откровение Элохимов.

Обращаю ваше внимание опять на удивительную одухотворенность номенклатуры старых времен. Тогда древние ясновидящие говорили себе: окружающее нас материальное является нам как единосущное Престолам, но оно пронизано силою, которая всегда хочет придать форму. Отсюда и имя: «Духи Формы».

Во всех этих именах лежит указание на истинную суть того, что они означают. Если вы поэтому обратите внимание на данную тенденцию к кристаллизации, то в ней вы увидите внешнее проявление на низшей ступени тех сил, которые прядут и правят в субстанции Престолов, и силы эти — сами Элохимы, Духи Формы. Там они работают, эти кузнецы, в своей тепловой стихии и куют из бесформенной субстанции Духов Воли кристаллические формы различных солей и металлов. Это Духи в своей тепловой деятельности, они же одновременно являются формующим началом для элементов бытия.

Если вы так взглянете на все это, то перед вами откроется истинная сущность живой деятельности, лежащей в основе нашего бытия. Таким образом мы должны привыкнуть видеть в нашем внешнем окружении майю, или иллюзию. Но мы не должны удовлетворяться ничего не значащей теорией, что внешний мир есть майя. Это не ведет ни к чему. Лишь когда в отдельных фрагментах майи видишь то, что лежит в ее основе, выражение это получает истинное значение; лишь тогда оно полезно. Таким образом мы привыкаем видеть во всем, что совершается вокруг нас во внешнем мире, нечто такое, что, будучи иллюзией, выражает действительность, истину, но по сути своей все же остается иллюзией. Ведь внешняя видимость есть внешняя видимость. Эта внешняя видимость как таковая представляет собой, конечно, своеобразную реальность; но эту реальность не поймешь, если остановишься на внешней видимости. Лишь тогда можно также уважать и ценить эту видимость, если на этой видимости не останавливаешься.

Наши современные отвлеченные воззрения смешивают все воедино. Так не могли поступать древние ясновидящие. Они не могли удобства ради признавать всюду действие одних и тех же банальных сил, как это делает современный физик, который в то же время хочет быть, например, метеорологом. В наше время никто, основываясь на современных понятиях физики, не усомнится в том, что те же силы, которые действуют, например, в наших стихиях — в веществах твердом, жидком и т. д., — что те же силы проявляют свое действие, например, в нашей атмосфере, когда в ней образуются облака, когда водяные пары атмосферы собираются в тучи. Мне достоверно известно, что современный физик иначе думать не в состоянии, что он как физик одновременно хочет быть и метеорологом; он иначе и думать не может, и у него сложилось твердое убеждение, что те же самые законы, знакомые ему из окружающего нас земного бытия, управляют и образованием тех водных масс, которые в виде облаков несутся над Землей. Для ясновидящего это не так однозначно. Коль скоро мы нашли духовную основу этих явлений, нельзя видеть в них везде одно и то же; одни духовные существа участвуют там, где, скажем, непосредственно на земной поверхности из газообразного образуется жидкость, а другие там, где в атмосфере Земли пары и газообразное собираются в водные массы. Если мы поэтому будем изучать возникновение водного в нашей атмосфере, то ясновидящий не может сказать: водное там образуется точно таким же образом, как на земной поверхности, испарение образуется так же, как конденсация влаги на поверхности, потому что в действительности иные существа участвуют при возникновении облаков, нежели при образовании воды на земной почве. Участие иерархий в нашем элементарном бытии, о котором я только что говорил, относится лишь к Земле от ее центра до ее поверхности, но те же силы недостаточны, чтобы, например, образовать облака. Там действуют иные существа. Миросозерцание современной физики основывается на очень простом принципе. Оно отыскивает разные физические законы и утверждает, что они управляют всей Вселенной. И больше не обращает внимания на различия, существующие в разных областях Вселенной. Если поступать так, то руководствуешься принципом, утверждающим, что ночью все кошки серы, какого бы цвета они ни были. Вещи, однако, не везде одинаковы, а в разных областях являются весьма различными.

Кто на основании ясновидческого метода исследования осознал, что в земляной стихии царит существо Престолов, или Духов Воли, что в водном царит существо Духов Мудрости, в воздухообразном — существо Духов Движения, в теплообразном — существо Элохимов, тот постепенно поднимается к познанию того, что образование облаков, этот своеобразный переход из газообразно–водного состояния в водяное в нашей атмосфере, есть результат деятельности тех существ, которые принадлежат к иерархии Херувимов. Так, глядя на нашу твердь, на то, что мы называем земляной стихией, мы видим в ней совместную деятельность Элохимов и Престолов. Поднимая взор свой кверху, мы видим, как в воздухообразном, в котором, в принципе, властвуют Духи Движения, работают Херувимы, чтобы собирать водяное, поднимающееся из области Духов Мудрости, в облачные громады. Как внутри стихий нашей Земли властвуют Престолы, Духи Мудрости и Духи Движения, так же точно в окружении Земли властвуют Херувимы. И если мы взором проникнем в процесс и в сущность этого облакообразования — ив его, так сказать более сокровенное, что обнаруживается лишь временами, — то это будут молнии, сверкающие из туч, и гром. Это тоже имеет свою причину, свое обоснование. И ясновидящий в этом явлении видит деятельность Духов той иерархии, которую мы называем Серафимами. Таким образом, мы нашли для нашей Земли и ее ближайшего окружения всех чинов небесных иерархий.

Итак, во всем, что представляется нашим чувствам, мы видим внешнее выражение, откровение иерархической деятельности. Было бы совершенной бессмыслицей видеть в сверкающей из тучи молнии то же самое, что является перед нами, когда мы зажигаем спичку. Совсем иные силы царят, когда вообще в материи проявляется стихия, обусловливающая молнии — стихия электрическая. В ней царствуют Серафимы. Таким образом, мы нашли соборность иерархий также и в окружении нашей Земли, равно как мы находим ее также и вдали, в Космосе. Ведь иерархии свою деятельность распространяют также на то, что окружает нас непосредственно.

Если вы теперь возьмете Книгу Бытия и вглядитесь, как она описывает ход мирового развития, то вы увидите, что сначала, так сказать, повторяются все подготовительные ступени, имевшие место на старом Сатурне, Солнце и Луне, и что, в конце концов, как венец развития появляется человек. Повествование Книги Бытия мы должны понимать так, что во всем происходящем соединяются и сплетаются жизнь и работа иерархий, и все это как бы фокусируется на завершающем продукте земного творчества — фокусируется на том сверхчувственном существе (оно пока еще только сверхчувственно), о котором говорится: «Элохимы решили: теперь создадим человека!» Тогда они всё, что каждый из них мог, устремили к одному общему делу. Все силы, приобретенные ими на прежних ступенях, они слили воедино, чтобы, наконец, создать человека. Поэтому все эти иерархии, предшествующие человеку, которые мы называем Серафимами, Херувимами, Престолами, Духами Мудрости, Движения, Формы, Архаями, Архангелами и Ангелами, — все эти существа найдены нами как деятельные участники в творческой мировой работе. И если мы проследим повествование Книги Бытия до того момента, когда все это здание венчается появлением человека в так называемый шестой день творения, если мы всмотримся в сущность жизни и работы, так сказать, дочеловеческой эволюции Земли, то мы уже и там находим все различные иерархии. Все эти иерархии должны были действовать совместно, чтобы подготовить условия, необходимые для появления человека.

Поэтому мы можем сказать: у ясновидящего или у ясновидящих, давших нам Книгу Бытия, было ясное сознание того, что все поименованные иерархии должны были участвовать уже в этой подготовительной работе для создания человека. Но они также сознавали и то, что для создания самого человека, для увенчания всего иерархического строя, необходима была еще помощь извне — из области, которая в известном смысле лежит еще выше всех этих иерархий. Мы поэтому обращаем взор свой как бы поверх Серафимов, к пока еще неизвестному, лишь смутно предощущаемому Божественному Существу. Проследим деятельность одного из чинов иерархий, хотя бы деятельность Эло–химов: пока они еще не пришли к решению увенчать свой труд созданием человека, было достаточно, что они свою собственную деятельность согласовывали с деятельностью других иерархий до Серафимов включительно. Но затем им необходима была помощь оттуда, куда мы лишь в неясном предчувствии направляем свой взор — в ту область, которая лежит еще выше Серафимов. Когда Элохимы решили распространить свою деятельность до этой головокружительной высоты, так что бы оттуда могла прийти к ним помощь, тогда должно было произойти нечто такое, что нам необходимо понять во всем его значении. Элохимы должны были, так сказать, перерасти самих себя; они должны были научиться большему, чем то, что они могли, что они умели в подготовительном периоде. Чтобы довести до конца, так сказать, увенчать свое дело, им необходимо было развить в себе высшие силы сравнительно с теми, которыми они располагали в подготовительной работе. Вся группа Элохимов должна была перерасти себя. Попытаемся представить себе, как совершается нечто подобное. И чтобы понять это, возьмем для примера, для сравнения какой?нибудь общеизвестный факт, хотя бы развитие и рост человека.

Когда мы видим, как человек вступает в свое земное существование малым беспомощным ребенком, то мы знаем, что в нем еще нет единства сознания. Ребенок только спустя определенное время после рождения называет себя «Я», — тем «Я», которое объединяет сознание. Лишь в дальнейшем все, происходящее в его душевной жизни, соединяется у него в сознании. Человек развивается, объединяя в своем сознании различные разъединенные еще у ребенка функции. У человека такое объединение является развитием до более высокого состояния. По аналогии с этим мы можем представить и развитие Элохимов. В периоды, подготовлявшие создание человека, они развили известную деятельность. Благодаря этому они сами кое–чему научились, сами собственной работою способствовали своему подъему на высшую ступень. Они теперь как группа получили некое единое сознание; они теперь не только группа, но стали единством. Это единство стало органическим. Этим мы высказываем нечто чрезвычайно важное. До сих пор я вам только мог говорить: отдельные Элохимы были таковы, что каждый из них умел нечто особое, свое. Каждый из них мог к общему делу, к тому общему образу, по которому они решили создать человека, приложить нечто свое. Человек жил у них как бы еще лишь в общем представлении, и в этом представлении они работали совместно. Поначалу ничего реального у них еще не существовало, оно появилось лишь с того момента, когда продукт совместной работы был создан. Но в этой работе они сами поднимались выше в своем развитии, преобразовывая свое единство в некую реальность, так что теперь они являли собою не только семерых отдельных существ, но эта семеричность представляла собою единое целое, и мы теперь можем говорить об «Элохимате», проявляющемся в семи образах. Этот Элохимат образовался впервые. К нему Элохимы поднялись своей работой.

Библия знакома с этим фактом, знакома с тем, что Элохимы представляют собою сначала как бы членов группы, а затем соединяются в одно целое, так что прежде они работают как отдельные члены группы, а потом управляются общим организмом. И это реальное, единство Элохимов, в котором как члены, как органы, деятельны отдельные Элохимы, Библия называет «Яхве–Элохим»[22]. Теперь вы получили еще более глубокое понятие, чем это возможно было дать вам раньше, о том, что такое Яхве, Иегова. На этом основании Библия вначале говорит лишь об Элохпмах и только с того момента начинает говорить о Яхве–Элохиме, когда Элохимы сами поднялись на высшую ступень, придя к единству. Вот в чем кроется более глубокая причина того, что к концу сотворения мира вдруг появляется имя Яхве. Теперь вы убедились, что следует доискиваться оккультных источников, чтобы понимать подобные памятники.

Что же сделала из всего этого библейская критика XIX столетия? Из этого описанного вам на основании оккультных источников факта библейская экзегетика сделала следующее. Она говорит: в одном месте встречается имя «Элохим», в другом — «Яхве». Из этого ясно, что имеешь дело с двумя различными религиозными традициями. Необходимо делать различие между тем, что передано одним народом, поклонявшимся Элохи–мам, и другим народом, почитавшим Яхве. И тот, кто написал то, что нам предлагается как история сотворения мира, сложил вместе оба имени — «Элохим» и «Яхве–Элохим», — и теперь у нас один памятник, где употребляется имя «Элохим», а в нем — другой, где употребляется имя Яхве. Эти два памятника нужно опять разъединить. И теперь мы благодаря такого рода толкованию дошли до того, что имеем так называемые радужные Библии, где все, якобы происходящее из одного источника, напечатано синими буквами, а то, что якобы заимствовано из другого источника, напечатано красными буквами. Такие Библии уже существуют. Досадно только, что подчас приходится первую часть предложения набирать красной краской, а вторую часть того же предложения набирать синей краской, так как, мол, первое заимствовано у одного народа, а второе — у другого. Так что приходится только удивляться тому, что главное предложение так удивительно стыкуется с придаточным, что недоставало только таланта какого?нибудь комбинатора!

На толкование это потрачено масса труда, и можно сказать, если ближе познакомиться со всем этим, что ни к каким исследованиям — ни естественнонаучным, ни к историческим — не приложено такого баснословного прилежания, как именно к этому богословскому толкованию Библии в XIX веке, которое наполняет нас чувством глубокого трагизма и искренней жалости. То, назначением чего было знакомить человечество с самыми высокими духовными событиями, потеряло связь с этими духовными источниками. Это все равно как если бы кто сказал: «Во второй части «Фауста» — например, в том месте, где говорит Ариэль — мы видим совершенно иной слог, нежели в первой его части с его подчас топорными стихами. Поэтому невозможно, чтобы обе части «Фауста» были бы написаны одним и тем же лицом, и Гёте, следовательно, должен быть мифической личностью». Результат этой баснословной работы и поразительного прилежания, именно благодаря пренебрежению оккультными источниками, самым трагическим образом стоит на том же уровне, как отрицание существования Гёте на том основании, что не допускается возможность, чтобы одна и та же личность стилистически могла быть автором первой и второй части «Фауста». Здесь перед нами глубокий трагизм человеческого существования. И мы поймем, как сама необходимость подталкивает человеческие души вновь к источникам духовной жизни. Познание Духа станет возможным лишь тогда, когда люди начнут опять искать живой Дух. И со временем они несомненно будут искать его, ибо непреодолимое стремление к нему заложено в душе человека. Уверенность в том, что стремление это присуще человеческой душе, что оно заставляет человека всем сердцем искать свою связь с духовными источниками, и приведет его, наконец, к пониманию истинных основ религиозных памятников, — эта уверенность есть та сила, которая воодушевляет нас в нашей антропософской работе. Проникнемся поэтому такой уверенностью — и мы в этой области, которая должна вести нас к духовной жизни, пожнем добрые плоды.