Индия

Индия

"Аум, аум, ом, ом, ом!" - вся Индия шепчет это слово; днем и ночью; его произносят горожане и крестьяне, брамины и парии, мудрецы и простаки, рикши и гуру, йоги и факиры, от Цейлона до Гималаев и за ними, равно как и от Бенареса до арабской Чабы [1]. Нет в языках людей слова, которое бы люди чаще произносили, а меньше понимали.

Древним толкователям Веданты, пожалуй, известно было значение этого слова. Ману и Валмики должны были его знать. Так же, как и Будда, проводивший дни и ночи, произнося это "аум (ом)", и учивший своих учеников, как регулировать дыхание при произношении "ом". Но река времени, которая стремительнее всех иных рек, топит в своих омутах или относит в недосягаемые края и смысл многих слов человеческих. Люди продолжают их произносить, но без смысла, используют как магию, как талисман; скорее как звук, нежели как слово, чтобы этим звуком, будто бы, привлечь к себе счастье или прогнать несчастье. Так вот теперь большинство индийцев пользуется словом "ом". Но индийские

философы и современные толкователи Веданты дают ему особое толкование. Вот какое:

А - обозначает любое существо.

У - обозначает личность человека; Я, Эго.

М - обозначает отрицание, негативное отношение.

Следовательно: Это - Я - Не есмь. На что бы я ни посмотрел и чего бы ни коснулся чувствами, это - не я. И о своем теле я говорю: "Это - Я - Не есмь". Ведь тело - Пракрти, материя, прах. А я не отношусь к праху. Я состою в основе из того, что на санскрите называется "Жива, Атма, Прана", т.е. Душа, Дух и Ум. "Я" не умирает со смертью тела. Когда тело умрет, душа уходит в другое тело, соответственно своей Карме, т.е. соответственно делам, желаниям и страстям в прежнем теле. И так одна душа появляется в бесчисленном количестве тел и живет, так сказать, вечно в этом вечном мире. Ведь мир этот беспределен во времени и пространстве. А так как в лабиринте этого мира нет ни дверей, ни окон, то душе человеческой не остается ничего иного, как только переходить из тела в тело до бесконечности. Сам Будда о себе говорил, что его душа являлась и жила в этом мире 80000 раз! Единственный способ избавиться душе от этой Самсары, этого процесса в сем мире переселения и существования, связанного со столькими горестями и страданиями, по учению Будды, заключается в том, чтобы человеку опротивела жизнь и чтобы он убил в себе всякое желание жить, в каком бы то ни было теле и в каком бы то ни было облике. Если кому-либо удастся погасить в себе огонь страсти жизнелюбия и вырвать с корнем росток желаний чего бы то ни было в этом мире, только тогда душа его переходит в Нирвану, т.е. в бессознательное ничто. Это называется Мокша или Мукти, что значит Освобождение. Освобождение от жизни. К такому освобождению приходят через жесточайший аскетизм, неслыханный и невиданный в любом ином краю света, в любой иной системе религии или философии. Ради чего же эти столь жестокий аскетизм и такое ужасное факирское самоистязание? Говорят, ради Мокши, ради Освобождения. А Освобождение это есть освобождение от жизни, есть вечное ничто, вечная смерть.

Дай мне, Теодул, одну ореховую скорлупу, и мы поместим в нее всю человеческую мудрость Индии за тысячи лет, все Веды, весь Буддизм, и все Тантры и Мантры, и всю Махабхарату и таинственное слово "А-У-М". В одной ореховой скорлупе могут поместиться все индийские премудрости, а именно:

1. душа - не прах и не от праха, а особое бессмертное существо в прахе тела;

2. мир сей безграничен во времени и пространстве; в нем все души, все тела, все духи и все боги; из этого мира, значит, некуда деться;

3. карма определяет будущую судьбу души;

4. аскетизм есть необходимое условие создания новой Кармы и улучшения будущей жизни души, и ее окончательного освобождения от тела.

Вся значимость индийской мысли состоит в настойчивом утверждении, что человеческая душа - не прах, что она, как носитель жизни, властвует над прахом. Само санскритское название души - Жива - указывает, что жизнь заключена в душе, а не в телесном прахе. Это индусское представление, носителями которого до наших дней были миллиарды человеческих существ в Индии, может устыдить тех христиан-европейцев, которые душу с прахом уравнивают. Но индийское учение о вечности и бесконечности этого мира представляет собою мрак, вызывающий разве что плач и рыдания. Это основное заблуждение предопределило и все другие ужасные заблуждения индусов. Ведь если мир сей вечен и бесконечен, тогда нет места миру иному. Тогда и бессмертной душе из этого мира деваться некуда, кроме как переходить из тела в тело, и так без конца. Это заблуждение - камень преткновения для Будды, оно же - мать буддизма. Но ведь его-то даже современная наука разбивает утверждением, что вселенная ограничена и во времени, и в пространстве, т.е. что она когда-то возникла и когда-то перестанет существовать. Из этого рождается надежда, что лабиринт сего мира может иметь двери и окна в какой-то иной мир, в который бы души людские, расставшиеся с телами, отправлялись из этой мировой Самсары.

Люди и боги как скоты

Теодул, человек не может унизить себя, не унизив Бога своего, как не может унизить Бога, не унизив себя самого. Кривая мотыга - позор кузнецу; замутнен родник - мутен и ручей. У языческих народов унижены и люди, и боги до уровня скотов. Людей закалывали и сжигали, как скот, в жертву злым богам, а змей, быков, обезьян, птиц обожали, как настоящих богов. Редкие исключения из этого можно найти у какого-либо из народов земного шара до явления Христа. Даже мыслящая Индия в этом не является исключением. Страна самой глубокой в мире философии, самой тонкой психологии и самых мощных человеческих устремлений - интеллектуальных, интуитивных и нравственных - Индия кипела и пенилась заблуждениями многобожества не меньше, чем мрачный Египет или поверхностная Эллада, или грозные Сирия и Халдея.

Нигде люди не могли подняться до сознательных представлений о Едином Всемогущем и Человеколюбивом Боге. Если где-нибудь и замерцала вера в такого Бога, сразу же создавался ему равномогущественный противник, бог безнравственности и разрушения, злодей и человеконенавистник, от которого люди были вынуждены откупаться большими жертвами. Так в Индии появляется Шива, бог разрушения, как равноправный член триумвирата: Вишну, Брама и Шива. В Египте Осирис и Изида были в ссоре из-за преступления против Гора. В Элладе Зевс часто оказывался бессильным перед целой стаей аморальных и пакостных божков. Он еле удерживал власть в условиях интриг олимпийских склочников. В Персии Ормузд вел жестокую борьбу против своего соперника Аримана. В Сирии чудовищный Молох ненасытно пожирал человеческие жертвы. На американском континенте и на островах Тихого океана имелись подобные божества с подобными же аппетитами. Обожествление змеи - явление общее для всех языческих народов. Тот, что в облике змея явился праматери Еве, смог - при Божьем попущении - навязать себя роду человеческому как необходимое божество. Он научил людей магии и колдовству. Сам униженный, он делал все, чтобы унизить Бога и людей.

Люди принимали злобные внушения змея преисподней и возлюбили мрак больше, чем свет, ложь - больше, чем истину, колдовство - больше, нежели дела добрые, уверовали больше в жертвы, чем в милость, и в каменные и деревянные идолы больше, чем в Бога Всемогущего, и в змей и иных скотов больше, чем в своего Единого Творца и Отца.

У некоторых народов в круг божеств возводились (если это можно считать возведением) и люди, особенно земные властители и герои. Ведь не было ни одного языческого пантеона, в который не могли бы вводиться новые божества. Куча сора не протестует, когда к ней подбрасывают новый сор. Только истина не терпит добавлений и изъятий. Так, некоторых кесарей Рима сенат провозглашал богами и возводил в римский пантеон. Богдыхан, китайский император, всегда считался сыном неба, божеством. Микадо и поныне в Японии считается существом божественного происхождения. Так же и многих знаменитых самураев, как патриотов, включали в сонм богов, с храмами и жертвоприношениями над их могилами. И хотя обоготворение людей выглядит несколько пристойнее, чем обоготворение змеи, оно так же, как и все остальное - от "отца всякой лжи" и всякого насилия. Все рассчитано и направлено на помрачение человеческого ума, на развращение сердца и на преступление; в конечном же счете - на отчаяние и помешательство всего человечества.

И в самом деле, ко времени явления Мессии сей мир напоминал темницу и дом умалишенных, причем не просто был похож, а действительно являл собой темницу отчаявшихся и больницу для умалишенных. Весь "мир лежал во зле". А о существовании лучшего мира не знали. Ведь ни индийская Нирвана, ни эллинский Хадес вовсе не были для отчаявшихся людей утешением. Потому-то и говорили некоторые эллинские философы, соглашаясь с сивиллами, пророчицами римскими: "Лишь некий бог может спасти мир".