Посланіе къ Акакію епископу Веррійскому о Несторіе

Посланіе къ Акакію епископу Веррійскому о Несторіе

Господину моему, возлюбленному брату и сослужителю Акакію Кириллъ въ Господе желаетъ всякаго блага.

Находящіеся въ великой печали, те, у которыхъ сердце томится подъ тяжестію заботъ, не мало находятъ утешенія, когда пересказываютъ другимъ, согласнымъ съ ними по своимъ чувствованіямъ, о томъ, чт? ихъ печалитъ. Въ такомъ же положеніи и я теперь. Поэтому я почелъ нужнымъ написать къ твоей святыне о причинахъ, которыми я справедливо, какъ сознаю, огорченъ, и отъ которыхъ до сего времени я въ огорченіи. Высокочтимейшій епископъ Несторій не удовольствовался сказать въ церкви нечто такое, что произвело смущеніе въ Церкви и что разрушало веру во Христа, Спасителя всехъ насъ, но и позволилъ епископу Дорофею, во время собранія церкви для общественнаго богослуженія, всенародно, съ дерзостію сказать: «кто говоритъ, что Марія есть Богородица, тотъ анафема». После сего что намъ делать въ православной Церкви, когда на насъ вместе съ святыми отцами произносятъ анафему? Изъ писаній отцевъ я вижу, что приснопамятный епископъ Афанасій часто называетъ ее Богородицею, также блаженный отецъ нашъ феофилъ и многіе другіе изъ святыхъ епископовъ, жившіе въ разное время, Василій, Григорій, Аттикъ. Никто изъ учителей, разумеется, православныхъ не боялся называть ее Богородицею, считая это истиннымъ такъ же, какъ истинно, что Еммануилъ есть Богъ. Анафема произнесена на святыхъ отцевъ, которые теперь пребываютъ съ Богомъ, и на всехъ, которые, следуя правымъ догматамъ истины, исповедуютъ, что Христосъ есть Богъ! Гибельное действіе ихъ ученія не ограничилось симъ, но оно возмутило умы въ народе. Прискорбно слышать, что одни дошли до такого неверія и безразсудства, что Христа не исповедуютъ Богомъ, а другіе хотя и не перестаютъ исповедывать Его Богомъ, но не имеютъ здравыхъ о Немъ понятій, говоря, что Онъ нареченъ симъ именемъ по благоволенію и благодати Божіей такъ же, какъ и мы. Какъ не плакать, какъ не жалеть объ этомъ? И какая была необходимость предлагать всемъ эти вопросы, которые неразрешимы и составляютъ тайну для ума? He больше ли пользы принесли бы мы людямъ изъясненіемъ нравственнаго ученія, когда мы еще неспособны съ надлежащею верностію истолковать догматическое ученіе? Когда монахи, живущіе въ Египте и Александріи, встревожены были его сочиненіями или его толкованіями и мы изложили для нихъ правое ученіе веры, то противъ меня открылась вражда, и онъ сделался мне врагомъ: выставилъ противъ меня какихъ–то скитальцевъ и людей, замеченныхъ въ предосудительныхъ поступкахъ, и заставляетъ ихъ клеветать противъ меня въ народе. Можетъ быть, мы и заслуживаемъ это: если бы у насъ была ревность по Боге и если бы мы подражали отцамъ въ любви къ Богу, то мы давно бы уже, водимые чувствомъ благочестія, произнесли судъ на техъ, которые дерзко говорятъ противъ Христа, и предаютъ проклятію какъ насъ живыхъ, такъ и святыхъ отцевъ, отшедшихъ уже къ Богу. Этотъ судъ послужилъ бы, какъ надобно надеяться, къ уврачеванію и техъ изъ людей, въ которыхъ поколебалась правота веры. Скажи наше благожеланіе братіямъ, которые съ тобою; приветствуютъ тебя о Господе все, находящіеся со мною.