4. Из жизни иеросхимонаха Амвросия оптинского старца.

4. Из жизни иеросхимонаха Амвросия оптинского старца.

Много всегда говорили о прозорливости отца Амвросия. Он старался скрыть от людей этот свой дар и не имел обыкновения предсказывать. Но в тех советах, которые он давал, этот дар обнаруживался во всем своем непостижимом величии.

Для него не существовало тайн; он видел все. Незнакомый человек мог прийти к нему и молчать, а он знал его жизнь и ее обстоятельства, его душевное состояние и зачем, он сюда пришел. Отец Амвросий расспрашивал своих посетителей, но внимательному человеку по тому, как и какие вопросы он ставит, было ясно, что батюшке известно дело. Но иногда, по живости природы, это знание высказывалось, что всегда приводило старца в смущение. Не так давно к нему подошел молодой человек из мещан с рукой на перевязи и стал жаловаться, что никак не может ее вылечить. У старца был еще один монах и несколько мирян. Не успел тот договорить: «все болит, шибко болит», как старец, его перебил: «и будет болеть, зачем мать обидел?» – Но разом смутился и продолжал: «ты ведешь-то себя хорошо ли, хороший ли ты сын? Не обидел ли?»

Вот образцы того, как действовал старец.

Парень из-под Тихоновой пустыни (верст 50 от Оптиной) задумал жениться, потому что старуха-мать ослабела, а других женщин в доме не было. Пошел он в Успенье к батюшке, а тот говорит: «приходи в Покров». А мать дома сердится «только путает старец – некогда прохлаждаться». В Покров, говорит батюшка: «обожди до Крещенья – тогда увидим, что будет», а мать дома пуще бранится. Настало Крещенье, а парень объявляет, что материной брани терпеть нет мочи. А батюшка ему в ответ: «боюсь я, что не послушаешь; а мой совет: никак тебе жениться не надо – обожди». Парень ушел и женился. После свадьбы месяца через два умер, и осталась его жена без всяких средств.

Бедную мещанку за красоту просватал купец, а батюшка говорит матери: «вашему жениху отказать надо». Мать так и вскинулась: «что ты, батюшка; да нам и во сне такой не снился – послал Бог сироте, а ты отказать!» А батюшка в ответ: «этому откажите – у меня для дочери твоей другой жених есть, лучше этого». – Да какого нам лучше надо: не за князя ей выходить! – «Такой у меня великий жених, что и сказать трудно, откажите купцу». Купцу отказали, а девушка внезапно заболела и умерла. Тогда поняли, о каком Женихе говорил батюшка.

Приезжают к батюшке две сестры. Младшая – невеста, влюбленная, счастливая, с детства радостного настроения: старшая – тихая, задумчивая, богомольная. Одна просит благословить ее выбор, а другая – просит пострижения. Батюшка невесте подает четки, а старшей говорит: «какой монастырь! Ты замуж выйдешь – да не дома – вот тебе что!» и назвал губернию, куда они никогда не ездили.

Обе возвращаются в Петербург. Невеста узнает, что любимый человек ей изменил. Это произвело в ней страшную перемену, потому что ее привязанность была глубока. Она постигла суетность того, что прежде ее занимало, ее мысли обратились к Богу, и вскоре одною инокинею стало больше. Между тем, старшая получила письмо из дальней губернии от забытой тетки, набожной женщины, жившей по соседству какого-то монастыря. Она звала ее присмотреться к жизни монахинь. Но вышло иначе. У этой тетки она познакомилась с человеком уже не молодым, очень подходившим к ней по характеру, и вышла за него замуж.

У одного близкого к батюшке монаха сестра замужем за помещиком, часто посещавшим Оптину. Однажды батюшка заводит такой разговор:

«Говорят (батюшка очень любит употреблять это «говорят» для прикрытия своей прозорливости)- говорят, около тебя имение выгодно продается: купи».

Помещик удивился. «Продается, батюшка – и как бы хорошо купить, да это мечта одна: имение большое, просят чистыми деньгами – хоть дешево, а у меня денег нет».

«Денег, повторил тихо батюшка, деньги-то будут». Потом они перешли к другим разговорам. На прощание отец Амфросий сказал: «Слышишь – имение-то купи». Помещик отправился домой на своих лошадях. По дороге жил его дядя, богатый, но страшно скаредный старик, избегаемый всею родней. Так случилось, что пристать было негде и пришлось заехать к дяде. Во время беседы дядя спрашивает: «отчего ты не купишь имение, которое около тебя продается: хорошая покупка!» А тот отвечает: «что спрашивать, дядюшка? Откуда мне столько денег взять?» – «А если деньги найдутся: хочешь, взаймы дам?» Племянник принял это за шутку, но дядя не шутил. Имение было куплено, и новый владелец приехал распорядиться. Не прошло еще и недели, барину докладывают, что пришли купцы торговать лес. Лес этого имения они хотели купить не весь, а часть его. Стали говорить о цене. «Мы с тобой, барин, торговаться не будем – цену сразу поставим», и назвали ту цену, за которую было куплено все имение.

Не таковы те случаи прозорливости, которые доказывают прямое знание известных событий, мыслей и чувств, никому не открывавшихся. Такая прозорливость старца часто обнаруживалась для отдельных лиц на так называемых общих благословениях. Старец обходил ожидавших его благословения людей, внимательно вглядываясь во всякого, осеняя крестным знамением и некоторым говоря несколько слов. Часто он, обращаясь ко всем, рассказывал что-нибудь такое, что служило ответом на сокровенную мысль кого-нибудь из присутствующих. Это был чудесный способ общения старца с детьми в том, чего они ему не высказывали, но что ему было открыто.

Отец Амвросий знал не только чувства тех, кто находился пред ним, ему было известно настроение тех, кто приходил в первый раз; когда ему докладывали, он уже знал, привела ли к нему нужда или любопытство – надо ли принять поскорее или смирить ожиданием. Кто был внимателен к себе, тот замечал, что, чем тяжелее была ноша, с которою шли к батюшке, тем ласковее был его привет, хотя бы было темно и не было видно выражения лица приходящего.

Как и дар прозорливости, скрывал отец Амвросий и дар исцелений. Он имел обычай посылать купаться в целебный колодезь Тихоновой пустыни и отнимать у себя всякую славу. (Из кн. «Русские подвижники XIX в.», ч. II, стр. 32 – 36).