Я узнал, что боль может обратиться во благо.

Я узнал, что боль может обратиться во благо.

В христианских доктринах содержится много парадоксов, которые так и останутся загадкой, если рассматривать их вне контекста жизни и смерти Иисуса Христа. Об одном парадоксе я уже упоминал: с одной стороны, бедность и страдания — это «плохо», я борюсь с ними всю жизнь; с другой стороны, они выливаются в благословение. Более того, нищие и страждущие названы блаженными. Подобное превращение зла в добро, а плохого в хорошее во всей полноте явлено во Иисусе Христе. Он взял на Себя боль и страдания, тем самым прославив их. Он явил нам пример, указал путь.

В Иисусе Христе мы имеем идеальный пример библейского отношения к страданию. Я теперь никогда не скажу о человеке, что он страдает из–за своего греха. У меня есть пример Христа: Он был безгрешен и страдал. Бог не обещал нам, что ураганы обойдут стороной наши дома и обрушатся на дома соседей–язычников. Бог ничего не сказал о том, что, едва попав в организм христианина, вредоносные микробы сами собой погибнут. Мы не избавлены от скорбей этого мира, равно как не избег их и Христос. Вспомните, как строго упрекнул Спаситель Петра, когда тот стал возражать против необходимости страданий (Мф 16:23–25).

Мы воспринимаем боль, как непорядок. Иисус относился к ней так же. Поэтому Он и совершал чудеса исцеления. В Гефсиманском саду Он не говорил: «Господи, благодарю Тебя за возможность пострадать». Нет, Иисус отчаянно молился об избавлении от мук. Однако Он по своей воле пошел на мучения, пошел ради достижения высшей цели. В конце молитвы Он задал все Свои мучительные вопросы и доверился воле Отца, понимая, что Бог силен обратить во благо даже смерть Своего Сына.

Корнелий Платинга–младший пишет: «Мы не отсылаем друг друга ко кресту, чтобы найти объяснение злу. Размышления о Голгофе не помогут понять, почему ты заболел раком кожи. Нет, мы поднимаем ко кресту глаза, ибо ждем оттуда помощи. Взглянув на крест, мы видим, что Бог разделяет нашу скорбь — а значит Ему можно доверять». Самое худшее, что могло произойти — страшную смерть Своего безвинного Сына — Бог превратил в окончательное торжество над смертью и злом. Такова суть Бога. Он — Созидатель. Божий промысел поставил злой умысел на службу добру, даровав нам всем великое обетование и надежду. Немыслимые крестные страдания обратились в наше торжество: ранами Иисуса мы исцелились (Ис 53:5), Его немощь дала нам силу.

Что изменилось бы в мире, приди Иисус в образе Супергероя, Которому не страшна боль? А что если бы Он не умер на кресте — во время разговора с Пилатом просто взял и вознесся бы на небеса? Но нет, смиренно разделив наш удел, приняв на Себя худшую долю, Иисус дал нам надежду на то, что Бог преобразит и наши страдания — как преобразил Его. Смерть и Воскресение Христа дают нам основание верить: никакое испытание — будь то болезнь, крушение семьи, потеря работы, банкротство или другое горе — не окажется сильнее преобразующей силы Бога.

В Евангелиях лишь раз упоминается о том, что ученики назвали Иисуса Господом — но уже после Его смерти и воскресения. Об этом сказано в конце Евангелия от Иоанна. Все ученики поверили в то, что Христос воскрес. Не поверил лишь Фома. Фоме нужны были доказательства. Он стоял на том, что не поверит, пока своими руками не дотронется до ран на теле Христа. И вот в помещении с запертыми дверями появляется Иисус и показывает Фоме Свои раны. «Господь мой и Бог мой!» — восклицает Фома (Ин. 20:28). Раны Христа стали для него доказательством чуда из чудес — Воскресения.