Александра

Жила в Вырице женщина Александра с тремя детьми. В Бога не верила. После войны муж не вернулся с фронта. Ей посоветовали: «В поселке живет старый монах, который предсказывает — спроси у него, может быть скажет, что с мужем». Пошла она к старцу вместе с глухонемой дочерью восьми лет. Ждать пришлось довольно долго. Александра стала уже нервничать, порываясь уйти. Наконец, зашла в келью к батюшке, постояла и ничего не спросила. Старец махнул ей рукой: «Иди». А девочка захотела поближе подойти к дедушке, тем более, что старец что-то говорил, обращаясь к ней. Она показы вала знаками, что не слышит и не понимает. Неожиданно старец заплакал и долго смотрел куда-то вверх. Девочке стало его жаль и она подошла поближе, тогда старец взял со стола конфету (или яблоко), подал ей и девочка громко сказала: «Спасибо!» Батюшка обратился к ней: «Иди, скажи: извините, что я задержала дедушку». Девочка вышла из кельи и произнесла эти слова.

Александра рассказывала впоследствии: «Боже мой! Я как услышала свою дочь говорящей, а она ведь родилась глухонемой, прибежала в келью старца и упала на колени: «Батюшка! Простите!» Он сказал строго: «Ты в Бога не веришь, пришла ко мне как к гадалке. Я не гадаю, а молюсь, вот Господь дал, чтобы твоя дочь исцелилась. Так вот, не забывай об этом, я скоро отойду, приходи на мою могил ку, только не забывай, приходи! Ты хотела узнать о своем муже — он жив и вернется, но не в радость будет его возвращение: сначала поживет с тобой, а после уйдет к другой женщине».

Действительно, муж вскоре вернулся домой, но жизнь у них не сложилась: он изменял жене и в конце концов ушел из дома. Ни в церковь, ни к старцу на могилу Александра не ходила, пока не заболела — у нее начали отниматься ноги. «Тогда, — рассказывает Александра, — я вспомнила, что батюшка говорил и вот стала я плакать. Муж бросил, двое старших детей учились в институте, жили в общежитии, младшая дочь в интернате. Особенно тяжко ночью — никого в доме нет, а я плачу одна и говорю: «Сейчас бы, батюшка, пошла к тебе на могилку, да ног нет». И вдруг является отец Серафим передо мной — не знаю, во сне или наяву, но дал он мне кусок хлеба: «Вот, на, подкрепись», — и я начала этот хлеб есть, а когда остался маленький кусочек, старец сказал: «А завтра встань, никого не проси, обмотай ноги одеялом и ползи на могилку, только сама! Раз приползешь, после на коленях уйдешь, а второй раз на коленях придешь — уйдешь на ногах». Не знаю, во сне или наяву было видение, но маленький кусочек хлеба остался у меня в руках». [1, 67–69]

Наутро Александра не смогла встать с постели, а просто упала на пол, обвязала ноги одеялом, уцепилась руками за табуретку, и, толкая ее перед со бой, выползла на улицу. До могилы старца она пол зла несколько часов и ушла домой на коленях. А после следующего прихода ноги стали здоровыми.