Главнейшие предметы занятий Собора должны быть нижеследующие:

Главнейшие предметы занятий Собора должны быть нижеследующие:

1) Рассмотрение постановлений, которыми руководствуется ныне Российская Церковь, за чем должно последовать уничтожение постановлений, не согласных с постановлениями Православной Восточной Церкви.

{стр. 523}

2) Уничтожение касты так называемого духовного звания, как неправильности, которая вкралась сама собою, в противность правилам святых Апостолов [1227]. Восстановить древнейший обычай Церкви: Епархия да избирает для себя Архиерея, а приход иерея, диакона и причетника, свидетельствуя о их благочестии. Чтоб доставить возможность благочестивым людям всех сословий приготовить себя к иерархическим степеням, должно составить: a) Богословие, не в характере школьном, а в характере общепонятном, в полном согласии с Богослужением Православной Церкви, чтоб познания, оглашаемые Богослужением всенародно, были возвещаемы и Богословием; b) подробнейшую Священную и Церковную Историю, которая ознакомит, во-первых, подробно с учением Православной Церкви. Это учение тем яснее понимается, чем подробнее излагается борьба Церкви с многочисленными, восстававшими против нее ересями. Во-вторых, подробная Церковная история ознакомит с характерами и действиями святых мужей. Известно, что характер и правила читателя образуются по тем образцам, которые представит ему история подробно и живописно.

3) Отречение для всех служителей алтаря от почестей и занятий мира сего, а для монахов, в каких бы они ни были церковно-иерархических степенях — от всякого излишнего имущества, даже денег. Оставшиеся деньги и имущество после монахов должны быть собственностью монастырей, — никак не родственников по плоти. Любы мира сего вражда Богу есть: иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак. 4. 4), — научает нас Священное Писание. В иудейской церкви фарисеи, в латинской вообще все духовенство этой церкви, а наиболее езуиты, опытно доказали всю справедливость слов Писания. Посему правила святых Апостолов повелевают: «Епископ или пресвитер, или диакон, да не приемлет на себя мирских попечений. А иначе да будет извержен» [1228]. — «Не подобает Епископу или пресвитеру вдаваться в народные управления, но неупустительно быть при делах церковных. Или да будет убежден сего не творити, или да будет извержен. Ибо никтоже может двум господам работать, по Господней Заповеди» [1229]. Епископ, или пресвитер, или диакон, в воинском деле упражняющийся и хотящий удержати обоя, то есть римское начальство (кавалерство) и служение священства: да будет извержен из {стр. 524} священного чина. Ибо кесарева кесареви, и Божия Богови [1230]. Для всех вообще служителей Божиих пагубно миролюбие и никак не может совместиться с служением Богу: Не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем [1231]. Необходимо для всего духовенства устранение от спекуляций и всех происков к обогачению, необходимо отречение от всех суетных почестей, необходимо удаление от роскоши, необходима скромность, а для монахов необходимо нестяжание.

4) Восстановление в монастырях уставов и правил святых Отцов, изложивших уставы и правила для монашества по Откровению Божию, по внушению Святого Духа, а не по какому-нибудь соображению человеческому, причем необходимо устранение из монастырей всего, введенного плотским мудрованием, введенного духом самочиния, самомнения, духом презрения и ненависти к монашеству, духом презрения и ненависти к Святому Духу, к истинному Христианству. Монастыри испорчены гордынею и невежеством разных умствователей, умствовавших и действовавших по стихиям западного протестантизма и атеизма. Для Православной Церкви необходимо монашество: она не может существовать без него. Монахи достигают христианского совершенства бесстрастия, ощутительного действия в себе Святого Духа, почему стяжевают понятие о Христианстве живое. И тени такого познания не может преподать никакая наука человеческая; все профессоры, магистры и доктора Богословия, производимые университетами и академиями — суть невежды в сравнении с монахом, обновленным благодатию Божиею за последование Христу исполнением заповедей Его. У нас монастыри извращены; извращено в них все, извращено самое значение их. Духовные училища столько чужды духа Православной веры, что вступление в монастырь кончившего курс Семинарии — есть величайшая редкость, и не было примера в 50 лет со времени учреждения духовных Академий в России, чтоб кто-либо, хотя один человек, окончив курс в Академии, вступил в монастырь, между тем как в древности великие святые Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Неокесарийский, Иоанн Златоуст по окончании курса учения вступили в монашество, в монастыри пустынные, там возделали себя иноческими подвигами. В России представляется странное явление: в монастыри вступали и доселе изредка вступают лица из университетов и других высших училищ светских, а из духовных Академий не вступил {стр. 525} никто, разве сослан кто-либо вдавшийся в неисцельную страсть пьянства. Это имеет свое значение. У нас монастыри в крайнем упадке. Повторяем: они извращены. Вступают в них личности почти исключительно из черни, занимаются они исключительно телесным подвигом, почти всегда бесплодно или с плодами ложными, приняв средство и пособие за цель и сущность. Но и телесный подвиг сделался ныне редкостию: ныне монастыри обратились в пристанища разврата, местами открытого, местами прикрываемого лицедейством, в места ссылки, в места лихоимства и прочего разнообразного злоупотребления. Такими сделала их каста, смотрящая на них, как на свои аренды, ненавидящая и презирающая их, испражняющаяся в них одними своими исчадиями, нетерпимыми в среде мира по причине необузданного разврата этих исчадий.

5) Подаваемые на Соборе мнения должны быть записываемы, как то было на Вселенских Соборах, после каждого заседания поверяемы, и, по окончании Собора, оглашены печатно во всеуведение.

6) Должен быть составлен проект Уложения, или Законов и правил, которыми могла бы руководствоваться Российская Церковь при настоящей ее обстановке. Эти правила нужны, разумеется, только для тех частностей, для которых нет правил в постановлениях Вселенской Церкви.

7) Пересмотреть Катехизисы и Богословие и пополнить, дав им характер православно-восточный, подобный характеру Богослужения Православной Церкви, так, чтобы познания, оглашаемые Богослужением всенародно, были возвещаемы и Катехизисами. Катехизисы эти и Богословия, из которых одни должны быть кратче, другие пространнее, третии — самые полные и пространные, перевесть на главные европейские языки, что послужит сильнейшим средством привлечения к Православной вере.

8) Составить устав для духовных учебных заведений, применительно к уставу монастырей, чтоб жизнь воспитанников была практически и строго христианская, чтоб они приобретали твердые навыки в благочестии [1232], чтоб они хорошо ознако{стр. 526}мились с Богослужением, получили вкус к церковным молитвословиям и стояниям. Составить для этих учебных заведений собственно свои учебники, как-то: курс словесности и проч., изъяв из них все языческое, все даже косвенно влекущее к вольнодумству, безнравственности, костицизму, иронии, к шутке, к игривости, что все так противно духу христианства и так заразительно действует на испорченную натуру человеческую. — Особое внимание обратить на философию, из которой должно преподавать с удивительной полнотой логику, впрочем, уклоняясь от утонченностей, отвлеченностей и схоластицизма, вредно действующих на природную способность — на ум. Историю философии должно преподавать кратко, объясняя учащимся, что основания, на которых философы всех времен создали свои системы, произвольны, по этой причине не имеют никакой прочности и противоречат одна другой, что человеческая философия должна быть признана ничем другим, как только игрою воображения и собранием мнений, чуждых истины. Того, кто эту игру воображения, эти произвольные мнения, примет за учение истины, философия вводит по необходимости, естественно в заблуждение и умоповреждение. А это совершается сряду. Что значат учения безбожников? Это гипотезы, принятые за аксиомы. Сказал святой Иоанн Лествичник: чуждеумна, прежде силы духовны, не проходи словеса: тмы бо суще глаголи, немощных помрачают. Это правило необходимо сохранить по отношению к юношеству. К истинной философии приводит одно христианство: только при посредстве его можно быть непогрешительным психологом и метафизиком. Зрелыми мужами, изучившими и положительные науки, и философию и писания Отцов Церкви, познавшими опытно значение христианства, может и должно быть составлено подробное изложение философии очень полезное и научное в известном отношении; оно должно быть рассмотрено и одобрено высшим духовенством и служить предметом внимания мужей, а не молодых людей, столько способных к одностороннему увлечению. В духовных высших училищах необходимо преподавание положительных наук. Весьма справедливо признавал Платон невозможным обучение философии без знания математики. Особливо нужно знание естественных наук: потому что в наше время нигилисты утверждают свое учение якобы на естественных науках. Нужно знать, что они утверждают здание нигилизма не на естественных науках, а на произвольных, нелепых {стр. 527} ипотезах, то есть предположениях или вымыслах, которых нет возможности доказать теми доказательствами, при которых единственно наука признает познание верным, и без которых все блестящие ипотезы остаются при достоинстве игры воображения, при достоинстве бреда. Природа возвещает Бога по свидетельству Священного Писания [1233]: и науки, объясняющие законы природы, тем сильнее возвещают Бога. Все великие ученые, математики и естествоиспытатели, как-то: Невтон, Лейбниц, Неккер не только были деистами, но и признавали христианство. Безбожниками были почти все софисты, не знавшие положительных наук и предававшиеся необузданному умствованию и мечтательности.

9) Собрать и напечатать Предание Вселенской Церкви (cursus completus Patrologiae) на греческом, латинском, славянском и русском языках. И Предание Вселенской Восточной Церкви, выясненное со всею верностию, по достовернейшим документам, должно подействовать в пользу Православной Церкви.

10) Синоду дать правильную организацию и уничтожить в духовенстве рабство, по мысли и указанию святых Апостолов (1 Пет. 5. 2, 3). Для достижения сего необходимо уничтожение касты и приготовление в приходские священники избранных лиц приходом, а во Епископы — Епархиею, по древнему обычаю Церкви и по преданию Апостольскому.

11) Уничтожить наказания, вновь придуманные для духовенства, принадлежащие по характеру своему к тирании, столь чуждой духа Церкви, служащие, можно решительно сказать, всегда к окончательному нравственному расстройству тех, которые подвергаются им. Напротив того, ввести наказание, установленное Апостолами и поныне читаемое в правилах их: ввести отлучения и извержения, то есть лишение духовного сана и исключение из духовенства, которого ныне так избегают под предлогом народного соблазна. Но извержение необходимо для очищения Церкви от недостойных служителей; напротив того, нынешние меры, состоящие наиболее в варварском обычае, введенном в царствование Иоанна Грозного и состоящем в сохранении гнилых членов в недре Церкви, в помещении их в монастыри, растлили монастыри, обратили их в нравственные отхожие места, а лицам белого духовенства {стр. 528} внушают решительное бесстрашие. По древнему обычаю Церкви должно предоставлять на произвол лишенным духовного сана распоряжение собою, если не сделано никакого преступления пред гражданскими законами. Эта мера в самом скором времени возвысит духовенство в нравственном и духовном отношениях, безобидно для членов, устраненных из него.

Заключение. Главная причина нестроения Церкви заключается в том, что правила святых Апостолов, Соборов и Отцов оставлены без внимания, даже забыты, а заменены они выдумками, чуждыми духа Церкви, заимствованными из духа враждебного Православной Церкви, уничтожающими самый дух Церкви при оставлении одного наружного благоприличия в некоторой степени и форме.

Примечание. Здесь необходимо упомянуть об Обер-прокуроре Святейшего Синода, хотя учреждение его есть чисто гражданское. Дух времени и опыты доказывают совершенную и решительную необходимость в лице светском для Церкви, которое бы заботилось о пользах ее, охраняло их, приводило их в гармонию с пользами государства, сносилось с министрами и всеми высшими инстанциями, имело непосредственный доклад у Государя. Лицо это должно стоять наравне с первейшими сановниками государства. Оно поставлено уже на это место неотразимым насилием обстоятельств и духа времени! Положение Обер-прокурора, в которое он уставляется современными требованиями, никак не сходится с положением, которое дано Обер-прокурору первоначальным государственным учреждением этой должности. По этой причине всякий Обер-прокурор по необходимости усиливается выйти из положения, в которое ставит его первоначальное учреждение, как из положения фальшивого, стесняющего требования его деятельности в величайший вред делу Церкви. Это вводит его в столкновение и борьбу с Синодом, с духовенством, с Церковию, которая имеет свои иерархические уставы, данные ей Апостолами, по завещанию Богочеловека. Уставов этих никакая власть отменить не может: всякое отменение признается беззаконием и насилием. Молчание пред насилием власти никак не есть выражение согласия: раскол может быть не только видимым, но и невидимым; этот невидимый раскол имеет на стороне своей Церковную правду, которой не может изменить ни один христианин в душе своей, доколе он остается истинным христианином. Когда князь [A. H.] Голицын и граф [?. ?.] Про{стр. 529}тасов достигли того положения, которое было нужно им, тогда они сделались самыми полезными людьми для Церкви в материальном отношении, самыми ревностными защитниками прав ее, защитниками сильными, более сильными, чем сам Синод. Они были сильны по той причине, что были равны первым вельможам; они были сильны, как приближенные Царя, не нуждающиеся уступать и угождать другим приближенным. Тогда граф Протасов примирился с теми личностями из духовенства, с которыми в начале своего подвига был в неприязненных отношениях. Для Церкви нужен попечитель, ктитор, церковный староста. При попечителе, к которому должен перейти Товарищ и Канцелярия нынешнего Обер-прокурора, может оставаться особый Обер-прокурор при Святейшем Синоде, в положении, даемом ему первоначальным учреждением. В этом положении от Обер-прокурора не требуется, чтоб он был придворным; требуется — чтоб он был правовед, законовед, делец кабинетный и канцелярский. Как всеподданнейшие доклады и все административные сношения должны совершаться чрез попечителя, то прокурор всегда будет контролирован пред попечителем, членами Синода, а члены — прокурором. Стремление Обер-прокурора перейти в положение Министра уже не будет иметь ни места, ни основания. Попечителем в некоторой степени, без соглашения и определенных прав, был князь Голицын при Обер-прокурорах, князе [П. С] Мещерском и [С. Д.] Нечаеве, а сколько важно знание канцелярской деятельности для Обер-прокурора, доказали Нечаев и [А. И.] Карасевский, при которых делопроизводство имело особый характер отчетливости и порядка. Учреждение попечителя никак не будет нововведением в Церкви, будучи согласно с духом Церкви, будучи уже осуществлено во всех приходских церквах, а требуется оно настоятельно современным положением и духом общества. Святой Иоанн Златоуст желал, чтобы материальные заботы о Церкви возложены были на мирских людей, известных своим благочестием и преданностию Церкви; многие византийские вельможи имели характер попечителей. И ныне Синод, по отношению к другим ведомствам, тем сильнее, чем сильнее его Обер-прокурор; собственно, на Синод начинают мало смотреть. Синод значительно усилится при попечителе, для величайшего блага государству, блага, которое наветуется страшным упадком религии и прав ее во всех сословиях. Внутренняя борьба в Синоде, потрясающая и разрушающая его, {стр. 530} борьба между светскою и духовною властями, борьба непрестающая, хотя и не всегда явная, уничтожится: попечитель, имея значение и права высшего сановника (будучи членом Государственного Совета и Ком[итета] Министров), будучи попечителем, а не Министром, не встретит причин для борьбы, которая возникает из стремления к возвышению, стремления, вызываемого необходимостию. Правду сказать: учреждение попечителя уже имеется налицо. Обер-прокуроры значительно перешли в это положение. — Но положение это — случайность; оно плод связей, придворного влияния, и не имеет прочного основания: весь православный люд смотрит на него недоверчиво. Нельзя быть иначе! Министерство есть нечто вроде Патриаршества, по этой причине всякий Обер-прокурор, достигши значения Министра, остается в положении фальшивом, неопределенном и ставит в такое же положение всю Церковь. Обер-прокурор очень удобно может быть переименован в попечителя, а Правитель Синодской канцелярии — в Обер-прокурора. При этом фальшивое положение всех исчезнет само собою: все вступят в отношения правильные, указываемые законом Церковным и гражданским. Благонамеренный и благоразумный попечитель более, нежели кто-либо другой будет иметь средства к приведению его в исполнение. Попечителю должно быть очень приятным созвание Собора: потому что Собор, для собственной силы и свободы, будет стараться о том, чтобы возвысить значение попечителя и иметь в нем надежное орудие для действия в пользу Церкви и для обороны ее против личностей, враждебных Церкви. Напротив того, Собор непременно озаботится об ограничении министерской власти Обер-прокурора именно по сходству ее с властью Патриарха. Это поведет к столкновениям и интригам, сделает собрание Собора бесплодным. Попечитель Православной Церкви непременно должен быть Министром всех прочих вероисповеданий: это поставит прочие вероисповедания в правильное отношение к господствующему вероисповеданию, которое в настоящем положении его часто получает характер исключительно угнетаемого и гонимого. Случалось, что даже магометанству отдавалось предпочтение, и Православная вера в Православной России была унижена, обесчещена, стоптана пред магометанством.

{стр. 531}