Иоанн Кантакузин (А. Ю. Волчкевич)

Иоанн Кантакузин (А. Ю. Волчкевич)

На фоне великих богословов середины XIV в. — таких как Григорий Палама, Филофей Коккин, Феофан Никейский и Каллист Ангеликуд, — фигура императора–монаха Иоанна Кангакузи–на, в постриге Иоасафа (1295/6—1383 гг.), представляется второстепенной. Весь корпус его полемических сочинений отличается скорее литературным блеском, чем оригинальностью и глубиной мысли. Напротив, его политическую роль для эпохи трудно переоценить: он был одним из самых влиятельных участников исихастской полемики, и его позиция во многом определила победу паламизма.

Иоанн Кантакузин родился в 1295 или 1296 г. и воспитывался вместе с будущим императором Андроником III. Его происхождение — он был сыном крупного чиновника, намесгника («архонта») на Пелопоннесе, — обеспечило ему быструю государственную карьеру. Кантакузину не было и 25 лет, когда он получил одну из высших военных должностей[1704]: титул великого доместика.

В 1321 г. началась фажданская война между Андроником II и его внуком Андроником III. Кантакузин решительно встал на сторону «младшего императора» и благодаря обширным владениям на севере Греции фактически финансировал эту войну. Собранное на его средства войско наемников в мае 1328 г. захватило Константинополь. Во время единоличного правления Андроника III Иоанн Кантакузин становится вторым человеком в государстве. По его свидетельству, император неоднократно предлагал ему стать соправителем или занять должность месазона[1705] от чего он отказался, предпочтя роль советника.

Одним из важных направлений византийской политики в тот момент становится поиск путей к союзу с католическим Западом. В 1335—1336 гг. ведутся переговоры с папскими легатами в Константинополе; позицию Византии представляет Варлаам Калабрийский. В эти годы Кантакузин не вдавался в тонкости теологических диспутов, и его идеологическая позиция определялась скорее вопросами государственной необходимости: он оказывает поддержку Варлааму, чьи антилатинские трактаты вызывали опасения Григория Паламы, опровергавшего их в своих «Аподиктических словах об исхождении Святого Духа». Кантакузин не проявляет особенного интереса ни к началу спора между Варлаамом и монахами–исихастами, во время которого Григорий Палама написал первые две «Триады в защиту священнобезмолвствующих», ни к обвинению в «пуподушии», выдвинутом Варлаамом против исихастов в письме к Синоду в 1338 г. Тем не менее на соборе 1341 г. великий доместик решительно поддержал паламитов. В «Истории ромеев» Кантакузина благоприятный для исихастов исход собора представлен как единоличная заслуга великого доместика, который уговорил Варлаама покаяться, обещав ему свое покровительство и защиту[1706].

Летом 1341 г. умирает император Андроник, и Кантакузин провозглашает себя регентом при малолетнем Иоанне V. Начинается семилетняя гражданская война между ним и партией императрицы Анны Савойской. Судьба исихазма оказывается тесно связана с исходом войны: императрица и патриарх Иоанн Калека придерживаются антиисихастских взглядов, при дворе большое влияние имеет Григорий Акиндин. В 1344 г. проводится собор, осудивший Паламу и Исидора Вухира, в том же году начато крупномасштабное расследование деятельности еретических сект в среде афонского монашества, в результате которого несколько десятков человек были осуждены и изгнаны со Святой Горы[1707]. Сам свт. Григорий в 1344 г. заключен в тюрьму за переписку с Кантакузиным. В ходе гражданской войны Кантакузин обратился к помощи турецких наемников, что позволило ему в конце концов захватить столицу. В 1347 г. в осажденном Константинополе прошел еще один собор, оправдавший Паламу и осудивший учение Акиндина.

Правление Иоанна Кантакузина (1348–1354 гг.) отмечено рядом крупных военных и политических провалов (поражение флота в войне с генуэзцами, продвижение турок на земли Византии) и крупнейшим событием церковной жизни — победой исихастов на соборе 1351 г., оправдавшем учение Григория Паламы и возведшем идеи исихазма в ранг догматов Церкви. В 1354 г. соправитель Кантакузина Иоанн V Палеолог поднял восстание, и император, не желая новой гражданской войны, принял монашеский постриг. Впрочем, он по–прежнему живет во дворце, продолжает активно участвовать в политических и богословских спорах и начинает литературную деятельность.

Основные сочинения были им созданы в 1360–70–х гг. Важнейшим его трудом является «История ромеев»[1708] в четырех книгах, законченная в середине 1360–х гг. и являющаяся своеобразной апологией. Далее он пишет ряд богословских и публицистических сочинений: «Беседа с папским легатом Павлом»[1709], посвященная возможному объединению Церквей на основе нового Вселенского собора, «Опровержения Прохора Кидониса»[1710], «Девять Слов против иудеев»[1711], «Против ислама»[1712], «Четыре слова против магометан»[1713]. По сей день остаются неизданными трактаты «Против Иоанна Кипариссиота», «Против Исаака Аргира о семи духах», «О Фаворском свете», «Главы в защиту учения св. Григория Паламы».

Как показывают сами заглавия, Кантакузин был верным последователем Григория Паламы, и «Опровержения» Прохора Кидониса используют его аргументы по таким теологическим вопросам, как причаствуемость Божественной сущности, различие сущности и энергии, нетварность Фаворского света. Последний вопрос можно считать одним из ключевых для мысли Кантакузина: даже описание начала исихастских споров дано через его призму, хотя на раннем этапе полемики не менее активно обсуждались и пути богопознания, и телесные приемы молитвы. Отметим, что изложение Кантакузина несколько огрубляет мысль монахов–исихас–тов. Утверждение о воспринимаемости Божества «телесными очами» действительно могло восприниматься как положение ереси мессалианства, тогда как свт. Палама в своих сочинениях часто пользовался оборотом — «новые телесные очи», г. е. очищенные, измененные благодатью. Такая «поверхностность» вызвана явной полемической направленностью трудов Кантакузина. Он всегда откликался на острые религиозные дискуссии своего времени, и стремление к «популяризации» учения паламитов неизбежно вело к некоторому упрощению. Учение о созерцании, гносеологические вопросы, тем более такие сугубо монашеские темы, как практика умной молитвы или духовная брань, оставались вне поля зрения Кантакузина.

В 1360–е гг. имел место новый виток исихастской полемики. В Византии распространяются сочинения Фомы Аквинского, переведенные в 1350–е гг. Димитрием Кидонисом. Изучение его трудов породило целое движение филотомистов, подвергших «ревизии» паламитское учение о сущности и энергии уже с точки зрения латинской схоластики. После эмиграции Димитрия в Венецию (ок. 1361 г.) и перехода в католичесгво эти идеи были подхвачены многими философами, в первую очередь — его братом Прохором Кидонисом, адресатом «Опровержений». В 1368 г. собор под председательском патриарха Филофея Коккина канонизировал Григория Паламу и осудил Прохора Кидониса. В политической жизни это антиисихастское движение совпадало со стремлением императора Иоанна V Палеолога к заключению унии, которую он и подписал в 1369 г. в Риме, без согласия и поддержки Церкви.

О последних годах жизни Кантакузина известно очень мало. Он провел их в уединении, удалившись от двора, — быть может, стремясь на опыте пережить то, что так горячо защищал всю жизнь.