Идея глубокого воплощения: библейские и патристические источники[135]

Идея глубокого воплощения: библейские и патристические источники[135]

…как же беспредельное может быть объято атомом?

Cвт. Григорий Нисский

Великий Катехизис, X

Цель этого эссе – развить идею «глубокого воплощения» в рамках богословия, опирающегося на библейские и патристические источники. Я впервые употребил этот термин в 2001 году, в контексте представления об эволюционной христологии. Уже тогда я утверждал, что так называемая «высокая» христология, которая предполагает предвечное сыновство Иисуса Христа, полностью совместима с пониманием того, что воплощение проникает в самые глубины материального мира. С этой точки зрения Сын Божий принял на себя не просто тело конкретного человека, Иисуса из Назарета, но живое и хрупкое тело, подверженное распаду и смерти, благодаря чему Бог объединился с биологическим миром страдающих существ. Далее, следуя церковной традиции, радикальное воплощение Бога в Иисусе лучше всего можно сформулировать, исходя из учения о Троице, состоящего в том, что Бог есть находящаяся в постоянном общении с собой любовь, и потому он по природе щедр. «В природе Бога – раздавать и делить с другими. Так же, как в природе света – распространяться, Бог не хочет и не может делать ничего иного, как сообщать жизнь, радость и смелость любому, кто соединен со Христом. Присутствие Бога в этом смысле «заразно»: оно делает богоподобными, при этом сохраняя (не уничтожая), те творения, которые поглощены единством с Богом». В этой перспективе земная жизнь Христа – это микрокосм искупительного присутствия Бога в крестообразном творении: «Этот мир – не гедонистический рай, но место труда и учения, в котором можно многое узнать, но в котором, как кажется, торжествует трагизм потери всего. В этом контексте воплощение Бога во Христе может быть понято как “радикальное”, или “глубокое”, воплощение, то есть воплощение вплоть до самой ткани биологического существования и природной системы»[136].

Это понятие глубокого воплощения было впоследствии принято богословами, настроенными сходным образом, которые были готовы заново продумать христианскую традицию в ее биологическом и космическом масштабах. Австралийский католический богослов Денис Эдвардс, таким образом, распространил идею глубокого воплощения на экологическое богословие, подчеркивая, в частности, как творческое, так и искупляющее присутствие Христа в экосистеме в целом[137]. Англиканский богослов Кристофер Саутгейт использовал эту идею, чтобы сформулировать эволюционную теодицею, не довольствующуюся системным взглядом на природу, а справедливо настаивающую на творении нового мира в конце времен, основываясь на обетовании Иисуса о воскресении[138]. Биолог-богослов Силия Дин-Драммонд использовала этот термин для того, чтобы изобразить впечатляющую картину эволюции, связывая концепцию глубокого воплощения с эстетическим богословием Ганса Урса фон Бальтазара[139]. Последней, но не по важности, можно упомянуть католическую феминистку Элизабет Джонсон, которая одобрительно отзывается о сдвиге, имеющем место ныне в систематическом богословии, где концепция глубокого воплощения «начинает использоваться для обозначения радикального, божественного проникновения в самую ткань биологического существования и в более широкую сферу природы»[140].

В данной статье я попытаюсь показать, как подобные воззрения связаны с Евангелием от Иоанна, где любовь Бога к нашему космосу (Ин 3:16) выражается уже когда Божественный Логос становится плотью (sarx) (Ин 1:14). Но идея глубокого воплощения также охватывает и подчеркнутую Павлом полноту присутствия Христа в космосе, необходимую, чтобы примирить все с Богом посредством тела и крови Иисуса Христа: «ибо благоугодно было [Отцу], чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное». (Кол 1:19–20, выделено мною – Н. Г.). Поэтому требуется именно развитие более заземленной христологии, чтобы понять воплощение Бога в свете творения Божьего, и наоборот. Моими основны?ми святоотеческими свидетелями такого подхода будут св. Афанасий (ок. 296–373) и св. Григорий Нисский (ок. 331–395). В этом контексте будут исследованы некоторые источники христологии Logos-sarx.