А. Доказательства вечности мучений

А. Доказательства вечности мучений

Еще в книгах ветхозаветного писания нередко упоминается о вечной муке. Злой не без мучения будет, сказано в притчах Соломоновых. По словам пророка Исаии огнь грешников не угаснет, т. е. вечно будет пылающим. Пророк Даниил говорит о стыде вечном для одних людей и противоположным состоянием других полагает вечную жизнь: то и другое он предвещает после воскресения мертвых.

В Новом Завете впервые проповедал о вечной муке Предтеча Христов. Он поставляет пред нами на этот раз такую картину. Когда жатва хлеба окончится, пшеница будет сложена в житницу и гумно очистится: тогда решают дело и с плевелами, или мякиной. Мякину собирают в кучу и, как ни к чему не годный материал, сжигают огнем. Мякина – это и есть нераскаянные грешники, которых Судия сожжет огнем неугасающим [104]. Сам премилосердный пастырь Христос неоднократно говорил об аде [105], о геенне огненной [106], о пещи огненной и о тьме кромешной. По его учению, будущая казнь грешникам решительно не имеет себе предела. Так, когда он внушает нам предусматривать и преодолевать опасные соблазны, то в одной этой речи много раз повторяет слова: где червь их (грешников) не умирает и огонь не угасает [107]. Не особенная ли это настойчивость его проповеди? Всего же яснее он проповедал о вечной муке за несколько дней до страдании своих, когда пророчески описал последние события мира. Изображая страшный суд, он сначала назвал вечным адский огонь: отыдите от Мене проклятии во огнь вечный. А потом и горенье в этом огне признал вечным: идут сии в муку вечную. Идут, без сомнения, означает такое действие, которое как бы уже совершается. Но хоть страшные шаги к геенне грешников еще далеки от нас, может быть, последуют еще через тысячу лет после этого, однако ж пред Иисусом Христом и тысяча лет, яко день вчерашний. Как Богочеловек, он и видел ясно то время, когда грешники с места судилища двинутся в ад. Таким образом, речь его в настоящем случае особенно положительна: тут нет никакого условия. А поэтому, кто бы и как бы ни толковал изречения его об огне вечном и муке вечной, остается несомненною та истина, что не одни духи злые будут гореть в том огне, но и некоторые из людей, это совершенная правда. Но непременно она должна быть для некоторых, потому что Божие решение о ней уже состоялось и не изменится, хоть ни один из тех, до кого это решение относится, не пострадает как-либо случайно, по злосчастью, по неизбежной судьбе, но сам один будет причиною своей погибели. Какие же это несчастные люди, теперь мы не можем указать кроме немногих, например, будущего антихриста, Нерона, гонителя христиан, и других.

Апостолы Христовы также проповедовали о вечной муке. Погибель вечную грешникам предсказывают и строгий Петр, и терпеливейший Павел, и полный любви к ближнему Иоанн Богослов. Из писаний их приведем хоть слова последнего в Апокалипсисе: дым мучения их во веки веков восходим. Так говорит апостол-богослов о грешниках, и именно из числа людей. Казалось бы, довольно было привести в ужас душу и одним этим словом: вовеки. Но он прибавляет; веков. Что же остается сказать против этой точности? Понимать: во веки веков не в смысле вечного и бесконечного времени, а в значении только нескольких столетий, как ныне слово «век» означает сто лет, – нельзя и потому, что в той же своей богодухновенной книге апостол и еще употребляет те же слова. Но везде он выражает ими несомненную бесконечность времени, например, что Бог вечно существует, что вечно будет продолжаться царство Христово.

Святые толкователи писания, отцы и учители церкви, все не иначе принимали учение слова Божия об участи нераскаянных грешников на том свете, как в смысле бесконечной муки их. Один из древних церковных писателей, весьма знаменитый своею ученостью и трудами на пользу церкви, некто Ориген, допустил было такую мысль, что после некоторого времени мучения грешников и окончатся. Но святая церковь признала его учение ложным и на целом вселенском соборе (пятом) осудила его. Много размышлял и беседовал о вечном осуждении грешников особенно Ефрем Сирин.

Затем о муке вечной говорили святые мученики на местах своей казни. Значит, высказывали свое убеждение в ней в такие часы, когда говорить ложь и не им только, но и другому кому, было бы страшно, и когда притом с ними пребывала особенная благодать Божия, которая сколько укрепляла их дух и тело в муках, столько же и просвещала их ум истиною. Так, священномученик Поликарп на угрозу мучителя – сжечь его на костре, отвечал проповедью о вечном огне, в котором будут гореть подобные мучителю злодеи.

Пусть и после этих доказательств еще иные будут отвергать вечную муку. Пусть делают и те и другие, умные и неразумные, возражения против настоящего догмата веры. Пусть с насмешкою говорят: «Разве кто возвращался с того света?» Пусть шутят над адом и огнем адским, называя все то верованием одних простолюдинов и хвалясь какою-то неустрашимостью. Но истина, которая столько раз и в столь ясных словах проповедана в слове Божием и изъяснена св. отцами, останется непреложной истиной: она ничего не потеряет от неправильных толкований, разных смягчений, от острот и шуток. За это-то самое, т. е. что некоторые не верят ей и, таким образом, без всякого страха Божия проводят здешнюю жизнь, и постигнет неверующих вечный огонь. Другие нарочито отдаляют от себя мысль об аде, чтоб совсем не беспокоить себя. Но это значит повторять ропот нечистых духов, которые говорили к Иисусу Христу в бесноватом: пришел Ты сюда прежде времени мучить нас (Матф. 8, 29). Это значит тем скорее дойти до вечного беспокойства, потому что тот только менее грешит каждый день, кто предполагает о каждом своем дне, что это может быть последний день в его жизни, что затем настанут для него суд и вечность. Третьи хоть и не уклоняются от размышления о будущей участи грешника, но таят в душе своей сожаление, что Бог слишком правосуден. Так и жена Лота, хоть боялась содомского пламени, но еще не всем сердцем отвергла Содома, еще сердце её стремилось к Содому, и – за это самое превратилась в соляной столп. Нет, дорогой читатель, мы должны здесь обратить свое сожаление только на то, что нераскаянностью-то своею навлекаем на себя вечный гнев Божий [108].