Посещение Рая преподобным Ионой Киевским

К 210-летию со дня его рождения. Память 9 Января (1794–1902)

Сохранилась еще неопубликованная глава второй книги дневников «На берегу Божьей реки» Сергея Александровича Нилуса, опущенная его племянницей Е. Ю. Концевич из-за боязни, что слишком невероятное описание видений юного отца Ионы могло бы отрицательно повлиять на обнародование «Дивеевской тайны», находящейся в этом же томе дневника Нилуса. По совету ее духовников, все эти долгие годы записи о «Посещении Рая» юным отцом Ионой не видали свет в Нилусовой версии, полученной им уже после революции от церковного писателя Е. Поселянина, который вскоре после передачи текста принял мученическую кончину за его благотворную деятельность для Святой Руси. Сам Нилус ничуть не сомневался в подлинности видений, так как глубоко верил, что детям Бог Сам открывается и мы все призываемся быть чистыми сердцем, как дети.

Предваряем сей текст кратким описанием хранившего его долгие годы присного ученика преподобного Ионы. Записавший об отце Виссарионе и этим сохранивший для нас историю об этом, тоже в свою очередь праведник, наш друг д-р Анатолий Павлович Тимофиевич, сам знал С. А. Нилуса, и память о нем нам тоже очень дорога. А в конце дадим краткое описание жития самого Преподобного Ионы, недавно прославленного. Он ныне вкушает то, о чем поведал нам для подкрепления веры нашей, его необыкновенное «Посещение Рая».

I. Схимонах Виссарион

В городе Киеве, в трех верстах к югу от Печерской Лавры, в конце прошлого века был воздвигнут новый Свято-Троицкий общежительный монастырь, вскоре приобретший славу рассадника великих духом подвижников.

Строителем монастыря был известный старец архимандрит Иона, в схиме Петр. Замечателен он был уже тем, что в молодости целых 12 лет был под непосредственным руководством самого преподобного Серафима, подвизаясь в Саровской Пустыни. По откровению великого угодника Божия инок Иона направился в Киев с указанием, что здесь Господь откроет ему Свою волю. В самом деле, на месте, где теперь расположена обитель, явилась ему Сама Пречистая Богоматерь и повелела строить здесь монастырь.

Чудом потекли средства, и к началу революции, это был благоустроенный монастырь — истинный очаг духовной мудрости. Сам Старец, достигши более чем столетнего возраста, в мире почил в 1902 году, всеми оплакиваемый.

В этом-то монастыре и привел Господь узнать, а затем и горячо полюбить приснопамятного старца схимонаха Виссариона, любимого келейника почившего основателя монастыря.

Почти 20 лет он келейничал и был безотлучно при отце Ионе, и, когда я уже с ним познакомился, он был хранителем келлии своего аввы, где все сохранялось в полной неприкосновенности со дня кончины Старца и круглые сутки читалась Псалтирь.

Отец Виссарион отличался удивительно детской простотой, скромностью, а в то же время глубоким духовным опытом. Сорок лет не выходил за ограду монастыря и не знал иного пути, как только храм и келлия.

Маленький, тщедушный, с реденькой бородкой, с опущенными глазами, он неизменно стоял в храме у чудотворного образа Богоматери Троеручицы, погруженный в глубокую молитву, чуть перебирая четки. Я сразу как-то всем сердцем привязался и полюбил его, и Батюшка мне отвечал тем же. Иногда, задержавшись у него до позднего вечера, я оставался ночевать, расположившись на полу в келлии старца Ионы, но до сна ли было, когда Батюшка, бывало, сам увлекшись, начнет рассказывать о многих чудесных и удивительных событиях из жизни своего духовного руководителя, старца Ионы — живого свидетеля подвигов Преподобного Серафима.

У отца Виссариона хранилась даже тетрадь, куда много было занесено знаменательного из жизни покойного Старца.

С разгромом монастыря тетрадь эта бесследно исчезла, что является невосполнимой потерей.

Отец Виссарион любил покойного старца Иону безгранично, и для него он был жив доселе.

Прихожу я как-то к нему, а он чуть не плачет, чем-то очень расстроен.

— Что с вами, батюшка, родной?

— Да как же, один брат наш взял у меня на несколько дней книгу отца Ионы и вот уже почти три месяца не отдает ее. Уж я и так и сяк просил его и по начальству ходил, чтобы усовестили его отдать книгу. Не отдает. Все обещает, а книга-то ведь Батюшкина, как же можно так не почитать Батюшку.

Посочувствовал я отцу Виссариону, но, конечно, ничем не мог помочь.

Прихожу опять через несколько дней и первый мой вопрос:

— Ну, что, отдал брат книгу?

— Отдал, как не отдать, отдал.

— Да как же случилось, что он отдал, ведь не хотел он возвращать книги.

— Да что же делать, верно, что не хотел, ну и пришлось пожаловаться Батюшке. «Что это, — говорю, — батюшка, и управы-то на него нет, он-то твои вещи расхищает, а с меня весь ответ будет, так ты уж сам заступись». А утром чуть свет бежит брат, трясется и книгу сует. «Прости меня, отче, — говорит, — много потерпел я сегодня ночью от Старца за эту книгу». А что потерпел, так и не сказал, — улыбаясь, добавил отец Виссарион.

Сильна была молитва Батюшки, и Господь с любовью внимал Своему верному рабу — простецу. Помню, как однажды пришел я к Батюшке. Время тогда было голодное. Хлеба и того крайне трудно было тогда достать, не говоря уже о чем другом.

Монастырь с большим трудом мог питать своих насельников.

Как всегда, Батюшка засуетился, захлопотал, поставил крохотный самоварчик, чтобы утешить гостя чайком. Я принес небольшой каравай черного хлеба, но по скудости того времени ни у меня, ни у батюшки не оказалось не только сахару, но даже и темной патоки, что обычно заменяла в ту пору населению недоступный по цене сахар.

Вижу, немного опечалился Батюшка, что нельзя гостя даже чаем по-настоящему угостить. Даже вздохнул он при этом, что с ним редко бывало, но делать нечего. Принес Батюшка вскипевший самоварчик, заварил вместо чаю листьев смородины, нарезал ломтиками хлеб, поставил соль, затем помолился, благословил трапезу, и сели мы за стол.

Не успел я, однако, выпить и половину стакана чая, как в дверь постучали и на пороге показалась старушка.

Поклонившись Батюшке, она сказала:

— Прошу вас очень, Батюшка, помолиться о рабе Божием Николе, внуке-то моем. Ехать обязан он по службе далеко, так усердно прошу ваших молитв, чтобы Господь сохранил его в пути. Я ведь знавала, — продолжала она, — еще батюшку отца Иону и многим ему обязана, так уж не погнушайтесь принять от меня в память Старца вот это, — заключила она, передавая отцу Виссариону небольшой пакет.

В нем оказалась банка чудесного душистого меда и яблочный пирог. Нужно было видеть, как светел и радостен стал Старец.

— Ну вот, видите, как милостив к нам Господь, не по грехам нашим, а по молитвам отца Ионы, посылает нам свой дар, а то как же, чтобы его же гость да ушел от него не утешенным.

Этот небольшой эпизод, который, конечно, можно, как всегда это делается, приписать счастливой «случайности», на меня произвел сильное впечатление.

В одно из моих посещений отца Виссариона, уже незадолго до закрытия обители, повел меня Старец в небольшую комнату, находившуюся рядом с келлией, где скончался отец Иона, в которой раньше я никогда не был, и, плотно притворив двери, сказал:

— Хочу я вам показать одну картину. Ее теперь мы не всем показываем и объясняем, чтобы не нажить беды, разные теперь люди бывают у нас, не то что прежде.

Он осторожно вынул завернутую в полотно довольно большую картину в раме. Хотя писана она была не красками, а карандашом, но, видимо, искусной рукой.

На ней был изображен двор Киево-Печерской Лавры. На заднем плане виднелась великая лаврская церковь, справа высилась колокольня, слева тянутся соборные корпуса. Вверху на всем этом пространстве летало множество голубей. Они летали по всем направлениям, как бы в ужасе, пытаясь спастись от каких-то страшных, неведомо откуда налетевших, черных птиц, напоминавших не то воронов, не то коршунов. Хищники яростно набрасывались на беззащитных голубей и тут же в воздухе растерзывали их своими острыми когтями и огромными клювами. Множество погибших голубей валялось на земле.

Несмотря на видимо аллегорический и не совсем понятный смысл рисунка, он производил на зрителя сильное впечатление, изображая символически два начала, беспощадную жестокость и смиренную покорность.

На мой немой вопрос отец Виссарион вновь тщательно спрятал рисунок, а когда мы уселись в его крохотной келлии, сказал: «То, что вы видели на рисунке, то в точности было показано в видении отцу Ионе, незадолго до его кончины. Один из духовных детей его со слов Батюшки и изобразил это видение.

Все наши великие старцы последнего века, начиная от преподобного Серафима и кончая отцом Иоанном Кронштадтским, согласно предсказывали о грядущих страшных бедствиях на русских людей, если не одумаются они и не покаются. Не только мирская жизнь, но и монашество дошло до такого упадка, так далеко удалилось от истинной своей цели, что гнев Божий давно бы излился на народ наш, если бы не вопли ко Господу немногих праведников, своими молитвами до времени еще удерживавших праведную Десницу Господню. Но вот и они ушли, не разбудив народной совести, потонувшей в бездне греха, и как страшно наказал нас долготерпеливый Господь! Мог ли я думать, что мне грешному придется быть свидетелем того, что с такой ясностью было открыто при жизни отца Ионы? Когда всё Русское Царство было в такой силе, кто бы смел поверить, что дни его уже сочтены, а отец Иона плакал, раскрывая нам, маловерным, грядущее.

— Молитесь, плачьте, взывайте ко Господу, чтобы помиловал народ наш, — постоянно говорил он братии. — Отнимет всё Господь, если не исправитесь, и Лавра святая погибнет, и братия будет уничтожена страшными воронами, что налетят на нее и истребят. И наш, как и другие монастыри, не пощадит Господь, и даже колокольня наша, что уже начала воздвигаться, не достроится, если не умолит Господа русский народ.

Как странны и непонятны были в ту пору его речи, а теперь вот и совершилось всё — и колокольня, что хотели сделать повыше лаврской и до первого этажа не вывели. Всё, всё исполнилось в точности, о чем говорил покойный Старец…» — и седая голова отца Виссариона, как бы под тяжестью всего пережитого, склонялась долу. Взволнованный словами отца Виссариона, покинул я на сей раз его гостеприимную келлию.

Прошло года полтора со дня этой беседы, и на моих глазах исполнилось последнее предсказание отца Ионы. Монастырь был закрыт, братия частично сослана, частью разбежалась. Осталось только несколько глубоких старцев, в том числе и отец Виссарион, которые ни за что не хотели уходить, хотя бы под угрозой лишения жизни, от стен своей родной обители, и, живя у добрых людей в конурке и прячась днем, ночью приближались к монастырю, и здесь в уединенной молитве просили у Господа силы донести свой крест.

Господь сохранил отца Виссариона от тяжкой участи многих его собратий. Он избежал и ареста, и пыток, и ссылок. В той же каморке, рядом с дорогой сердцу обителью, он и предал дух свой Господу, радуясь, что приходит конец его земным страданиям, и веря, что Господь соединит его по смерти с его любимым аввой, отцом Ионой.

Д-р Анатолий Павлович Тимофиевич.

Ново-Дивеево, 1953 год.

Еще несколько слов об этом забытом праведнике8. Схимонах Виссарион до схимы был монах' Виктор, келейник и смиренный сотаинник преподобного Ионы. Он составил немножко о своем Старце кратких воспоминаний, записанных кем-то из братии, по всей вероятности отцом иеромонахом Тарасием. Пришел он к отцу Ионе в 1878 году, а отец Виктор-Виссарион на 13 лет его опередил. Вот что мы о нем знаем.

Случай 1-й

У келейника батюшкина Виктора одно время страшно болели зубы. Он не находил себе места, не мог ни пить, ни есть, ни спать. Как-то поутру отец Иона спрашивает других келейников:

— Где Виктор?

У него зубы болят.

— Пусть чай пьет.

Пришли они к нему и говорят, что батюшка велел ему чай пить.

— Где мне тут при такой боли?

Тут вошел сам Старец и говорит:

— Пей чай, да горячий, чтоб из-под крана лить, а не из чайника.

Тот сперва не хотел, а потом из послушания выпил. Первый глоток он еле смог проглотить, так болезненно было прикосновение кипятка к больным зубам. Когда же, понуждая себя, он допил весь стакан, боль прошла и с тех пор доселе никогда не возвращалась.

Случай 2-й

Как-то хорошо уродились груши, и келейнику Виктору довелось их съесть десятка два. Одному монаху он сказал:

— Вот, как животное какое, целых два десятка груш съел.

Тут вскоре встретился со Старцем, и Старец его строго спрашивает:

— Сколько ты груш съел?

Виктор оробел, но ответил:

— Простите, батюшка… Больше двух десятков съел.

— Смотри, — сказал Старец, — больше сотни не кушай.

Случай 3-й

Как-то раз Старец, отпуская отца Виктора из церковной кельи в алтарь для поминовения на проскомидии, сказал:

— Иди, своих поминай, — потом, вздохнув, сказал: — Да, кто знает эти минуты, того молитву за живых и умерших принимает Бог не только в церкви у алтаря, но и работая в поле, кто поминает, — примет Господь.

Случай 4-й

Однажды после поздней обедни старшие иеромонахи пили у Старца чай. К чаю была подана рыба. Один из присутствующих в виде шутки:

— Вот так бы и всегда. А то что один чай.

Батюшка подозвал к себе келейника:

— Вот он хочет рыбы (Старец указал на того иеромонаха рукой.) Так убери ее.

Так все и остались без рыбы.

Случай 5-й

За два года до удаления Мелхиседека из обители, 1 мая, отец Виктор видел сон. Будто в соборе служил батюшка обедню. Было много служащих, трижды становились на колени за молитвою. После «Отче наш» вышли из алтаря три разоблаченных монаха. Отец Виктор спросил шедшего за ними пономаря:

— Что это они обедню не дослужили?

— А это Батюшка велел выслать их. Они хромые.

Отец Виктор посмотрел им вслед, как они шли. Походка их была, однако, прямая. Ведь те трое потом и были высланы: Мелхиседек, Смарагд и Валентин.

Случай 6-й

Летом 1911 года (уже после смерти Старца) около 20 Августа были в обители человек двадцать из Донской области, одной партией. Когда они вошли в келлию Старца и увидели его портрет, четыре женщины стали плакать. Бывший тут келейник Старца отец Виктор спросил их:

— Что вы плачете?

— Этого батюшку, — отвечали они, показывая на портрет, — мы видели в церкви.

Отец Виктор подумал, что они видели утром одного из монастырских схимников, который показался им похожим на портрет отца Ионы. Днем схимники вовсе никогда из келлий не выходят.

— А когда же вы его видели?

— А сейчас.

Было 2 часа дня. Оказалось, что в церкви они спрашивали монаха, что это за схимник прошел. Но монах никакого схимника не видел, как и прочие из партии. Они же ясно слышали, как прошуршала по полу его мантия.

Случай 7-й

Однажды Старец заказал иеромонаху Ираклию, опытному столяру, сделать штук 25 особых низеньких скамеечек. Когда они были готовы, Старец велел позвать старших монахов и раздать эти скамеечки с таким советом: «Когда вы свободны, то после общего правила садитесь на эти скамеечки и занимайтесь по четкам Иисусовой молитвой, сколько позволяет время — с полчаса или с час. Этим ум просвещается. После этого можно ложиться, и непременно на правый бок, и, лежа в постели, прочитывать покаянный псалом „Помилуй мя, Боже“ и „Верую“. И так всегда делайте и храните совесть. Если будете хранить совесть, пойдете за забор — и там вам ничего не дадут».

Случай 8-й

В монастыре совершалось бдение под праздник Входа Господня во Иерусалим. Тогда не было еще большого храма, а в первоначальном храме было тесно. По многолюдству бдение совершалось в трапезной. Служил отец Иона и с ним все иеромонахи, иеродиаконы и певчие. Во время чтения кафизм прибежал келейник иеромонаха Пимена, который умирал у себя в келлии. Больной просил скорее прийти к нему с напутствием, так как чувствовал себя при последнем издыхании.

— Передай ему, что мы здесь предстоим все пред Господом, совершая Ему славословие. Пусть он за послушание подождет умирать. А по окончании бдения мы к нему придем и напутствуем его.

По окончании службы отец Иона со старшею-братией тотчас отправились к отцу Пимену, совершили над ним таинство елеосвящения, исповедовали и приобщили его и постригли в схиму. И к утру отец Пимен, в схиме Антоний, мирно преставился.

II. Посещение Рая Преподобным Ионой Киевским. Пропущенные главы 2-го тома «На берегу Божьей реки» С. Нилуса

Глава 23. О том, что видят богоизбранные детские души

В Киеве мне довелось быть в общении с возобновителем Скита Пречистыя, что в Церковщине, игуменом Мануилом. Составляя его житие и историю восстановления его обители, я слышал от него много дивного о его великом Старце, схиархимандрите Ионе, строителе Киевского Свято-Троицкого монастыря. Один из его рассказов, особенно запечатлевшихся в моей памяти, переданный мне впоследствии в рукописном списке с жития старца Ионы, составленного Е. Поселяниным9, я хочу привести здесь, из опасения, что это сокровище духа иным путем может никогда не увидеть свет.

Когда Иоанну, будущему старцу Ионе, — так сообщается его келейными записками, — было всего шесть месяцев, он пропадал 12 дней из виду своих родителей. А было это так.

Однажды в летнее утро, шестимесячным младенцем, Иоанн остался один на дворе, а мать его, оставя его одного, пошла внутрь дома и занялась по хозяйству.

Солнце только что взошло. Было ясно, светло и тепло… Лежа среди широкого, зеленого ковра, обогреваемый солнечными лучами, видя над собой беспредельный голубой шатер неба, младенец следил глазами за голубями, летавшими по воздуху. Его охватило желание летать, как они…

Вдруг к нему подходит Старец. У Старца была большая, густая, широкая и длинная борода. Обнаженный череп только по краям был покрыт волосами. На нем была синеватая нижняя одежда, опоясанная поясом, а сверху зеленоватая.

Старец сел на землю, на зеленой траве, справа от младенца. На приятном лице его играла улыбка… Сперва младенец взглянул на старца, но сейчас же перестал смотреть на него, так как он мешал ему видеть летающих голубей.

Старец ласково заговорил.

— Ты смотришь на голубей, — сказал он. — Тебе нравится, что они летают. Им крылья даны Богом, оттого они и летают, и тебе бы того же хотелось. Но ты человек естеством, а не птица и потому не имеешь видимых крыльев. Тебя это печалит, но ты не скорби, а молись Господу Богу, Создавшему тебя, люби Его, благоугождай Ему и верою, правдою и любовию истинно Ему послужи. И Он даст тебе крылья не временные и тленные, но вечные, которые вознесут тебя горе. Эти крылья дает людям на подвиг Господь Бог наш Вседержитель и Возлюбленный Его Сын, Господь наш Иисус Христос Спаситель, искупивший нас Своею Божественною кровию.

Потом Старец спросил младенца:

— Желаешь ли ты иметь крылья и парить на них и восходить всё выше и выше к Богу, живущему во веки веков?

Младенец, глядя на Старца, ответил:

— Желаю, чтобы Бог дал мне такие крылья.

— Тебе еще мало дней, — сказал с улыбкой Старец. — Но запомни и сохрани на всю твою жизнь мои слова: Бог Сущий неизменным, Бог Сущий ныне и во все нескончаемые веки подает эти крылья людям, как крылья премудрости, разума, смысла, силы и жизни. Бог изрек: «Если кто любит отца и матерь больше Меня, если кто не отречется всего своего имения, не достоин Меня». Если кто послушает гласа Его и возлюбит Его Единого выше всего и всех, тому Бог дает и силу и полет горе. Возлюби же и ты Господа Бога твоего, создавшего тебя. Родителей твоих люби, уважай и почитай, люби наравне с ними и всех людей, но всею любовию твоею люби Бога; люби Его всею душою, всем сердцем, умом и мыслью; люби Его больше родителей твоих, не противопоставляй им Бога.

Когда Старец сказал младенцу, что Бога надо любить больше родителей, ему стало жаль их: они хранят его, питают, ласкают, дорожат им, и за все это он должен их мало любить. Слова эти ему показались чрезвычайно горькими.

— Как это возможно, — сказал он Старцу, — не любить родителей? Это для меня тяжко, и поступить так я не могу.

Тут Старец взял его за руки. Указательным пальцем правой руки он вскрыл ему грудь, обнажив внутренности, чтобы вынуть слабое и робкое человеческое сердце, что-то извнутри вынул и выбросил, а потом место разреза загладил рукою10.

Потом Старец взял Иоанна за правую руку и сказал ему:

— Ты со мною не бойся ничего, и держись крепко за меня и за мою одежду, и иди со мною смело!

Они отправились и вышли в какое-то место чистое и высокое. Там дули страшные ветры, так что едва можно было устоять на ногах. Постепенно приблизились они к другому месту, широкому, ровному, чистому, светлому. Там стояла высокая стена-ограда, и стена издавала из себя великий свет.

Старец взял спутника за руку и сказал ему:

— Успокойся и ничего не бойся! Мы миновали ту бурю и тот путь, и мы уже пришли сюда, в тишину. Здесь нет никакого страха. Здесь царствует только благоговейное благодарение и любовь. Здесь пребывает Бог и истинно Его возлюбившие послушники Его… Ты видел бурю и вихрь там, где ты проходил: он был страшен, но не повредил тебе ни в чем. И ныне ты совершенно цел. Это образ твоего бытия. Многие вихри и бури встретятся на пути бытия твоего, но зри сам, где ты ныне стоишь, пред Кем и к Кому идешь. Зри без страха и боязни, с благоговением и любовию чистою.

Они подошли к великим и дивным вратам, и вверху врат сиял светом Крест Господень. Два воина стояли на страже пред вратами, светлые и прекрасные, и держали в свои руках мечи. Протянув руки с мечами, они крестообразно преградили вход во врата.

— Помолимся Господу Богу пред вратами, — сказал Старец.

Когда они перекрестились и поклонились Животворящему Кресту Господню, тогда стражи опустили мечи свои и дали путникам свободный вход.

Не рассказать словом, что открылось пред путниками, когда они вошли в те врата. Здесь было небо новое и земля новая, свет сияющий, воздух легкий, свежий, тонкий; земля чистая, светлая, как чистый хрусталь; деревья по обе стороны их пути стояли живые, издавали от листьев своих благоухание, и между деревьями росли цветы разных сортов, разной красоты, разнообразной величины.

Там стоял храм Божий. И вошли они внутрь его и стали пред отверстыми вратами священного алтаря. И на высоком Престоле Славы восседал Сущий. Лик Его окаймлен был власами и был светел, ласков, спокойно мирен и влек к себе сердце и дух в сильную к Небу любовь.

И ужас объял младенца. И был он как мертв. И Старец поддерживал его. И чувствовал он, как веет на него духом жизни. Он словно обновился и стал в новой силе пред Богом своим. И ему показалось, что ему шел 21-й год.

И все окружающие Божественный Престол воспели хвалу, славу и благодарение Сидящему на Престоле, и дивно величественна была та песнь. Небесные Силы воспели Параклит Парящего, Оживляющего, Животворящего и Освящающего. Они пели священные слова «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф», и с ними пело великое множество разного рода племен, чинов, колен, званий и возраста — люди, лики святых, пророков, апостолов и иерархов Господних, царей, священников, мучеников и всякого чина и звания праведных, убеливших одежды свои, изукрасивших Кровию Агнца, истинно возлюбивших Господа Иисуса Христа Сына Божия.

И ближе всех к огнезрачному Престолу стояли девственники, ничем не осквернившие себя в земной жизни. Одеянные в белую одежду, они стояли у Престола, предначиная песнь хвалы, славословия, молитвы и благодарения. И никто не сиял такой славой, как иноки, облеченные в схиму.

Когда всё множество святых запело божественные песнопения, тогда Старец сказал:

— Юноша! Воспевай же и ты Владыку всех и Господа и приникни к тому, где ты теперь стоишь, что видишь и что слышишь. Произноси ясно слова Хвалы Господней, ибо животочные слова те и безсмертны — они пребывают во век. Слушай и внимай! Сейчас начнется песнь, воспеваемая Господу, Триупостасному Божеству, Богу Отцу, Богу Сыну и Богу Духу Святому, от всех святых и горних небесных чинов, от всех земнородных и от всей твари видимой, от всего создания Божия и от всех стихий. Внимай же прилежно, кто будет предначинать Богу эту песнь.

И стала тогда великая тишина.

И тогда, по повелению Господню, один из серафимов предстал пред Престолом Господа Славы. Он взял от алтаря кадильного кадило, и вложил в него фимиам молитв святых, и стал пред Господом, имея в руке то кадило.

И девственники, окружающие Престол Господень, предначали песнь великую, трегубую. И воспевали хвалу. И песнь неслась как из единых уст: от святых, с земли от земнородных и от всей твари видимой и невидимой. И стройности того пения и согласия даже и представить ни звуками, ни словами невозможно. А Серафим, предстоя пред Господом, воздымал пред Ним кадило молитв святых, славословия, величания и благодарения Творцу всяческих.

Господь повелел Старцу показать Иоанну все обители святых.

Глава 24

И когда Старец с Иоанном вышли из храма, то пред ними открылось широкое пространство неизъяснимой красоты.

Земля была там чистая, светлая, сияющая радостью, и на ней было много живых, роскошно зеленеющих деревьев. Иные из них цвели, на других были только завязи, третьи несли уже на себе плоды. И чудные листья тех деревьев, тихо трепеща, возносили, как живые, хвалу Господу, Создателю всякого творения.

Иоанн стоял в оцепенении и не хотел двинуться с того места, где стоял и молил Старца, прося навсегда оставить его здесь, где отовсюду окружал его преизбыток и торжество жизни.

Земля — жизнь. Небо, светло сияющее, — жизнь. Излияние воздуха — жизнь. Сияющий, мягкий свет — жизнь. Деревья, украшенные красотою и славою, — жизнь. Цветы различной красоты и великолепия, расстилающиеся по земле, — жизнь.

И всё это привело юношу в восхищение. Он был вне себя и умолял спутника своего и путеводителя оставить его на этом благословенном месте. Но Старец понудил идти далее.

И дошли они до стены высокой ограды. Прекрасные врата были увенчаны крестом, и над вратами была надпись, слова которой испускали сияние, как от солнца расходятся лучи. Там было написано: «Здесь святая обитель Всесвятой Владычицы мipa и Царицы царствующих, Матери Бога нашего, Пресвятой Девы Марии. Если кто из земнородных призовет Ее имя, тот спасется».

Старец приказал Иоанну прочесть всё надписанное над вратами. Когда он прочел, ожил в нем дух, упавший от разлучения с виденными местами, и он забыл и их, и то, что хотел в них навсегда остаться.

Старец сказал ему:

— Сотворим молитву ко Пресвятой Владычице и Царице, истинной Богородице, во всем благом Поборнице! — И начал Старец сказывать слова молитвы ко Владычице и Царице всех, и приказал Иоанну повторять за ним эти слова ясно и умиленно, объясняя ему, что это — слова жизни.

Когда они сотворили молитву до конца, изнутри раздалось слово: «Аминь!» Тогда величественно распахнулись пред ними врата Святой Обители. Внутри, начиная от врат, в два ряда стояли воины в воинских сияющих доспехах. На их главах были царские венцы, а в руках мечи.

Радостью просияли лица насельников Небесной обители Пречистой Девы, когда предстали пред ними входящие, и все воспели великую божественную песнь Пречистой Владычице Богородице, Матери Господа Бога нашего. И все множество небожителей, вышедших им навстречу, пели песнь сладкую и радостную, исполненную жизни и неизреченной сладости, какую не выразить никакими устами и никаким языком.

Старец спросил Иоанна:

— Почему ты не поешь с ними песнь Богоматери?

— Я вне себя, — отвечал юноша. Но Старец приказал ему петь громко и, прислушиваясь к словам поющих, повторять их разумно и достойно.

И по пении том все двинулись от врат ко храму Всесвятой Владычицы Госпожи Богородицы.

Глава 25

Никто выразить не сможет той силы радости, торжества и той великой любви к Пресвятой Владычице, Матери Умного Света, который охватывает душу на пороге Ее храма…

Иоанн уже стоял пред Ее Престолом. Чудно было видение Преславной Царицы небес. Радость сияла на пресветлом Ее Божественном Лике, исполненном мира и любви ко всем земнородным…

А вокруг раздавалась хвала ликов святых и ангелов Матери Света.

Престол Царицы небес окружают небесные воины, святые архангелы и лики святых девственниц в светлых, убеленных ризах, сияющих несказанным светом, с венцами на главах, и в венцах горели драгоценные каменья.

Когда было совершено славословие в храме Всесвятой Владычицы, наступила великая тишина. Тогда Матерь Умного Света призвала одного из предстоящих архистратигов и велела ему принять из алтаря кадильного кадило с горящим углем.

И предстал архистратиг пред Владычицей у Ее Святого Престола. И повелела Пречистая одному из предстоящих святых возложить в кадило фимиам молитв праведников и вознести дар молитвы славословия, хвалы, величания, благодарения и поклонения Вседержителю Господу Богу, Искупившему нас кровию Своею, неизглаголанною силою Своего Божества.

И пели песнь великую, дивную, сладкую, исполненную крепости, жизни и бессмертия. И, совершив хвалу, все пали на землю и поклонились Его Божеству. И снова настала тишина.

И тогда раздалось новое пение — то была хвала Матери Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа, Сына Божия. Все воспели в песни Царицу и Владычицу, песнь дивную, предивную. И радостью, и славою, и великолепием звучала эта песнь, которою лики святых едиными устами и единым языком похваляли Пренепорочную Деву.

Изумлялся Иоанн силе и величию той хвалы. А старец, державший его за руку, сказал ему:

— Приди в себя, юноша, и дерзай, и будь сопричастник пения, и воспой с поющими и воспевающими хвалу Всесвятой Владычице, Матери Истинного Бога нашего, чрез Которую Он нас спас и Которая нас привела сюда.

И юноша стал причастником той великой хвалы, которую воспевали святые Богоматери пред Пречистым Лицом Ее. И трепетал смертный состав его тела, а душа расширялась от той чудной хвалы, готовая расторгнуть союзы с телом, не могущим вместить хвалы той.

И зарыдал Иоанн, и струи слез текли из очей его, а сердце взывало: «Боже мой, Боже мой! Неизреченна Твоя благость и Твоя любовь к нам, тленным смертным людям!»

— Не бойся! — сказал ему старец, — место, на котором мы ныне стоим, не место мертвых, но во век живых: нет здесь смерти — здесь одна жизнь.

И когда Иоанн несколько пришел в себя от душевного потрясения, восторга и радости, великое славословие Богоматери было совершено, и все славящие Ее поклонились Ей до земли.

И сошла тогда Всемилостивая Владычица с Престола славы, остановилась во вратах святилища и тихим словом любви подозвала к Себе старца, державшего в своей руке руку юноши Иоанна.

— О, предивный, премудрый и Боголюбивый, святый, великий апостол Христа, Бога Сына Моего, Иоанн Богослов, — рекла Владычица, — неустанно обходишь ты поднебесную. Премудрым предвидением твоим привел ты сюда этого юношу…

И, обратясь к Иоанну, продолжала Пречистая:

— О, юноша! Святый Дух умудрил тебя довериться старцу. Доверясь ему, ты предал себя в руки сотворившего тебя Господа Бога, Искупившего тебя и всех, здесь стоящих, Своею Кровию, за тебя и за них излиянною, и Господь привел тебя ныне в Мою обитель.

И много еще говорила юноше Иоанну Владычица, а он стоял в восторженном ужасе и трепете, в неизглаголанной радости сердца.

— Не бойся же, юноша! — продолжала матерински говорить Богоматерь, — но только внимай себе. Тебе нужно быть еще там, откуда ты пришел. Помни там, что ты безопасно миновал угрожающие тебе бури, и пропасти, и великие грозы, потому что зрел тебя и руководил тобой Господь Вседержитель.

И повелела затем Владычица одному из святых мужей повести юношу Иоанна по Обителям святых, и он в великом благоговении последовал за указанным ему путеводителем и за старцем, пришедшим с ними.

— Кто святой тот, что показывает нам Обители и говорит с нами? — спросил юноша Иоанн.

— Это, — отвечал старец, — великий святой, дивный в пророках, печать святых пророков. Имя его Иоанн, святой Креститель Господень.

Глава 26

Как описать этот обход Обителей святых?

Полки небесных сил охраняют всех там живущих и служат им. Обители все дивные, великие, пространные, и неизъяснимо прекрасно их украшение. Деревья многоразличны, исполнены красоты и мощи; цветы многообразны и, стелясь по земле, испускают ароматы чудной нежности, а воздух напитан и преисполнен жизнию.

Живущие в обителях тех святых матери и девы с любовию и радостию встречали путников и, приветствуя их, славили Господа Бога, Спасающего и Милующего рабов Своих.

И спросил юноша Иоанн старца и святого мужа, ведущего их:

— Что значит, что вижу я снаружи стен этого града, на стенах внутри, на вратах и храмах снаружи и внутри, и на всех Обителях святых, и на завесах, и на вратах храма Господня — везде изображено имя Всесвятой Владычицы Девы Марии, Матери Царя Славы Иисуса Христа, Сына Божия, а над этим именем вверху всюду царская корона, и от слов и от короны исходит великий свет?

И ответили ему путеводители:

— Велико Всеславное, Всесвятое имя Девы Марии, безсеменно зачавшей и безболезненно рождшей Царя Славы Христа. Предивно и преславно Имя Ее — Мария. Она — Царица небес и земли и Владычица всей твари, Высшая небес и Честнейшая и Славнейшая Херувим и Серафим. Ее помощью и милостью все мы спасемся. Ею спасается мip. Она — мост, приводящий к небу.

Этот обход Обителей святых исполнил радостью сердце юноши Иоанна, и был он от него в восхищении ума, в неземном восторге.

Когда же возвратились они к Богоматери, сказала Владычица:

— О, юноша! Благо тебе, что ты возлюбил Господа Бога твоего и всего себя предал Ему в любовь и послушание Божественной воле Его. Ты обрел бесценный бисер Христа с детства само-охотно и прилепился Ему, подклонив выю твою под благий ярем святой Господней воли. Ты пойдешь во след Его, восприняв от Него твой крест. На твоем пути тебя встретят бури, вихри, терния и волчцы, но ты благополучно минуешь их. Да будет ум твой направлен всегда к Нему горе, туда, где ты теперь с нами всеми, и все мы единодушно и с великой любовью будем ожидать вновь прихода твоего сюда.

И Владычица продолжала:

— И еще скажу тебе: да не погаснет никогда в сердце твоем чистейшая любовь к Сладчайшему Господу Иисусу Христу. Всегда имей имя Его в уме, в духе, в душе, но и в теле твоем: будь чист весь во все дни бытия твоего на земле… Милость Господня предварила тебя. Она велика и неисповедима, ибо Бог так возлюбил человека, что Единородного Сына Своего не пощадил ради его спасения. Так живи же в Нем, будь Ему спослушником и ничего не бойся. Он с тобою. Служи же и делай, не ослабевая в служении святом и Божественном прехвальном послушании Ему во всегдашней радости, веселии, в утешении от Него и в Нем… Я буду следить за тобою, и очи Мои будут на тебе, и посещения Мои явятся тебе во время благопотребное. Ты вскоре отойдешь отсюда, но недалеко и ненадолго, а ум твой, дух и сердце твое будут здесь. Осмотрись же внимательнее, пока ты еще здесь, чтобы унести всё это с собою в сердце своем.

И неизглаголанной радости исполнилось сердце Иоанна от слов Владычицы. И вновь велела Богоматерь всем воспеть песнь хвалы; и земля, и небо, и воздух подвигнулись на великое то славословие, и юноша Иоанн от восхищения, сладости и радости пения того упал замертво.

Владычица коснулась руки его и главы и сказала:

— Тело твое смертное не в силах вынести этого славословия, но дерзай и жив буди и воспой с нами Господу слова хвалы.

И вновь воспелось славословие великое, и в нем, по глаголу Владычицы, принял участие и юноша Иоанн, с бессмертными воспел дивную песнь хвалы и благодарения Творцу всяческих…

Глава 27

И когда юноша Иоанн вышел из Обители Пречистой и продолжал путь со своим старцем, старец сказал ему:

— Те слова, которым ты внимал в пениях без-смертных и которые ты воспевал и сам, слова эти дух возьмет от тебя, ибо, пока ты плоть и кровь, ты их отсюда с собою на землю земнородных снести не можешь. Там всё смерть и тление. Здесь же одна жизнь, и жизни полны те слова, которыми ты возносил здесь хвалу Господу и Всесвятой Его Матери.

— Как, — спросил юноша, — разве мне нужно опять быть там, откуда ты меня взял?

— Да, ты будешь там. Господня воля на то, чтобы ты был там, чтобы ты прошел все пропасти, стремнины, ветры, бури, вихри, как тебе о том говорила Сама Всесвятая Владычица. Но твоей любовью к Богу, к Пресвятой Владычице Богородице ты навсегда там будешь укреплен в духе и всегда будешь памятовать о том, где ты сейчас находишься.

Сильно опечалили душу юноши Иоанна эти речи, и в горести упал он, где стоял, на землю. Ему казалось лучше разстаться с жизнью, чем с этими местами. Так лежал он на земле, обливаясь слезами, и не желал утешиться.

А окрест него всё было так величественно и дивно прекрасно! Повсюду росли деревья, полные жизни, издавая листьями своими шум, подобный звуку струн или громогласно-мелодичных духовых инструментов, вещая хвалу их Создателю. Чистейший воздух дышал тонкой прохладой. Всюду был разлит живой свет, будто сияло не одно, а несколько солнц, но свет тот был тихий и мирный. В великой скорби от предстоящей разлуки с этими местами, юноша Иоанн со слезами продолжал умолять старца оставить его здесь.

— Нельзя быть тебе здесь, — отвечал ему старец. — Многомилостивый Господь в благости Своей вознес тебя сюда от земли, чтобы показать тебе всё, что ты здесь видишь очами и слышишь ушами и что осязаешь руками, что измеряешь стопами. Здесь земля новая, чистая, здесь свет немеркнущий и никогда не изменяющийся; здесь нет ночи и день не нуждается в солнце, ибо Солнце его — Солнце Правды Господь Бог. Человеку тления здесь, пока он во плоти, не место. Показал тебе чудеса этой жизни Господь не для того, чтобы ты скорбел, но чтобы ты их хорошо запомнил, вспоминал о них в земной твоей жизни, радостно благодарил за них Господа и был полезен на земле и другим, ищущим спасения.

И много другого говорил старец юноше Иоанну и поднял его на ноги от земли, на которой он лежал, обливаясь горькими слезами.

И предстал им тут юноша прекрасный, одеянный в белые сребровидные ризы и препоясанный накрест орарем, и сказал:

— Сей юноша добрый, возлюбивший Бога, хочет остаться с нами. Но ему должно идти в мip и там творить заповеди Божии, поддерживая в сердце своем огонь любви к Господу Богу, и тогда уже соединиться с нами навеки.

И юноша тот прекрасный передал старцу Господнее повеление поставить Иоанна пред Господом.

Глава 28

У Храма Вседержителя архистратиг Господень, предначиная песнь хвалы Агнцу, Закланному прежде сложения мipa, призывал громогласно все племена людские присоединиться к великому тому пению. И вознеслось тогда хвалебное, великое и сладкое величание, и в величании том святые сотворили молитву к Бессмертному Агнцу о живущих на земле, верующих в Его Святое Имя. А Иоанна объял страх, что он смертный и стоит среди святых в их селениях.

И когда после славословия настала тишина, Господь Иисус Христос повелел старцу подвести к Себе юношу Иоанна и ублажил его за его любовь к Себе с детских его лет.

— Смотри, — сказал ему Господь, — на язвы от гвоздей на руках Моих, осяжи раны гвоздильные на ногах Моих, прикоснися к прободенной копием воина язве у ребра Моего.

И пал юноша Иоанн на землю в слезах ужаса и жалости, видя жестокие раны раскрытые, глубокие на руках, ногах и ребрах Христа.

— Не бойся, юноша, — сказал Господь, — прикоснись и осяжи раны Мои. Я все терпел ради избранных, верующих в Меня. И ныне Я снова терплю за избранных Моих и ныне еще верующих во Имя Мое и терпящих ради Меня гонения, скорби и страдания, за любовь, которую они имеют ко Мне. Я с ними, и с ними страдаю, и люблю их, и все за них приемлю на Себя. Словам Моим внимай: они полезны будут и тебе, и по тебе и другим.

Храм Господа Бога, где пред лицем Господа стоял юноша Иоанн, был так обширен и велик, что всё безчисленное множество всех чинов святых и людей всякого колена, рода и чина — все свободно вмещались внутри Храма Господа Славы.

И снова повелением Господним юношу Иоанна водили по иным многим Обителям святых; и тою же нетленною красотою сияли и те Обители, и те же там воспевались неизреченною красотою звуков песни хвалы Господу. И в одной из этих Обителей приступил к юноше Иоанну некто и, возложив руку свою ему на голову, сказал:

— Ты юноша — первенец у отца и матери. И я имел сына первенца и принес его в жертву Господу Богу моему. Вот я и сын мой — мы оба здесь. Так и ты — возьми себя во всесожжение Богу и не сомневайся в Нем.

То был Авраам, друг Божий. После того видел юноша Иоанн Обители пророков и апостолов и другие светлые Обители — и всюду всё сияло и ликовало неизреченною радостью и веселием.

И когда вернулся юноша Иоанн со своим старцем-путеводителем в Храм Господа Вседержителя, где вновь услышал пение новой хвалы, Господь дал старцу книгу жизни и повелел показать ее Иоанну, но с тем, чтобы он не читал ее. Книга эта была мелко написана. Иоанн просил прочесть ему из книги хотя одно слово, но голос Всевышнего повелел ему принять эту книгу и съесть. И он ее ел, как мягкий и сладкий хлеб. И было в гортани его ощущение великой сладости, но потом почувствовал он в себе великую тяжесть и болезнь, как бы в прообраз того, как трудно смертному человеку исполнить, претворить в жизни своей закон Христов.

И сказал Господь:

— Это не в болезнь, а во врачевание тебе то, что ты принял.

И ощутил тут в себе Иоанн великую силу и возраст тридцатилетнего мужа. И стоявшие у Престола Божия воинственные мужи по Господнему повелению взяли с Престола одежды, начали одевать Иоанна в воинские доспехи — в латы и шлем — и дали ему оружие — меч, лук и стрелы. И стал Иоанн мужем крепким и сильным. И голос Господа изрек:

— Смотри на себя! Ты теперь муж годами, силою и крепостию. Ты вооружен благодатью — не бойся, иди и стой, ибо Я с тобою.

От этих слов Спасителя Иоанн почувствовал во всем существе своем необыкновенную силу и крепость. И повелел Господь сопровождавшему Иоанна старцу блюсти его и быть ему руководителем во все дни его жизни. Сам же десницею Своею коснулся груди Иоанна и сказал:

— Сердце твое принадлежит Мне.

И вновь воспето было славословие великое и великая хвала Господу. И вышел Иоанн со своим путеводителем, сопровождаемый святыми, из града Господня, и оказались они на том месте, на лужайке у бедной хаты посада Крюкова города Кременчуга, откуда старец восхитил в небесные Обители Иоанна. И снова на лужайке той Иоанн лежал шестимесячным младенцем.

— Смотри, — сказал старец, — мы возвратились: вот твой дом, отец твой и мать твоя. Не бойся, чадо мое. Я буду посещать тебя.

И положил старец младенца Иоанна на земле и, обложив его травою, как в колыбели, стал невидим.

Тут выбежала мать в величайшей радости, что обрела вновь своего ребенка, пропадавшего 12 дней.

Сказание это свидетельствовал сам великий старец схиархимандрит Иона, строитель Свято-Троицкого Киевского Ионина монастыря, запечатлев сказание это своеручно в своих келейных записках. Запись же эта помечена им 1838 годом и до кончины великого старца известна была лишь немногим особо доверенным и приближенным к нему лицам.

Цены нет этому сокровищу духа для души развитой духовно; ей и посвящается этот умный бисер в назидание, утешение и укрепление за молитвы схиархимандрита Ионы, старца великого. Аминь.

Глава 29. О том, как видения богоизбранных младенцев оправдываются в совершенном их возрасте на деле

В конце 90-х годов на пути моего земного странничества мне довелось, по милости Божией, повстречаться с одним из духоносных архипастырей нашей Церкви. Это был епископ Макарий, бывший Калужский, а потом Оренбургский. Скончался он в Белевском монастыре на покое. В Белеве же я имел счастье с ним познакомиться и от него слышать сказание о старце схиархимандрите Ионе, известное ему из уст самого Старца.

— Сказывал отец Иона, — говорил мне епископ Макарий, — как Сама Пресвятая Богородица призвала его к строительству Свято-Троицкого монастыря в Киеве, когда он был никому еще не известным иеродиаконом Белобережской Пустыни.

Было это, — сказывал мне отец Иона, — летом того года, когда были великие пожары во всей Орловской губернии, когда горел Орел, Елец и другие города, сгоравшие почти что дотла. Был один из великих праздников: не то Вознесение, не то Троицын день. Потрапезовав с братией, я пришел в свою келлию, совершил обычные благодарственные молитвы Господу Богу, Богородице и всем святым с земными поклонами; потом снял с себя мантию и подрясник, повесил на свое место, скинул башмаки и остался в одних чулках да в одежде.

Дверь келлии была закрыта мною на крючок. Поставил я свою скамеечку, сидя на которой обычно занимался Иисусовой умной молитвой, облокотился о столик, правой рукой подперев голову у правого уха, взял в левую руку четки и, сидя в белом балахоне, стал творить молитву. Прошло с полчаса…

Вдруг слышу, за дверью кто-то молитвится:

— Молитвами святых Отец, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!

Я не ответил. Молитва повторилась. Я промолчал. В третий раз молитвится кто-то. Я опять не ответил «аминь». Слышу, голос женский… Взяла меня досада на беспокойство, а тут вдруг дверь сама отворилась, хотя и была на крючке, и кто-то вошел. В сердцах я обернулся и тут же со скамейки упал на пол без памяти и лежал как мертвый, пока почувствовал прикосновение руки. Очнулся: предо мною Матерь Божия и с Нею одиннадцать светлых спутников, как потом узнал я из слов их: святые апостолы Петр, Иоанн, Иаков, Лука; Святитель Николай Чудотворец, святой великомученик Георгий Победоносец, святые великомученицы Варвара и Екатерина, святая мученица Феврония и преподобная Евфросиния Полоцкая.

— Мы пришли к тебе, — рекла Пречистая, — с сими святыми возвестить тебе дело святого послушания, чтобы ты потрудился и послужил Господу Богу, исполняя Его святую Волю во славу Имени Его, на благо святой Его Церкви и верующих в Него.

Я всё еще лежал в страхе.

— Дерзай! — сказала Владычица и подняла меня за руку. И встал я пред Матерью Божией на колени и услышал от Нее такое слово:

— Сын Мой и Бог восхотел явить славу Свою в последние дни рода сего, и тебя Он избрал орудием святого дела Его и благоизволил Меня и тех, кто предстоит Мне, послать к тебе. Нужно тебе оставить святую обитель и перейти на другое место, чтобы там послужить Ему и исполнить Божественную волю Его. Воля же Его, чтобы на месте, которое будет тебе показано, была устроена обитель в прославление Его и чтобы собрались в нее боголюбивые иноки послужить и благоугодить Ему. Но ты не смущайся и знай, что Господь Бог Сын Мой будет там и Я там буду и пребудем там до скончания века. Ты — орудие, а всё делание будет Бога. Внимай: монастырь на том месте будет великий и иноков соберутся полки — сонм людей, возжелавших Господа Славы.

И пал я после слов этих к пречистым стопам Богоматери, орошая их слезами.

— Молю тебя, Всесвятая Владычица, — восклицал я в великом смятении духа, — оставь меня почить здесь и положить кости мои в этой обители: скудоумен, нищ, худ, грешен, немощен во всех слабостях моих и страстях, а для такого дела потребен муж правды, исполненный мудрости, разумения духовного, силы, просвещенный свыше благодатию Божественною, муж исполненный веры, надежды и любви. Не вижу я в себе ничего доброго и не подготовлен я к этому священному и великому делу. Не просвещен я Словом Божиим, и крайний невежда я в Священном Писании. В строении домовном и устроении святой обители совершенно неопытен и неискусен. Молю Тебя, Всесвятая Владычица Богородица, Матерь Всемилостивого Бога, оставь меня скончать здесь дни моей жизни.

— Всуе мятешься ты, — рекла Владычица, — всуе противишься воле Всеблагого Бога: на полезное и спасительное дело избрал тебя строителем, а ты противишься Ему подобно Савлу, гнавшему Церковь Его Святую. Скажу тебе более, уже не в пользу твою: не противься воле Сына и Бога Моего и Моему желанию и воле и Мною налагаемому на тебя послушанию. Иди и потрудись!

Снова отрекался я, заливаясь слезами.

— Дивлюсь тебе, — сказала Матерь Божия, — оставляла ли Я тебя когда-нибудь? Не всегда ли Я была везде с тобою? А ты всё не уверяешься во Мне. Неужели же Я наветница твоего спасения или желаю ввергнуть тебя во зло? Вспомни святого праотца Авраама: Господь указал ему переселиться в иную землю, — противился ли он Богу? Так и ты, — иди на место, которое Господь благоволил избрать для тебя.

— Матерь Божия! Оставь меня в Белых Берегах.

И сказала на то упорство мое Владычица:

— Размысли, подумай, а Я снова приду к тебе. — И, исходя из келлии, Владычица повелела мне проводить Ее. На крыльце келлии я пал Ей в ноги, а когда поднялся; то увидел Ее и сопутствовавших Ей святых уже входящих в храм чрез церковную паперть.

А в келлии разлито было такое благоухание, которому и подобия нет на земле.

Глава 30

Прошло две-три недели. Был опять праздник, и опять я занимался молитвой Иисусовой, всем умом и сердцем погрузившись в это умное делание. И снова послышалась мне чистым женским голосом произносимая входная молитва, и снова молчал я, недовольный, что прерывают молитву, и снова дверь отворилась, как тогда, сама собой, и снова упал я еле живой, и, как прежде, воздвигла меня Владычица, и от прикосновения руки Ее разлилось в теле моем преизобилие жизни.

И с Материю Божиею явились вновь угодники Божии, и было их более прежнего.

И стою я на коленях пред Пречистою Владычицею, и слышу, говорит Она мне:

— Вот опять пришли мы к тебе, исполняя волю Господа Сына Моего. Как решил ты о послушании, к которому Господь призывает тебя?

И вновь, окаянный, я стал отрекаться в страхе пред непосильной для меня тяжестью возлагаемого на меня бремени:

— Об одном просил я и прошу Тебя, Мати Божия, оставь меня навсегда на этом месте.

И не прогневалась Царица Небесная и кротко рекла:

— Напрасно волнуют сердце твое помышления суетные: Господь создаст тебе обитель и пришло время исполниться воле Его. Пойми же ты, что ты только орудие Его, а всё дело, труды и попечение — всё будет Его. Не в скорбях и болезнях твоих будеши. И да будут тебе поручителями в словах Моих все сии…

И Матерь Божия назвала всех сопровождавших Ее святых поименно каждого. И были они: святая равноапостольная Мария Магдалина, святая первомученица Фекла, святые великомученицы Варвара и Екатерина, Святитель Христов Николай, святые великомученики Георгий Победоносец, Феодор Тирон, Феодор Стратилат, святая мученица царица Александра, святые апостолы Петр, Иаков, Иоанн, Лука, Симон Зилот и Святый Иаков брат Господень, первый епископ Иерусалимский, святитель Иоанн Милостивый, святые равноапостольные царь Константин и князь Владимир, святый благоверный князь Александр Невский и святая благоверная княгиня Ольга.

Но я, грешный, всё об одном молил:

— Оставь меня, Матерь Божия, на месте сем, благоволи и кости мои сложить в той обители!

И опять продолжала убеждать меня Царица Небесная:

— Зачем смущаешься ты, — говорила Она мне, непокорному, — утверди чувства твои в священной воле Христовой. Господь благоволит к чину монашествующих, и Я всегда им готовая Попечительница. Но Я говорю тебе: лучше уйти тебе отсюда. В святой обители этой будет перемена и ослабление в управлении: управители ее будут держаться своего мудрования и будут во многом подобны мирянам, введут их к себе, и миряне обоснуются среди них и братии. И пойдет в обители молва и шатание, братия отступят от старцев, и гласу их места уже не будет; станут говорить: «Зачем мне слушать старцев? Они отжили свое время, и мы не хотим знать их учение и будем жить по-своему: наш путь нравится нам, и мы пойдем по нему»… Вот Я возвестила тебе всё, что здесь будет, а ты обдумайся, осмотрись. Я снова приду к тебе.

И уходя из келлии рекла мне Матерь Божия:

— Оставайся в мире. Я приду к тебе опять.

И пал я к стопам Царицы Небесной и долго смотрел вслед Ее, пока стала Она невидима. И был я в великой туге и смятении, не зная, что творить мне, и чувствуя потребность в духовном совете; но советников не было, ибо все близкие душе моей старцы уже отошли ко Господу.

Глава 31

Тогда решил я сходить в Свенский Брянский монастырь, где еще были в то время хорошие старцы. Беседы с ними успокоили меня, и, вернувшись от них, я жил в мире.

Недели через три или более, в будний день, в час, когда я начал заниматься молитвой Иисусовой, последовало мне новое видение Матери Божией.

— Смотри, — сказала Она мне пречистыми устами Своими. — Я вновь пришла к тебе, и свидетели Мои со Мною. Мы пришли вновь звать тебя к святому послушанию. Ты не хочешь знать, что должно произойти здесь. Опять говорю тебе: здесь будут начальники, имеющие ум и очи, зараженные страстями, ласкательные миролюбцы и плотолюбцы, пекущиеся только о плоти. По холодности и невнимательности слух их будет закрыт славословию. В святом послушании они не будут усердны и мало будут пещись о спасении братии. К ним открыт будет вход мирским людям и женам, и не будут они заботиться о благоустроении святой обители, о благочинии и благочестии братии. Будут они привержены и к вино-питию. Старцы и правожительствующие терпимы ими не будут, и не будет им никакого дела до сокровенного учения стремящихся к совершенству. Они будут изгонять доброживущих иноков, говоря им: «Хотите жить у нас здесь, живите как и мы». И ты, малодушный, не понесешь всего того, что заведется здесь, посему и решил Всеблагий Господь извести тебя отсюда.

— Но нет во мне никаких дарований, — дерзнул я возражать Владычице, — всё одни немощи.

— От тебя не дарования требуются, — рекла Матерь Божия, — а покорность, всё же остальное, что явится впоследствии, явится не от тебя, а Самого Христа Бога твоего.

И с явившимися с Материю Божиею угодниками святыми узрел я великого Иоанна Предтечу и Крестителя Господня, и тот, возвысив глас свой, напомнил мне, как он покорился воле Господней и, будучи человеком смертным, возложил руку на главу Господню. И святой апостол Павел, стоявший тут же, поведал о том, как по дороге в Дамаск, послушав Господня гласа, он из жесточайшего гонителя Христова стал призванным Его апостолом.

И пал я в слезах к пречистым стопам Пре-благословенной Владычицы, Царицы неба и земли и воскликнул в великом умилении грешного сердца моего:

— Буди воля Господня со мною, окаянным! Буди же и Ты мне, Владычице, покровом, руководительницею и наставницей во всем!

И тут внезапно почувствовал в себе некую перемену: сердце во мне как бы ожило, ум просветился, точно переродился. Всё мне стало легко, и всё существо мое освежилось и ободрилось — точно я вновь родился. А Матерь Божия продолжает утешать и ободрять меня, говоря, что всё исходит от Бога и к Богу же приходит, мне же предлежит только быть верным слугой и послушником Божиим.

И когда стала исходить из келлии и была уже на крыльце Матерь Божия, мелькнула у меня мысль вопросить Ее, где же та страна, где произойти должно все предсказанное, и я спросил о том Пресвятую Деву.

— Место то, — сказала Владычица, — будет Киев, у Лавры над Днепром. Видишь, в той стороне огненный столп… В свое время ты то же место увидишь, отмеченное тем же огненным столпом.

И тогда же мне в видении показано было и место оное, на коем воздвиглась впоследствии Свято-Троицкая обитель, и узрел я над ним столп огненный, который указала мне Владычица и который я вновь увидал уже не в видении, а въявь, на месте своем, когда исполнилось время создания предуказанной мне обители.

«И удивлялся я, — так передавал преосвященному Макарию старец Иона, — и негодовал я на себя за то, что я так долго дерзал противиться небесному велению и вместе ужасался перед тем, что мне было открыто, и тому, какого я, недостойный, был сподоблен посещения; но в душе моей после того наступило полное успокоение и мир Божий, всяк ум преимущий. И был я на всё готов и ничего уже более не страшился, ибо знал, что уже не я буду действовать, а сила Божия совершаться будет в моей немощи. И стала мне Белобережская обитель как чужая, и вскоре после того я выбыл из нее в Киев»11.

Таково сказание, которое я слышал из уст преосвященного Макария, бывшего Калужского, и которое довелось мне большими подробностями дополнить из неизданного рукописного жития старца Ионы, хранящегося до Богом определенного срока его издания в Киевском Свято-Троицком Ионинском монастыре.

Отец Иона, подобно святому апостолу Павлу и преподобному Серафиму, был девственник, посвятивший себя и девство свое Богу, — таковым дано и здесь на земле зреть тайны третьего неба и там на небе петь дивную песнь «Аллилуия», и пению их «никтоже можаше навыкнути», как о том сказует в Божественном Откровении святый Тайнозритель и девственник Иоанн Богослов: И видех, и се Агнец стояше на горе Сионстей, и с ним сто и четыредесять и четыре тысящи, имуще имя Отца Его написано на челех своих. поющих яко песнь нову пред престолом и пред четыри животными и старцы, и никтоже можаше навыкнути песни, токмо сии сто и четыредесять и четыре тысящи искуплени от земли. Сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть (Апок. 14, 1 и 3–4).

От таковых, яко един от древних, бысть и схирахимандрит Иона, старец Великий.

Из собственноручной записи старца Ионы на старой большого формата Псалтири, на первых страницах значится: «Полтавской губернии, города Кременчуга гражданин, сын Павла Никитича Мирошникова, Иоанн-первенец оставил суетный мip, всю прелесть и славу его временную, имевша тогда от роду лет на двадцать первом году. Холост и никогда не был женат от роду своего. Вступил в монашескую жизнь в 1834 году Генваря 1-го числа, Орловской губернии, Брянского уезда, Белобережской Предтечевой пустыни. При строителе иеромонахе Моисее, пострижен оным Моисеем, уже игуменом, в малый образ в 1836 году Марта 11-го числа. Имя дано Иоиль. В мантию пострижен оным игуменом Моисеем в 1840 году Генваря 1-го числа. Имя дано Иона. Посвящен в иеродиакона Смарагдом архиепископом в 1845 году Июня 20-го числа»12.

Сергей Нилус.

Печатается по: Русский Паломник. Валаамское общество Америки. 2004, № 29. — С. 14–18, 29–44.