Беседа 18 Медитация — мужество быть безмолвным и одиноким

Беседа 18

Медитация — мужество быть безмолвным и одиноким

20 октября 1986 г., Бомбей

Возлюбленный Бхагаван,

Я всегда страшусь одиночества, потому что когда я остаюсь наедине с собой, я начинаю спрашивать себя, кто я такой. У меня такое чувство, что если я копну глубже, я обнаружу, что я не та личность, которой я считал себя последние двадцать шесть лет, а некое существо, присутствующее в момент рождения и, может быть, за момент до него. По какой-то причине это приводит меня в полный ужас. Это кажется каким-то безумием и заставляет меня у ходить во внешние вещи, чтобы почувствовать себя более безопасно.

Бхагаван, кто я такой, и почему этот страх?

Сурабхи, это не только твой страх, это страх каждого. Ибо никто не есть то, чем ему предназначило быть Существование.

Общество, культура, религия, образование — все в заговоре против невинных детей.

У них вся власть, — а ребенок беспомощен и зависим. Поэтому им удается сделать из него все, что им захочется.

Они ни одному ребенку не дают расти в соответствии с его естественным предназначением.

Все их усилия направлены на то, чтобы превращать человеческие существа в полезные вещи. Кто знает, если ребенку позволить расти самому по себе, принесет ли он какую-либо пользу обществу? Общество не готово идти на такой риск. Оно хватает ребенка и начинает лепить из него нечто нужное для общества.

В определенном смысле оно убивает душу ребенка и дает ему фальшивую личность, так что он никогда и не вспоминает о своей душе, о своей внутренней сути.

Фальшивая личность — это суррогат. Но этот суррогат полезен только в той самой толпе, которая дала его вам. Как только вы оказываетесь в одиночестве, фальшивое начинает распадаться, а угнетенная реальность начинает выражать себя.

Отсюда и страх одиночества.

Никто не хочет быть в одиночестве. Каждый хочет быть частью толпы — и не одной толпы, а многих толп. Человек принадлежит к некой религиозной толпе, к некой политической партии, к некому клубу... и есть еще много небольших групп, к которым надо принадлежать.

Человек хочет получать поддержку двадцать четыре часа в сутки, потому что без поддержки фальшивое не может устоять. Как только человек оказывается в одиночестве, он начинает испытывать странное умопомешательство.

Сурабхи, именно об этом ты и спрашиваешь — ибо двадцать шесть лет ты считал себя кем-то, а затем в момент одиночества ты внезапно начинаешь чувствовать, что это не ты. Возникает страх: кто же тогда ты?

А двадцать шесть лет подавления... реальному потребуется некоторое время, чтобы проявить себя.

Этот промежуток между фальшивым и реальным мистики называют «темная ночь души» — очень подходящее выражение. Ты уже не фальшивое, но еще и не реальное. Ты пребываешь в забвении; ты не знаешь, кто ты такой.

На Западе, в частности, — а Сурабхи приехал с Запада — эта проблема усугубляется еще и тем, что там не было разработано никакой методологии, которая могла бы помочь как можно скорее обнаружить реальное и укоротить темную ночь души.

Запад понятия не имеет о медитации.

А медитация — это просто другое название для пребывания в одиночестве, в безмолвии, в ожидании того, когда реальное утвердит себя. Это не действие, а безмолвное расслабление — ибо все, что ты делаешь, исходит от твоей фальшивой личности. Все твои поступки за двадцать шесть лет исходили от нее; это — старая привычка.

Привычки умирают долго и мучительно.

В Индии был один великий мистик по имени Экнатх. Однажды он со всеми своими учениками собирался совершить святое паломничество — это путешествие должно было занять от трех до шести месяцев.

К нему пришел один человек, припал к его ногам и сказал: «Я знаю, что я презренный человек. Ты тоже это знаешь, все меня знают. Но я знаю, что твое сострадание гораздо больше моей презренности. Пожалуйста, прими меня в группу, которая отправляется в святое паломничество».

Экнатх сказал: «Ты вор — и не обыкновенный вор, а вор-мастер. Ты никогда не попадался, но все знают, что ты вор. Мне, конечно, хотелось бы взять тебя с собой, но я должен подумать и о тех, кто отправляется в паломничество вместе со мной. Тебе придется дать обещание — и я не требую многого, — что пока мы будем находиться в паломничестве, ты не будешь воровать. После этого все будет зависеть от тебя. Как только мы вернемся домой, ты будешь свободен от этого обещания».

Этот человек сказал: «Я с радостью дам такое обещание. Я очень благодарен тебе за твое сострадание». Но другие пятьдесят участников паломничества были полны подозрений. Довериться вору...

Но они не смели возражать Экнатху. Ведь он был учителем.

Они отправились в паломничество, и с самой первой ночи начались неприятности. На следующее утро среди паломников царил хаос — у кого-то пропала верхняя одежда, у кого-то пропала рубаха, у кого-то пропали деньги.

И все кричали: «Где мои деньги?» И все говорили Экнатху: «Мы с самого начала с подозрением относились к этому человеку. Привычка всей жизни...»

Но затем они стали лучше искать и обнаружили, что вещи не были украдены. Деньги, пропавшие у одного человека, были найдены в сумке другого. Одежда, пропавшая у одного человека, была найдена в багаже другого. Все было найдено, но сколько ненужного беспокойства! И так было каждое утро!

И никто не мог ничего понять — какой в этом был смысл? Ведь это явно был не вор, так как ничего не было украдено.

На третью ночь Экнатх решил не спать, чтобы увидеть, что же происходит. Посреди ночи вор — просто по привычке — проснулся и стал перекладывать вещи с одного места на другое. Экнатх остановил его и сказал: «Что ты делаешь? Разве ты забыл о своем обещании?»

Вор сказал: «Нет, я не забыл о моем обещании. Я же ничего не краду, но я не обещал, что не буду перекладывать вещи с одного места на другое. После окончания паломничества мне снова придется стать вором; а это — всего лишь практика. И ты должен понять меня — ведь это привычка всей моей жизни, я не могут просто так отбросить ее. Дай мне немного времени. Ты должен понять мою проблему. Вот уже три дня, как я ничего не украл — это все равно что поститься! Это просто подмена, должен же я чем-то заниматься. Я привык работать по ночам, поэтому мне очень трудно просто лежать в постели, когда вокруг спит так много идиотов, — и ведь я никому не причиняю вреда. Утром они находят свои вещи».

Экнатх сказал: «Ты странный человек. Ты же видишь, что каждое утро возникает такой хаос и час или два тратятся попусту на то, чтобы найти вещи, — куда ты их переложил, чьи вещи оказались в чьем багаже. Всем приходится распаковывать свой багаж и спрашивать: «Чья это вещь?»

Вор сказал: «Ну уж такую поблажку для меня можно было бы и сделать».

Сурабхи, двадцать шесть лет фальшивой личности, навязанной теми людьми, которых ты любил, которых ты уважал... и они причиняли тебе вред не преднамеренно. Их намерения были добрыми, просто осознанность у них была нулевой. Они не были сознательными людьми — твои родители, твои учителя, твои священники, твои политики — они не были сознательными людьми, они были бессознательны.

И даже доброе намерение в руках бессознательного человека превращается в пагубное.

Поэтому всякий раз, когда ты оказываешься в одиночестве, возникает глубокий страх — поскольку внезапно фальшивое начинает исчезать.

А для проявления реального потребуется немного времени. Ты утратил его двадцать шесть лет назад. Тебе придется немного поразмыслить над тем фактором, что через этот двадцатишестилетний провал надо навести мост.

От страха тебе кажется, что ты сходишь с ума: «Я теряю мое "я", мой рассудок, мой здравый смысл, мой ум», — ибо то «я», которое тебе было дано другими, состоит из всех этих вещей. Ты сразу же начинаешь что-то делать только для того, чтобы как-то занять себя. Если вокруг нет людей, то по крайней мере есть некое действие. Так что фальшивое остается задействованным и не начинает исчезать.

Поэтому-то трудней всего людям приходится в выходные дни. Пять дней они работают, надеясь, что в конце недели они расслабятся. Но конец недели — самое ужасное время; в конце недели происходит больше несчастных случаев, больше людей совершает самоубийство, больше убийств, больше ограблений, больше изнасилований. Странно... пять дней эти люди были заняты, и не было никаких проблем. Но в конце недели они вдруг получают выбор: либо заняться чем-то, либо расслабиться, — а расслабляться страшно, ведь тогда начинает исчезать фальшивая личность.

Занять себя чем-то, делать любые глупости. Люди мчатся на пляж, бампер к бамперу, вереницы машин растягиваются на многие мили. Если спросить у них, куда они направляются, они ответят, что бегут от толпы, — но вся толпа бежит вместе с ними. Они хотят найти безлюдное, тихое место — каждый из них.

На самом же деле, если бы они остались дома, там было бы больше одиночества и тишины — ведь все эти идиоты отправились на поиски безлюдного места. И они несутся в бешеной гонке, ведь два выходных дня скоро пройдут, а им надо успеть — не спрашивайте куда!

И на пляже собирается такая толпа, какой не бывает даже на рыночной площади. Но как это ни странно, люди прекрасно себя чувствуют, загорая на пляже. На маленьком пляже десять тысяч человек нежатся на солнце, расслабляются.

Тот же самый человек, оказавшись в одиночестве на том же самом пляже, не смог бы расслабиться. Но сейчас он знает, что вокруг него расслабляются тысячи людей. Те же самые люди, которые были в конторах, на улицах, на рыночной площади, — а теперь эти же люди находятся на пляже.

Толпа необходима для существования фальшивой личности.

Оказавшись в одиночестве, человек сразу же начинает чудить.

Вот тут-то и необходимо небольшое понимание медитации.

Не надо беспокоиться, ибо то, что может исчезнуть, заслуживает исчезновения. Цепляться за него — бессмысленно, ибо оно не твое, оно не есть ты.

Ты есть то свежее, невинное, незапятнанное существо, которое возникнет на месте исчезнувшей фальшивой личности.

Никто другой не может ответить на твой вопрос: «Кто я такой?» Ты сам узнаешь это.

Все медитационные техники — это помощь для уничтожения фальшивого. Но они не дадут тебе реального — реальное не может быть дано.

То, что может быть дано, не может быть реальным.

Реальное у тебя уже есть, надо только убрать фальшивое.

По-иному можно сказать так: учитель отнимает у тебя то, чего на самом деле у тебя нет, и дает тебе то, что на самом деле у тебя есть.

Медитация — это просто мужество быть безмолвным и одиноким.

Мало-помалу ты начинаешь ощущать в себе некое новое качество, новую жизненность, новую красоту, новый разум, — который не заимствован у кого-то другого, а растет внутри тебя. Его корни в твоем Существовании.

И если ты не трус, он расцветет и принесет плоды.

Только отважные, смелые люди, имеющие сильный характер, могут быть религиозными. Но не посетители церквей, это — трусы. Не индуисты, не мусульмане, не христиане — все они против поиска. Та же самая толпа, они пытаются сделать свою фальшивую личность более консолидированной.

Ты родился. Ты пришел в этот мир с жизнью, с сознанием, с потрясающей чувствительностью. Только посмотри на маленького ребенка — посмотри ему в глаза, рассмотри его свежесть. И на все это накладывается фальшивая личность.

Не надо бояться.

Можно потерять только то, что и должно быть потеряно. И лучше поскорей потерять его, — ибо чем дольше оно остается у тебя, тем сильнее оно становится.

А что будет завтра — никто не знает.

Так что постарайся не умереть прежде, чем реализуешь свою подлинную сущность.

Счастливы только те немногие, которые живут со своей подлинной сущностью и умирают с подлинной сущностью, ибо они знают, что жизнь вечна, а смерть — это фикция.

Возлюбленный Бхагаван,

действительно ли достаточно просто сидеть себе молча, ничего не делать, наблюдать, как растет трава, и, может быть, подремывать?

Однажды я слышал, как Вы сказали о Фрейде, что он, судя по всему, не смог создать себя. Еще я слышал, как Вы говорили, что мы творим наши собственные жизни, наш. собственный ад и страдания и сами несем за это ответственность.

Если действительно достаточно просто молча сидеть, то где же место для слова «дисциплина» или «усилие?» Затем, если мы делаем что-то, то что мы «делаем?» Можем ли мы вообще что-то делать или мне просто снится, что я что-то делаю?

Я уже так устал от всего этого. Неужели я тоже в конце концов окажусь в состоянии летаргии и безразличия, в котором я не вижу никакой любви или красоты?

Люди, которые эксплуатируют человечество, создали великие философии, теологии, учебные дисциплины. Без поддержки всех этих философских, теологических, религиозных структур было бы невозможно создать фальшивую личность.

Слово «дисциплина» исходит от этих людей, и слово «усилие» тоже.

Делая упор на работу, усилие, старание, борьбу, достижение, они создали такой мир, что почти каждого превратили в «работоголика», — что хуже, чем быть алкоголиком, так как алкоголик по крайней мере знает, что он делает что-то дурное. «Работоголик» же уверен, что он делает то, что нужно. А те, кто не являются «работоголиками», — это просто лентяи, никчемные люди; они даже права на существование не имеют, ибо они являются бременем.

Они испортили прекрасные слова, придали им новые значения, новые смысловые оттенки.

Например, «дисциплина». Дисциплина означает совсем не то, что обычно под ней понимают. Слово «дисциплина» (discipline) происходит от того же корня, что и слово «ученик» (disciple). Его коренное значение таково: способность учиться — быть более чувствительным, более сознательным, более искренним, более подлинным, более творческим.

Жизнь оказывается прекрасным путешествием, если она является процессом постоянного исследования, изучения. Тогда каждое мгновение становится захватывающим, ибо каждое мгновение вы открываете новую дверь, каждое мгновение вы сталкиваетесь с новой тайной.

Слово «disciple» (ученик) означает того, кто изучает, а слово «дисциплина» — процесс изучения.

Но это слово было извращено.

«Дисциплина» стала означать послушание. Весь мир был превращен в бойскаутский лагерь. Где-то наверху находится тот, кто знает, — не надо ничего изучать, надо просто повиноваться. Значение слова «дисциплина» было подменено на прямо противоположное.

Изучение автоматически предполагает сомнение, вопросы, скептический подход, любопытство, — но никак не исповедание какой-то веры, ибо верующий никогда ничего не изучает.

Но тысячи лет слово «дисциплина» использовалось именно таким образом. И это не единственное слово, которое было извращено; было извращено множество слов. В руках сильных мира сего прекрасные слова стали настолько отвратительными, что вы даже представить себе не можете их изначальный смысл... тысячи лет неправильного употребления.

Они хотят, чтобы все подчинялись дисциплине, как в армии. Вам дают приказ — вы должны выполнить его, не спрашивая зачем.

Это не путь изучения.

И с самого начала они стали забивать людям головы рассказами о том, что первым грехом был грех непослушания. Адам и Ева были изгнаны из рая, потому что они ослушались.

Я со всех сторон рассматривал эту историю, но я не вижу, чтобы они совершили какой-нибудь грех или преступление.

Они просто занимались исследованием. Вы находитесь в саду и начинаете исследовать цветы и плоды — что съедобно, а что нет.

И ответственность лежит на Боге, ибо он запретил им пробовать плоды с двух деревьев — он указал им эти деревья: «Вы не должны приближаться к этим двум деревьям. Одно из них — это древо познания, а другое — древо вечной жизни».

Только представьте себя на месте Адама и Евы — разве не сам Бог заманил их к этим двум деревьям? А эти два дерева были деревьями мудрости и вечной жизни.

Зачем Богу запрещать пробовать их плоды? Если бы он действительно был любящим отцом, он мог бы указать на них и сказать: «Это ядовитое дерево, не ешьте его плоды». Или: «Это дерево смерти, если вы отведаете его плодов, вы умрете».

Но с этими деревьями все в порядке — их плоды можно есть сколько угодно, ибо в том, чтобы быть мудрым и иметь вечную жизнь, нет абсолютно ничего дурного.

Любой отец хотел бы, чтобы его дети обладали мудростью и вечной жизнью. Этот же отец, кажется, абсолютно лишен любви. Он не только лишен любви. Вот как дьявол сказал об этом Еве: «Он запретил вам приближаться к этим двум деревьям. Знаешь, по какой причине? Дело в том, что если вы отведаете плодов с этих деревьев, то вы станете равными ему, а ему этого не хочется. Он не хочет, чтобы вы стали божественными. Он не хочет, чтобы вы стали богами, исполненными мудрости и вечной жизни».

Я не вижу слабых мест в аргументации дьявола. Она абсолютно справедлива. Фактически, дьявол — первый благодетель человечества. Без него, может быть, и никакого человечества не было — ни Гаутамы Будды, ни Кабира, ни Христа, ни Заратустры, ни Лао-цзы... только буйволы, ослы, обезьянки — и янки — все с довольным видом пасутся и жуют. И Бог был бы очень счастлив, что его дети весьма послушны.

Но это послушание — отрава, чистая отрава.

Дьявола следует считать первым революционером в мире, и первым, кто стал мыслить в терминах эволюции, мудрости, вечной жизни.

Но Бог сказал, что это — первородный грех. Поэтому все жрецы — иудаистские раввины, христианские священники, мусульманские маулави и аятоллы — повторяют это на протяжении многих веков.

Вот еще одно извращение прекрасного слова.

Слово «грех» в корне своем означает забвение. Оно не имеет ничего общего с грехом в том смысле, как мы стали его понимать.

Забывать самого себя — вот единственный грех.

А помнить себя самого — единственная добродетель.

Это не имеет никакого отношения к послушанию, дисциплине.

Но люди, которые хотят эксплуатировать... все их усилие — это усилие паразита, высасывающего из вас кровь до последней капли. Они говорят: «Работайте. Работайте упорно, будьте дисциплинированными, слушайтесь старших — нет нужды задавать вопросы, ибо приказы исходят от тех, чей разум превосходит ваш». И в своих стремлениях они зашли так далеко, что даже не хотят, чтобы вы спали.

В Советском Союзе сейчас разрабатывается новая образовательная система. Днем дети ходят в школу, — но зачем попусту тратить всю ночь? Через какое-то время они закончат университет и будут работать в этом мире. Но они работают всего лишь пять-шесть часов, а вся ночь — это пустая трата времени. Ночь можно использовать. Сейчас разрабатываются методы и средства для ее использования.

Например, ночь можно использовать для обучения. В уши детям вставляют специальные устройства, которые контролируются центральной системой в городе, и начинается то, что они называют «подсознательным обучением»... оно даже не тревожит сон детей. Очень тихо — так тихо, что это даже нельзя назвать шепотом, ведь даже шепот может потревожить сон... Эти устройства работают в диапазоне ниже шепота. И вот что странно — о женщинах это давно уже было известно, но не знали, что это можно использовать и таким образом...

Издавна о женщинах было известно, что, если вы хотите, чтобы они услышали то, что вы говорите, вам надо говорить шепотом. Если вы начинаете с кем-то шептаться, то любая женщина, находящаяся рядом, услышит все, что вы говорите.

Если вы говорите громко, это неинтересно. Шепот же означает, что вы пытаетесь что-то скрыть — какой-то секрет. Женщина, с ее более чувствительным существом, становится бдительной и улавливает все, что вы говорите. Поэтому, если вы хотите что-то сказать женщине, просто прошепчите это кому-нибудь другому, и ваше послание дойдет до нее абсолютно правильно — и никаких споров!

Подсознательное обучение — это шепот в более низком диапазоне. Было выяснено, что оно не нарушает сон, оно не нарушает даже сновидения.

Ночью можно восемь часов подряд обучать ребенка чему угодно; и самое удивительное — ребенок все будет помнить... ему не нужно будет заучивать это, делать домашние задания.

Это просто входит в его систему памяти из глубинного источника. Теперь они овладели вами на все двадцать четыре часа в сутки.

В один прекрасный день даже свобода видеть сны будет отнята.

Вполне возможно, что правительство будет решать, что вам видеть во сне и чего не видеть. Сновидения можно будет проецировать, как проецируют на экран кинофильмы, и вы не сможете заметить разницу: снится ли вам что-то или правительственное учреждение подсовывает вам какую-то идею.

Подсознательное обучение — это действительно одно из самых опасных открытий, сделанных психологами. Оно было опробовано во многих странах, и оказалось, что оно работает исключительно хорошо.

Например, вы идете в кино...

Вы видите рекламу — она срабатывает, но для этого необходимо постоянное повторение. Определенный сорт сигарет — надо, чтобы вы читали о нем в газете, слышали по радио, видели по телевидению, на рекламных щитах на улице, в кинотеатре — необходимо постоянное повторение. Определенный сорт... вы внимания на него не обращаете. Вы просто прочитали о нем и тут же забыли, но это оставило внутри вас некую отметину. И когда вы идете покупать сигареты, внезапно вы обнаруживаете, что спрашиваете именно этот сорт.

Но это длительный процесс. До сих пор реклама была длительным процессом. Но с появлением подсознательного обучения она становится очень быстродействующей и очень опасной.

Было создано несколько экспериментальных фильмов с рекламными объявлениями между двумя кадрами. Вы смотрите фильм и не осознаете, что что-то происходит; вы продолжаете следить за сюжетом фильма. Сюжет разворачивается, и вдруг — вспышка... настолько быстрая, что ваши глаза не успевают отметить, что на экране что-то произошло; у вас появляется жажда, и вам хочется выпить кока-колы. Вы не прочитали на экране надпись «Пейте кока-колу», но все же эта идея вошла в вашу память.

И было обнаружено, что в тот вечер в том кинотеатре продажа кока-колы увеличилась на семьдесят процентов. Люди, покупающие кока-колу, не знают, почему они покупают кока-колу, — им хочется пить. На самом же деле они не испытывают жажды, им не нужна кока-кола, но воздействие На подсознание...

Это опасно. Это лишает вас свободы. У вас нет даже свободы выбора, вам просто приказывают — и таким способом, что вы даже не осознаете, что вам приказали купить кока-колу.

Этим могут воспользоваться политические партии — «Голосуйте за Рональда Рейгана». Нет нужды портить все стены надписями «Голосуйте за Рональда Рейгана» — можно просто подсознательно внушать по телевидению, в кино.

И в Советском Союзе деятели образования думают, что ночное время можно использовать для обучения и повышения квалификации.

Например, человек получает диплом врача... но медицинская наука продолжает развиваться, и врач не успевает следить за ее последними достижениями. Он применяет лекарства, которые уже не являются самыми эффективными; наука ушла далеко вперед и нашла лучшие лекарства. Но у врача нет возможности читать всю медицинскую литературу — для этого можно использовать ночь.

Днем врач может принимать пациентов, а ночью он может получать самую последнюю информацию.

Но это означает, что человека надо превратить в робота, запрограммированного на то, чтобы двадцать четыре часа в сутки выполнять любую работу. Это не его свободная воля.

Эти люди довели такие прекрасные слова, как дисциплина, работа, послушание, до такого отвратительного состояния, что лучше на некоторое время полностью отказаться от них.

Работа — это прекрасно, если она исходит из вашей любви, из вашего творчества. Тогда работа имеет некое духовное качество.

Дисциплина — это хорошо, если она исходит из вашего ученичества, из вашей преданности. Тогда это — нечто, растущее в вас, как прекрасное пламя, освещающее ваш жизненный путь.

Если послушание исходит из доверия... а не потому, что кто-то сильнее и, если вы ослушаетесь, то будете наказаны.

Даже Бог не смог простить одного-единственного акта непослушания. Эти бедняги... Адам и Ева съели яблоко!

Пять лет подряд я жил на одних яблоках. Моя мать говорила мне: «Одумайся! Одно яблоко — и Бог изгнал Адама и Еву из рая. А ты ешь одни только яблоки». Пять лет я не ел ничего, кроме яблок.

Я сказал: «Вот я и хочу посмотреть... куда он меня выгонит? Сейчас самое большее, что он может сделать, это загнать меня в рай. Есть только два места: рай и этот мир. Нет другого мира, в который он может меня изгнать».

Естественно, Бог ничего не сказал. А что ему было делать? Я с утра до вечера совершал один грех за другим, так как не ел ничего, кроме яблок.

Нет, дело не в том, что они совершили какой-то великий грех. Дело в том, что было задето эго Бога; это — месть. Такая мстительность... Подумайте только — даже сейчас вы страдаете из-за греха, совершенного Адамом и Евой. Мы не знаем этих людей — когда они существовали, существовали ли они вообще — мы не имеем никакого отношения к их поступку, но тем не менее мы страдаем.

Неужели каждое человеческое дитя должно страдать от этой мести? Это как-то не по-божески. Бог кажется более злым, чем дьявол. Дьявол же кажется более дружелюбным, более понимающим.

Эти слова — дисциплина, работа, послушание — несут вам служители этого Бога, они почитают его. Они уничтожили красоту простых слов.

Послушание тоже может обладать потрясающей красотой.

Но оно должно исходить из вашей преданности, — а не исполняться по чьему-то приказу. Оно должно исходить из вашего сердца.

Вы любите кого-то, вы уважаете его, вы преданы ему настолько глубоко, что ваше сердце всегда говорит «да», оно забыло, как говорить «нет». Даже если вам хочется сказать «нет», вы не можете вспомнить это слово.

Тогда послушание религиозно, духовно.

Возлюбленный Бхагаван,

мне кажется, что за те девять лет, которые я провел рядом с Вами, я сделал все, что под силу моему разуму. И все же сейчас я чувствую, что нахожусь в еще большем хаосе, смятении и невежестве, чем когда-либо раньше. Я даже чувствую, что вот-вот все брошу. Есть ли нечто такое, что я должен делать? Если ли какой-либо способ быть более разумным и более бдительным? Ибо я уверен, что уже тысячу раз упустил самое главное.

Будет великолепно, если ты сможешь все бросить. В этом-то и беда. С самого начала я говорил тебе, что надо все бросить — не надо было и начинать!

Но ты не слушал меня.

Девять лет великой работы, тяжелой работы, — и тем не менее ты спрашиваешь: «Нужно ли мне еще больше разума и еще больше работы?»

И ты думаешь, что упускаешь поезд, потому что не работаешь достаточно упорно! Все как раз наоборот.

Ты упускаешь поезд, потому что работаешь слишком упорно.

Ты так занят своей работой, что не замечаешь, что поезд приходит и уходит. И когда ты видишь, что другие пассажиры выходят на дорогу... тогда ты осознаешь, что поезд пришел и ушел.

Тебе надо просто все бросить и отдыхать на платформе. Чтобы как только придет поезд... Зачем нужно упускать поезд?

Но ты не можешь отдыхать, ты не можешь расслабиться, ты не можешь быть в состоянии всеприятия.

Ты сделал из этого целый проект.

Ты агрессивен, ориентирован на цель, всегда стремишься чего-то достичь.

А здесь перед тобой человек, который говорит тебе, что все, чего ты хочешь достичь, уже находится внутри тебя — просто расслабься, ибо только в расслаблении ты осознаешь то, что скрыто в тебе.

Но ты бежишь слишком быстро. Ты не останавливаешься, ты отдаешь этому все силы... девять лет!

Ты мог бы сесть в поезд в тот самый первый день, когда пришел ко мне.

И ты можешь сесть в поезд прямо сейчас — ибо поезд всегда стоит у платформы.

Он никогда не отправляется, так как ехать некуда.

Возлюбленный Бхагаван,

до того как я стал Вашим санньясином, я отчаянно искал духовную истину. Несмотря на то, что казалось мне многочисленными подлинно духовными переживаниями, я оставался недовольным и неприкаянным.

После принятия санньясы я стал жить с Вашими людьми, работать в Ваших общинах и, прежде всего, чувствовать, как Ваша красота и покой растут в моем сердце. За это время мои жгучие стремления к духовным переживаниям и к плодам этих переживаний стали потихоньку исчезать.

Сейчас я просто наслаждаюсь повседневной жизнью и всем, что связано с ней: хорошей едой, прогулкой в сельской местности, возможностью посмеяться вместе с любимым чело веком и тому подобным.

Возлюбленный Учитель, не одолевает ли меня лень на пути к просветлению? Не могли бы Вы объяснить, в чем разница между засыпанием и всеприятием?

У тебя дела идут отлично. Только позабудь все о просветлении. Наслаждайся простыми вещами с полной интенсивностью.

Простая чашка чаю может быть глубокой медитацией.

Если, выпивая чай, ты можешь наслаждаться его вкусом, его ароматом... какое тебе дело до Бога?

Ты и не знаешь, что Бог постоянно завидует тебе, когда он видит, как ты пьешь чай, — ведь бедняге чаю не достается.

Растворимый кофе... таких вещей нет в садах Эдема.

А с тех пор как оттуда ушли Адам и Ева, некому составить ему компанию — он живет среди животных, которые не умеют заваривать чай.

Бог очень завидует тебе и сильно раскаивается, что выгнал Адама и Еву из рая, — но теперь уже ничего не поделаешь. Сыновья и дочери Адама и Евы живут гораздо лучше, гораздо богаче.

Просветление случается тогда, когда о нем полностью забывают.

Даже уголком глаза не следи за тем, как бы не пропустить просветление. Полностью забудь о нем.

Просто наслаждайся простой жизнью.

Ведь все так прекрасно — зачем же без нужды мучить и терзать себя? Странные проблемы духовности... Это не те вещи, с которыми ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Есть одна прекрасная история...

В штате Махараштра, в котором мы сейчас находимся, есть храм Кришны, с которым связана странная история. В том храме находится статуя Кришны — в Махараштре его называют Биттхал, — стоящая на кирпиче. Странно... так как ни в одном другом храме нет бога, стоящего на кирпиче.

История же такова: один человек, который наслаждался жизнью во всех ее проявлениях, был настолько доволен своей жизнью, что Кришна решил явиться ему.

Есть люди, которые всю свою жизнь танцуют и распевают: «Харе Кришна, Харе Рама», — но ни Рама, ни Кришна не являются им — никто не является.

Этому же человеку не было никакого дела до Кришны, Рамы или кого-то еще. Он просто жил своей жизнью, но жил ею так, как и следует жить — с любовью, с красотой, с музыкой, с поэзией. Его жизнь сама по себе была блаженством, и Кришне пришлось принять решение: «Этот человек нуждается в моем посещении».

Вы видите — этот человек совершенно не думает о Кришне, а вот Кришна чувствует, что этот человек заслуживает посещения.

Кришна явился посреди ночи, чтобы не создать переполох в городе. Он увидел, что дверь открыта, и вошел в дом.

Мать этого человека была очень больна, и он как раз массажировал ей ноги. Кришна приблизился к нему сзади и сказал: «Я — Кришна. Я пришел, чтобы дать тебе аудиенцию, даршан».

Человек сказал: «Ты выбрал неподходящее время, я массажирую ноги моей матери».

А рядом с ним лежал кирпич, он отодвинул кирпич назад — он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто такой этот Кришна, — и сказал Кришне, чтобы тот встал на кирпич, а когда он закончит свою работу, он поговорит с ним.

Но он был так поглощен массажем ног своей матери, — так как она почти умирала, — что прошла вся ночь, а Кришна все еще стоял на кирпиче.

Кришна подумал: «Что за нелепость! Люди всю свою жизнь распевают: «Харе Кришна, Харе Рама», — но я никогда не прихожу к ним. И вот я пришел сюда, а этот дурак даже не оглянулся, не предложил мне сесть, а сказал, чтобы я стоял на кирпиче!»

А затем наступил рассвет, стало восходить солнце, — и Кришна испугался, что его могут увидеть люди.

Рядом с домом проходила дорога, а дверь была распахнута, — если бы люди увидели его, он бы попал в неприятное положение, собралась бы огромная толпа.

Поэтому он исчез, а вместо него на кирпиче осталась стоять его каменная статуя.

Когда мать этого человека заснула, он обернулся и сказал: «Кто тот человек, который беспокоил меня ночью?»

И он обнаружил лишь статую Кришны.

Собрался весь город — все хотели узнать, как это произошло, — ведь случилось чудо!

Он рассказал о том, что произошло ночью.

Люди сказали: «Ты — странный человек. К тебе приходил сам Кришна, а ты оказался таким дураком! По крайней мере ты мог бы предложить ему сесть, накормить и напоить его. Он же был гостем».

Он сказал: «В тот момент у меня под рукой не было ничего, кроме этого кирпича. И когда я делаю что-то, я полностью отдаюсь этому. Я не люблю, когда мне мешают. Если он так заинтересован в том, чтобы я его увидел, он может прийти еще раз, а я никуда не тороплюсь».

И та статуя до сих пор стоит на кирпиче в храме Биттхала.

Тот человек действительно был великим человеком — его не интересовали никакие награды; он настолько глубоко погружался в каждое свое действие, что само действие становилось наградой. И даже если приходит Бог, награда, исходящая из тотальности действия, больше, чем Бог.

Никто не истолковывал эту историю так, как ее толкую я, но вы же видите, что любое другое толкование абсурдно.

Поэтому просто забудь все о духовности, просветлении, Боге — они сами о себе позаботятся. Это их дело. Они сидят там без клиентов.

Тебе не надо беспокоиться; делай с жизнью самое лучшее, что ты можешь с ней сделать, — вот твое испытание, вот твое вероисповедание, вот твоя религия.

А все остальное последует само по себе.

Возлюбленный Бхагаван,

если именно учитель выбирает ученика и бросает его — хотя ученику может казаться, что это он выбрал учителя, а затем оставил его, — зачем, возлюбленный Бхагаван, Вам надо было говорить нам об этом?

Теперь у меня появился страх, что Вы в любое время можете бросить меня. Возлюбленный, не поступайте так со мной. Мне так больно думать об этом, ведь если такой человек, как Вы, не может помочь мне, то кто же может? Меня всегда покидали в беде, а это причиняет боль. И думать о том, что Вы покинете меня в беде, — это для меня уж слишком.

Возлюбленный Бхагаван, пожалуйста, пообещайте, что Вы не оставите меня, даже если Вам от меня не будет никакого толку. Я знаю, что Вы не оставите меня, но все равно этот страх не оставляет меня. Пожалуйста, будьте со мной всегда — хорошо?

Это хитрый вопрос.

Я могу, пообещать, что не оставлю тебя. Единственная проблема заключается в том, что, если ты захочешь оставить меня, тогда ты обнаружишь, что это очень трудно — я не позволю тебе оставить меня!

Поэтому отныне тебе вот чего следует бояться: я исполню мое обещание в любом случае — независимо от того, будешь ты этого хотеть или нет!

Итак, если это рассеет твой страх — очень хорошо.

Для меня это не проблема, я могу дать обещание.

Я просто не хочу стеснять чью-либо свободу. Я хочу держать дверь открытой; если ты захочешь уйти, я не хочу закрывать ее.

Но если таково твое желание, тогда дверь закрыта — и заперта! Теперь в следующий раз не говори мне, что ты боишься того, что если тебе захочется уйти, ты не сможешь этого сделать.

Обещание есть обещание!

Возлюбленный Бхагаван,

мой прекрасный учитель! Сперва мне хотелось убежать, теперь же у меня никогда не появляется желание оставить Вас. Что случилось?

Я передумал.