Посланіе къ епископу Александру и пресвитеру Арію[6]

Посланіе къ епископу Александру и пресвитеру Арію[6]

Победитель Константинъ, великій Августъ, Александру и Арію.

Свидетельствуюсь самимъ Богомъ, помощникомь въ моихъ предпріятіяхъ и Спасителемъ всехъ, что две были причины, побудившія меня къ совершенію предпринятыхъ мною делъ. Во–первыхъ, я сильно желалъ — понятія всехъ народовъ ? Божестве, сообразно съ существомъ дела, привести въ единство, а во–вторыхъ — телу всей вселенной, какъ–бы страждущему некою тяжкою болезнію, возвратить прежнее здравіе. Имея въ виду эти цели, иное разсматривалъ я внутреннимъ окомъ ума, а иное старался совершить вооруженною рукою; я зналъ, что если, по моимъ молитвамь, возстановлено будетъ согласіе между всеми верными, ходъ общественныхъ делъ получитъ направленіе, соответствующее благочестивымъ намереніямъ каждаго.

Поэтому, когда всю Африку объяло нестерпимое безуміе и некоторые люди съ безразсуднымъ легкомысліемъ дерзнули разделять народное богопочтеніе на разные толки, я не нашелъ другаго врачевства для излеченія этой болезни, какъ уничтожить общаго врага вселенной, который противопоставлялъ вашимъ священнымъ соборамъ свое беззаконное мненіе, и отправить некоторыхъ изъ васъ (въ Африку), чтобы они помогли возстановить общее согласіе.

Такъ какъ просвещеніе и уставы священнаго богопочтенія, милостивымъ устроеніемъ Всеблагаго, вышли, такъ сказать, изъ недръ Востока и озарили своимъ священнымъ сіяніемъ всю вселенную, то я не безъ причины желалъ видеть васъ и ближе ознакомиться съ вами: — я надеялся, что вы будете руководствовать народы ко спасенію. Поэтому, тотчасъ после великой победы и торжества надъ врагами, я прежде всего решился изследовать то, что считалъ деломъ первымъ и важнейшимъ изъ всехъ.

Но, ? благое и божественное Провиденіе! какую рану нанесла моему сердцу весть, что между вами самими возникли разногласія, гораздо более важныя, чемъ въ Африке, что вы, чрезъ которыхъ я надеялся подать врачевство другимъ, сами нуждаетесь въ гораздо большемъ врачеваніи. Я внимательно разсуждалъ ? начале и предмете вашего спора; поводъ къ нему мне показался вовсе не такимъ, чтобы по нему надобно было начинать споръ. Поэтому я решился написать вашему общему благоразумію настоящее посланіе, и призвавъ на помощь божественное Провиденіе, объявляю себя посредникомъ въ вашемъ разногласіи, и желаю, чтобы водворился миръ между вами. Если мне въ более трудномъ споре, при помощи всеблагаго Провиденія, удалось предложить свое слово благочестивому уму слушателей и каждому внушить полезное: отъ чего же не обещать себе легчайшаго успеха тогда, когда преграду къ общему согласію полагаетъ такой удобоотвратимый случай?

Знаю, что настоящій споръ вашъ начался такимъ образомъ: когда ты, Александръ, спрашивалъ у своихъ пресвитеровъ, что думаетъ каждый изъ нихъ ? такомъ–то месте закона[7], или, лучше сказать, выставлялъ на видъ безполезную сторону вопроса, — тогда ты, Арій, неблагоразумно предлагалъ то, ? чемъ не следовало бы и думать, или же, подумавши, нужно было молчать. Вотъ откуда началось между вами разногласіе; съ этого времени расторглось между вами общеніе — и благочестивый народъ, разделившись на две стороны, отпалъ отъ единомыслія со всею Церковію. Итакъ, пусть каждый изъ васъ проститъ другаго съ одинаковою искренностію и приметъ то, что по всей справедливости советуетъ вамъ сослужитель вашъ. Что же именно? Впредь ? подобныхъ вещахъ ни вопрошать, ни отвечать на вопросы, потому что подобные вопросы, не предписанные закономъ, а предлагаемые однимъ любословіемъ, хотя и можно задавать для упражненія ума, но мы должны держать ихъ втайне, а не вносить легкомысленно въ общественныя собранія и не допускать необдуманно до слуха простаго народа. Потому что кто можетъ обстоятельно дознать и надлежащимъ образомъ изъяснить силу столь великихъ и столь трудныхъ предметовъ? Если бы иной и счелъ это дело легкимъ, то многихъ ли убедитъ онъ изъ простаго народа? Кроме того, при тщательномъ изследованіи подобныхъ вопросовъ, кто устоитъ противъ опасности подвергнуться заблужденію? Поэтому въ изысканіяхъ подобнаго рода надобно удерживаться отъ многословія, чтобы какимъ нибудь образомъ не довести народъ до богохульства или раскола, не имея силы — или, по своей слабости, ответить на предложенный вопросъ, или, по недостатку разуменія въ слушателяхъ, сообщить имъ ясное понятіе ? высказанномъ ученіи, и т. п.

Итакъ, простите другъ другу взаимно и неосторожный вопросъ и необдуманный ответъ; потому что вашъ споръ начался не по главному какому нибудь ученію въ законе; вы не вводите какого нибудь новаго догмата въ богопочтеніи; сущность мыслей у васъ одна и таже, такъ что вы легко можете снова войти въ общеніе.

Когда вы спорите между собою касательно неважныхъ предметовъ, тогда самое несогласіе вашихъ мыслей не позволяетъ вамъ управлять такимъ множествомъ народа Божія; мало этого, — оно делаетъ ваше управленіе даже противузаконнымъ. ? чтобы представить примеръ вашему благоразумію, скажу следующее. Вы знаете, что и самые философы одной школы живутъ въ союзе; когда же случается имъ разногласить касательно какого нибудь частнаго предмета, то, разделяясь между собою по степени пониманія, темъ не менее сходятся другъ съ другомъ по единству школы. Если такъ у нихъ бываетъ, то гораздо приличнее съ взаимнымъ единодушіемъ проходить свое поприще вамъ, которые поставлены на служеніе великому Богу. Обсудимъ внимательнее то, что я сказалъ вамъ: хорошо ли будетъ, когда по поводу спора между вами, братъ возстанетъ на брата, — когда честное собраніе разделится нечестивымъ разномысліемъ — и это произойдетъ отъ насъ, отъ нашего спора касательно неважныхъ и вовсе ненужныхъ вопросовъ? Подобные споры — дело простонародія, свойственны только детскому неразумію и вовсе неприличны людямъ благоразумнымъ и облеченнымъ священнымъ саномъ. Удалимся же добровольно отъ діавольскихъ искушеній. Великій нашъ Богъ и Спаситель всехъ каждому изъ насъ даровалъ одинъ и тотъ же светъ. He препятствуйте же мне, служитслю Всеблагаго, подъ Его промышленіемъ достигнуть цели, къ которой я со всею ревностію стремлюсь, стараясь то воззваніями, то деятельною помощію, то непрестанными внушеніями привести Его народъ къ кафолическому единенію. Если у васъ, какъ я сказалъ, одна вера и одно разуменіе нашей веры, если также и заповедь закона обеими своими частями обязываетъ всехъ сохранять единомысленное расположеніе духа: то мысль, возбудившая васъ къ спору, ни подъ какимъ видомъ не должна производить между вами разделенія и ссоры, темь более, что она не касается сущности всей веры. Говорю это не съ темъ, чтобы хотелъ принудить васъ къ согласію касательно того или другаго, какого бы то нибыло, вопроса; (потому что) достоинство вашего служенія можетъ оставаться неприкосновеннымъ, общеніе ваше во всемъ можетъ быть соблюдаемо ненарушимо, даже и въ томъ случае, когда бы между вами оставалось какое нибудь разногласіе касательно частнаго и неважнаго предмета. Такъ какъ не все желаютъ видеть въ другихъ одно и тоже, то и вами управляетъ не одно расположеніе, не одна мысль. Итакъ, да будетъ у васъ одна вера въ божественное Провиденіе, одно разуменіе, одно понятіе ? Существе всеблагомъ! Чтожъ касается до маловажныхъ вопросовъ, которые довели васъ до спора, то несогласныя мненія касательно ихъ должны оставаться у васъ въ уме и храниться въ тайнике души. Но да пребываетъ между вами непоколебимо общая любовь съ ея благими плодами: да пребываетъ вера въ истину, почитаніе Бога и уваженіе къ законному богослуженію. Возстановите между собою прежнюю дружбу и любовь, прострите свои объятія ко всему народу, очистите свои души, чтобы вамъ снова смотреть светлыми очами другъ на друга. После вражды дружба часто бываетъ пріятнее.

Возвратите же мне мирные дни и спокойныя ночи; пусть наконецъ и я найду утешеніе въ чистомъ свете и отраду въ безмятежной жизни. Въ противномъ случае, мне останется только стенать, обливаться слезами и въ безпокойстве проводить векъ свой; я не могу успокоиться, доколе люди Божіи, разумею моихъ сослужителей, разделяются между собою распрею, столько несправедливою и гибельною. Чтобы выразить предъ вами, до какой степени огорчила меня ваша распря, я разскажу следующее обстоятельство. Прибывъ въ Никомидію, я думалъ–было тотчасъ же отправиться на Востокъ; но когда собирался къ вамъ и въ своихъ мысляхъ находился уже съ вами, мне сообщено было известіе ? событіи, изложенномъ въ этомъ посланіи. Я тотчасъ же оставилъ свое намереніе. Мне не хотелось собственными очами видеть то, ? чемъ тяжело было и слышать. Откройте же мне путь на Востокъ вашимъ единомысліемъ, путь, который вы заградили мне своими преніями. Дайте мне скорее увидеть благодушіе и ваше и всехъ другихъ народовъ, а потомъ за общее единомысліе и миръ, въ хвалебныхъ песнопеніяхъ, вознести должное благодареніе Всеблагому!

Печатается по изданію: Деянiя Вселенскихъ Соборовъ, изданныя въ русскомъ переводе при Казанской Духовной Академiи. Томъ первый. Казань: Въ типографiи Губернскаго правленiя, 1859. — С. 65–73.