«Епископский» дождь

«Епископский» дождь

1964 год… Святейший Патриарх Алексий посещает Болгарию. Патриарх Кирилл Болгарский — личность незаурядная, член Академии наук, виднейший мировой знаток истории болгарского Возрождения, кстати, оставивший мне завет, который я до сих пор не выполнил: произвести исследование влияния русского славянофильства на болгарское освободительное движение. Так вот, он пожаловался: «Ваше Святейшество, трагедия! Национальная трагедия: три месяца нет дождя — в Казанлыке гибнут розы. Розового масла не будет!» Надо сказать, что Святейший Патриарх Алексий, путешествуя по Востоку, обычно привозил за собой дождь, что на Востоке всегда было особенно ценно и дорого. А Патриарх, при контрастном своем характере имел и чувство большого внутреннего умиротворения. Спокойно глядя на Патриарха Кирилла, он сказал: «Ну, ничего, ничего… Господь даст, все будет. Не надо так тяжело воспринимать… Все будет!» И когда мы приехали в Казанлык, нельзя было выйти из машины: стеной лил дождь. И люди смеялись, плакали, хлопали в ладоши, усиливая еще больше брызги, и когда нас прикрыли зонтиками, естественно, с двух сторон зонтика вся вода стекала на нас. Но все были счастливы.

Спустя несколько лет — кажется, в 1971 или 72 году — мне довелось быть на Кипре и архиепископ Макариос сказал: «Вы знаете — национальная трагедия! Три года нет дождя. Гибнут цитрусовые посадки, экономика вся гибнет». Я ему рассказал этот эпизод. Он спросил — совершенно серьезно: «А Вы нам дождь не можете сделать?» Я говорю: «Видите ли, невозможно — там был Патриарх, а я всего–навсего епископ». — «Ну хотя бы маленький, епископский дождик!» Мы посмеялись, выпили по чашке кофе, он вышел меня провожать к машине и… пошел дождь! Но он высыхал в этой раскаленной атмосфере, не каждая капля даже <290>попадала на полированный камень, он буквально таял в воздухе. Я был в составе делегации — «боролись за мир», — и потом, куда бы мы на Кипре не приезжали, везде меня спрашивали, будет ли «епископский» дождик.

Не так давно, году в 1996–м, я снова был на Кипре. Приехали мы в декабре, когда там дождь вполне обычен, но в этот год зима не устанавливалась, было сухо, солнечно и тепло — впору купаться. Тогда в шутку возник вопрос о «митрополичьем» дожде. Я сказал, что никакого дождя делать не буду. Но, как только мы сошли с трапа самолета, похолодало, набежали темные тучи и начался дождь, который продолжался все три дня нашего пребывания. Он был такой сильный, что затопило весь город, было парализовано движение, так как машины не могли пробиться через толщу воды; не было электричества. Там, где остановились мы, оно, правда, было, потому что мы жили на горке, и у хозяина был свой движок. Но под конец разразилась гроза, где–то поблизости от нас раздался страшный удар грома. Казалось, что треснула гора или слетела крыша. Электрический разряд был такой силы, что не только пробки выскочили, но и сам движок сгорел. Мне тогда мои друзья сказали: «Уезжай–ка ты поскорее!» И когда мы, собираясь улетать, подъезжали к аэродрому, дождь утих.