Кто дурак?
Кто дурак?
Глупость или вредительство?
Кто делает революции: бедные или богатые?
Еще с шестидесятых годов стало принято изощряться над непроходимой тупостью большевиков. Более тупыми казались только валенки. Действительно, чего стоили одни эти лозунги «Партия и народ едины», «Слава труду», «Пятилетке качества — рабочую гарантию», «Вперед к Победе Коммунизма» и прочее в том же духе. Для чего «они» вывешивают их повсюду, тратя громадные деньги, какой смысл в этой абракадабре, и что это вообще за бред «Слава Советскому труду!» А хозяйственная глупость и неразбериха… Ни одного толкового изобретения не пробьешь, а об открытиях и говорить не приходится, они десятилетиями томились в сейфах патентного института, что на Бережковской набережной. Откроешь газету — а там все то же: сгноили урожай то помидоров, то картофеля, то и того, и другого, а попутно — еще чего-нибудь. Ну просто руками разведешь, — ну ничего эти коммунисты не умеют. Даже ящики для помидоров не могут вовремя приготовить, и уже десятки лет колхозники запахивают поля под этим замечательным овощем. Сеют и запахивают. А мы — Салтыков-Щедрин, царизм, помещики!.. Не во что класть, нечем транспортировать. А вечные очереди, а эти дефициты, будь они прокляты… И еще имеют совесть обещать райскую жизнь. «Ваше поколение будет жить при коммунизме». Боже мой, было от чего сжимать кулаки. И идиотские собрания на предприятиях («Единый политдень»), и глупые разоблачения хищнической сущности капитализма. У нашего социализма с красной звездой сущность, понятно, была не хищнической.
Конечно, придет работяга домой, завалится спать после стакана-другого, а ему по радио: «Мы строим коммунизм!» Какой тут коммунизм, когда у мастера болтика не допросишься, станок простаивает, деталей нет…
— Коммунизм «они» строят! — ворчит каждый на своем месте: врач, колхозник, инженер, рабочий.
И куда не приедешь, в какую компанию не попадешь, везде зубоскальство над нашей «тупостью» и анекдоты, как из рога изобилия.
Но анекдоты анекдотами, но и «голоса» всякие всерьез вещали о глупости коммунистов, об их косности и жестокости. Ну вот, к примеру, какого-то Шаинского или Муллермана не выпустили на лечение желудка в Италию, а другого правозащитника (волшебное для тех времен слово, никто не знал, что оно означает[2]) так просто упрятали за антисоветскую деятельность в тюрьму. Просто ужасно. И как-то ненавязчиво получалось: колхозник, доярка, слесарь — не человек, а Муллерман — человек. Единственное, что могло хоть как-то охладить наши восторги перед «голосами» — это удивительная поверхностность и избирательность антибольшевистской пропаганды. Ни разу, никогда и ни при каких обстоятельствах ни один «голос», никакое Би-би-си не говорило о суровых тяготах русских крестьян, редко — о нищете нашей жизни вообще, о том, насколько тяжел наш быт, в котором вечно чего-то нет и чего-то надо после работы доставать. Редко и осторожно ругали Ленина и его присных, все больше косвенно. И все сводилось к той роковой минуте, когда какая-то горская женщина родила Иосифа Джугашвили. Не будь его, о!..
Прошли годы, наступила «весна» восьмидесятых и начались публикации, разоблачающие режим. Эти публикации продолжаются сегодня и у нас, и за рубежом. Само собой, из десяти разоблачений девять сводились к тому, что евреи — самый страдающий народ в мире. Появилось много такого рода литературы. Выяснилось, например, что учение Маркса — сплошная нелепица. И уж в этом вопросе какой только публицист или философ не чувствовал себя героем. Написана тьма книг на эту тему. Одна умнее другой. Они выходили и выходят из печати, но главные разоблачители — это не те, кто сидел годами в коммуналках и жил, едва сводя концы с концами, а все та же наша номенклатура. Они, вишь ты, теперь «всё» поняли, эти наши генералы-историки и профессора из высшей партийной школы. Тогда они много просто не знали, а теперь — другое дело. Коварный вопрос: «А если бы всё знали? И волкогоновы, и афанасьевы, и старовойтовы, не к ночи будут помянуты?»
На вопрос: «А отчего у нас все так плохо и нелепо?» ответ был прост:
— А кто же не знает, что у нас страна дураков?
Эта недоброкачественная легенда, созданная в анналах спецслужб, тогда и стала бытовать — где-то в семидесятых. И все радостно схватились за эту фразу. Почему радостно и с энтузиазмом? А очень просто. Ведь надо было как-то объяснять весь тот развал и тот экономический саботаж, который происходил на глазах у каждого из нас. Ну что вы скажете по поводу сгнаивания продуктов только потому, что десятый год какое-то министерство «забывает» заказать ящики для помидоров? Или по поводу того, что другое министерство шлет теннисные ракетки на Дальний Север, в тундру. Ведь надо было объяснить: почему у нас, в отличие от Царской России и от соседних стран, вечные очереди, ничего нет. Непролазная грязь, а дома не ремонтируются аккурат со времен февральской революции. А ведь вся страна работает, план выполняется, никто не бастует, и коммунизм строится полным ходом. Но носков и трусов нет. Все это и многое другое надо было объяснять. И «там», где всё знают, знали и это. И всегда создавали нужную легенду. Сначала списывалось на кулаков и саботаж. Понятно, что и недобитые дворяне с помещиками не остались в стороне. Они кое-куда проникали и там вредили. Чего стоит в этом смысле телевизионный сериал по роману А.Иванова «Вечный зов»? Там все объясняется: и кулаки зловредные вместо пшеницы рожь сажают, и бывший агент жандармерии проникает аж в райком партии, и вся эта классовая борьба за сердце берет.
Затем все списывали на последствия войны. На это ушло лет двадцать пять-тридцать. И, наконец, пошло-поехало — «страна дураков». И кто только не изощрялся на эту тему. От слесаря до самого генсека. Как хорошо-то стало и удобно нашим правителям разваливать страну.
Но поразительное дело. Сколько бы вы ни встречались со всякого рода начальниками — от министерств до партийных бонз, от райкомов до ЦК, не говоря уже о научных институтах, — вы крайне редко встречали реальных дураков. Чаще наоборот, вы видели перед собой разумных и грамотных людей, понимающих и знающих. И каждый из них, особенно большой начальник, обязательно скажет при встрече в ответ на какое-нибудь ваше замечание:
— Ну вы же знаете, голубчик, кто у нас управляет, это же страна дураков!
В конце семидесятых вдруг было объявлено, что теперь в стране вводится система сплошной диспансеризации населения. Любому из нас было ясно — пропаганда. Но говорили не так. Говорили как обычно — «страна дураков». Простенького одноканального электрокардиографа в райбольницах не видели. В самой Москве его не было на «Скорой». Больницы в районах не имели горячей воды, а бывало, что и холодную нянечки таскали из колодца, а тут — сплошная диспансеризация!
«Дураки, — скажете вы, — они, что, ничего этого не знали?» А кто дурак-то, академик Е.И. Чазов, что ли? Бывший начальник кремлевского управления в Министерстве Здравоохранения СССР, а затем и министр? Он дурак? А ведь именно он и могучая партия это и объявили. Это он, академик, громогласно утверждал, что дело это реальное и даже очень скорое. Это он чего-то не знал? Да прекрасно знал, больше чем все больные, вместе взятые.[3]
Но с другой стороны, а если бы не было этой легенды, чтобы оставалось делать нам, простым обывателям? А только одно. Ясно и без экивоков сказать:
— Братцы, а ведь это элементарное вредительство, проводимое этой самой партией и ее правительством!
Но этой мысли боялись как огня. Не то, чтобы она вовсе не приходила в голову, но боялись. К тому же возникала мысль: «И все же нелогично получается. Ну зачем это им нужно, вредить?»
Уж очень примитивно нас воспитывали на уроках истории. И вот где могучая сила марксизма себя и обнаружила. Все искали нелепицы в нем и до сих пор ищут. Все анализируют соотношения базы и надстройки, а главного не видят. Мы твердо усвоили из этих уроков по истории, что революцию делают голодные народные массы. Есть царизм, высасывающий все соки из крестьян и рабочих, есть царские прихвостни — дворяне, помещики и капиталисты. Эти живут хорошо. А те, что внизу — плохо. Бедные против богатых. Доступно и ясно. На пальцах можно объяснить любому. И совершенно не знали, что именно богатые и делают революции. И сколько бы потом не было фактов самых банальных и известных, ум отказывался их принять и как-то переварить. Сотни, тысячи томов всевозможных исторических исследований призваны были доказывать марксистскую схему о бедных и богатых. И хотя факты, начиная с тех же декабристов, были у всех перед глазами, наш брат, задействованный на этой схеме, ничего другого не видел. Ему, объясняли, что, есть исключения, ну тот же Ленин, например, но он-то на стороне бедных выступал, как и Чернышевский. «А-а! — мычали мы, — ну тогда конечно…»
И так воспитанные, мы не могли вместить в свой темный мозг совершенно очевидную, бросающуюся в глаза истину: «Партия и правительство занимаются самым активным экономическим саботажем на всех уровнях управления, обложив страну тысячами соответствующих инструкций, запрещающих, не рекомендующих и не позволяющих сгнаивать продукты, не устраивать дефицита, но одновременно приказывающих не реализовывать ни под каким видом нужного и полезного промышленного изобретения. Приказывающих при мало-мальском стабилизировании в системе управления проводить реорганизации министреств и ведомств. Как хорошо работала эта система, как слаженно! Мы-то видели хаос, неразбериху, а система работала прекрасно и точно по плану, отслеживая малейшее улучшение хоть в каком-то секторе народного хозяйства. И тут же следовала соотвествующая инструкция, поражающая кого-то глупостью, но на самом деле имеющая большой смысл. Ну, например, „запретить продавать в частные руки песок“. Без песка нет бетона, без бетона нет фундамента, а без него нет у вас и маленького домика на отведенном участке. Домики у всех были, бетон лежал в основании, но все это изначально было незаконным, все это надо было „доставать“, и всякий строитель волей-неволей становился вором. Его не ловили, но он должен был знать, что висит на крючке. А он и радовался: как хорошо, что у нас все эти законы не соблюдаются. А они и были предназначены не соблюдаться. Все воровали, неразбериха, „страна дураков“. И все довольны. И все боятся и чувствуют свою зависимость от партии и правительства. Как боялись правители того, что страна станет жить сытно и богато, показывает такой факт.
Рассказывает один из участников „правительственного задания“: „Надо было рассчитать такое количество земли в расчете на семью их трех человек, чтобы с этого участка нельзя было собрать, при самом передовом методе агрономии, такой урожай, который бы превысил насущные потребности семьи.“ Мысль понятна: чтобы как бы невзначай в стране не появилось избытка продуктов, полученных с дачных участков. Рассчитали, и оказалось, что это в среднем шесть соток. Та же картина и с парниками: не более определенного размера. А мы? Мы опять говорим, что у нас „страна дураков“. А тут мысль работала четко: как сделать, чтобы богатейшая страна, в которой и без всякой техники появлялось на свет такое количество продуктов на полях и в садах, что она могла и без всяких „ударных пятилеток“ накормить себя и еще пол-Европы. Технология искусственного обнищания страны лежала перед глазами. И мы знали и об инструкциях, и о многом другом, но боялись смотреть правде в глаза, да и не было соответствующего мыслительного и познавательного аппарата.
Кстати, вспомним, какая тема была самой закрытой, о чем вообще практически не писали? О масонстве. Было две-три публикации о масонах как о передовом отряде имперализма, а Коммунистическая партия — вроде бы первый и главный враг масонства.[4] Но сама тема, с подачи наших академиков, вроде незабвенного Минца, надо полагать масона немалых градусов, казалась большинству какой-то несерьезной. Особенно в таком отношении к ней усердствовали вечные медиумы вечного прогресса — иудеи. Они почему-то не любили и не любят эту тему. Почему?
— Ну, хорошо, — спрашивали, — ну, вредительство. Но зачем?
Наивные люди, они думали, что все такие же простаки, как и они, как и все мы, такие же безыдейные обыватели, живущие куском хлеба и простенькими утехами в виде любви, дружбы и рыбалки со славной выпивкой на берегу речки. Малые дети… Мы не знали, как трудно руководить обществом, как трудно вести его по пути прогресса, как трудно выбивать из нас „дурь“ национальной психологии, нашего исторического прошлого и наших славных привязанностей к патриархальной тишине и дружелюбию. „Там наверху“ знали, что на самом деле мы — еще сила, с которой „им“ приходится считаться. И именно поэтому „они“ не могли сказать нам откровенно:
— Вы — сырье для атлантических стран. Ни вы, ни ваши дети прогрессу не нужны. И чтобы можно было вас гробить, нужно уничтожать все то хорошее и нужное, что вы делаете и что выращиваете. Вы с вашей психологией опасны всемирной демократии, а мы делаем то, что ей нужно. И именно для этого мы и пришли к власти в 17-м году.
В этом смысле характерен один эпизод, который поведал в перестроечные времена один партийный бонза:
„В середине пятидесятых, — рассказывал он, — над страной нависло мрачное облако голода, весьма очевидного и тяжелого. Надо было предпринимать срочные меры. Самым разумным и экономически выгодным было вложение средств в сельское хозяйство Центральной России. Но, — замечает он без комментариев, — такой вариант исключался изначально. Решено было взяться за казахскую целину.“… И там угробить половину национального дохода страны, подрывать русскую демографию и получить быстро первый хлеб, а заодно осуществить давнюю программу социал-демократов, принятую еще на 3-м съезде: развивать национальные окраины за счет Великорусской нации.
Когда заходит разговор на эти темы и вообще на тему „страны дураков“, то на вопрос: „Почему все законы, инструкции направлены против наших крестьян, и отчего так хищно и зверски власть к крестьянам относится?“, следовал стереотипный ответ: „Политика, брат!“ В ответ ему: „Вредительская?“ Раздражение: „Ну почему так сразу — вредительская?“. И — в сторону. А что тут скажешь: „Масонов нет, вредительства нет, а откровенный саботаж есть!“ Нищета Центральной России, самой работающей, кстати, очевидна. Что тут скажешь?
Теперь мы продолжаем разоблачать плохого Сталина и плохого Ленина. А если бы они были бы хорошими, то что?
И кажется, надо было бы уже понять, что и все обещания большевиков, и вся показная сторона их пропагандистской деятельности имели в виду совершенно свои, внутренние цели и задачи, с которыми они справились блестяще. Что это за цели — можно сказать, глядя сегодня в окно и наблюдая происходящее. Это еще не вся энтелехия, как говорил Аристотель, не вся еще завершенность, но все главное видно.
Куда в одночасье пропала большевистская армия пропагандистов или для чего России навязали марксизм?
Насколько марксизм был создан для текущего, так сказать, момента, говорит тот факт, что сегодня нет даже намека на его присутствие. А где, скажите пожалуйста, все эти тысячи тысяч убежденных марксистов и „научных атеистов“? Где? Ведь от убеждений, да еще философских с историческим материализмом, да еще с диалектическим, так просто не отказываются, в одночасье. Не сразу и не все. Не может быть, чтобы сразу все наши идеологи, писатели, публицисты вдруг забыли целую систему своего мировоззрения, перестали даже употреблять слова из марксистского лексикона. Целые поколения выросли со словами о переходе количества в качество, о единстве противоположностей, о неизбежности победы коммунизма, о том, что „Бога нет“, а есть только „поповские выдумки“. И что религия враждебна науке и зовет нас в прошлое.
Давно ли это все красовалось на многочисленных стендах в учреждениях, давно ли об этом писали наши могучие философы и армия наемных работников политпросвещения? Ну хорошо, изменились времена, но почему так вдруг, сразу, и ни одной больше строчки на эту тему? Где, скажите, наши воинствующие атеисты? Почему они-то вдруг забыли, что „Христа никогда не было“, и что все это выдумки. Куда делся, скажем, незабвенный то ли иудович, то ли соломонович, но Крывелев — это точно, столь яростно, а главное, „научно“, разоблачавший христианство? Кажется, сейчас-то им самое время было бы вступить в решительный бой с „мракобесием“. Ведь оно, „мракобесие“-то, теперь цветет и пахнет. И как раз теперь, когда „попы вновь дурят народ“, им бы и выйти на арену борьбы за свет и правду. Ан нет. Как какие-то болотные лешие, они исчезли все разом, при свете солнечного дня. И в этом феномене, не таком простом, как кажется, можно увидеть очень простой факт, даже не один.
Ясно, что и научный коммунизм со своими составными, и научный атеизм были созданы под определенную цель на определенное время. Что ничего серьезного в своей содержательной части они не имели. И это только нас, простаков, обрабатывали, пока не добились нужного эффекта. Ясно и то, что все это мгновенное исчезновение наших марксистов всех специальностей в один день могло иметь место только потому, что они были организованы в одну, так сказать, ячейку, захватывающую, правда, всю страну, и все они прекрасно знали, что, говоря блатным жаргоном, „гнали туфту“. Но сами они знали еще и то, что за всей этой „туфтой“ скрывались другой смысл и другая религия. Получив приказ исчезнуть, замереть, заняться другим делом, они в одночасье и исчезли. Просто поразительно.
Кто не помнит конца восьмидесятых, эти бурные митинги, сборища на улицах, споры о Сталине, Ленине, коммунизме. И уже тогда многомиллионная армия партийных идеологов, всю свою жизнь доказывавших непобедимость идей Маркса и Ленина и уверявших нас на всевозможных семинарах, что страна наша крепка, а исторический материализм еще крепче, все они и тогда уже не лезли на трибуну уличных митингов, а еще действовавшие райкомы хранили загадочное молчание, словно они уже переселились на другую планету. Как точно и слаженно действовал этот дьявольский механизм, подготовивший весь этот развал! Где они сегодня, эти наши профессора диамата и истмата, где эти инструкторы райкомов и обкомов, где и сами секретари их? Полагаю, там же, в тех же зданиях, но уже в новой администрации или в банках, что обчищают наши карманы и нашу тощую, по их же милости, казну. Не лишено любопытства и то, что большинство из самых яростных разоблачителей язв американского империализма пребывает в настоящее время именно там, в Америке. И что поразительно, капиталисты тамошние на них, как оказалось, не в обиде. Черносотенцев там не любят и туда не пустят, а „разоблачителей“ империализма, генералов КГБ — за милую душу. И сдается мне, что и тогда и теперь все они вместе с теми же капиталистами совместно играли великий фарс, разработанный где-нибудь в Бнай-Брит, а всякие гайдары и афанасьевы, поступая на работу в райком, коммунистический журнал или в министерство, целовали коленку мастеру в ложе и на груде костей клялись в верности Ордену.
А мы в это время проходили свой профанский курс „строителя“ новой общности людей, коммунизма и… храма Соломона. И продолжаем, на новом этапе, конечно.
Кто же дурак?
Черная сотня», № 44–45, 1997