Гностики

Гностики

Еретики первых веков христианства. В основе их учения, которое они выставляли как истинное религиозное знание (??????), лежали начала греческой философии, иудейского богословия и восточных религий, особенно Зароастра, в смеси с христианским вероучением. Еретические мысли гностического характера отрывочно проповедовались еще еретиками апостольского времени (см. симониане, керинфиане, докеты, николаиты); но во II в. развились целые гностические системы, в которых основные факты и учение христианства, оторванные от их исторической почвы, разработаны в смысле языческой мудрости и выражены в мифологической форме. Исходным пунктом миросозерцания большей части гностиков был дуализм: основными началами бытия и жизни они признавали с одной стороны Верховное Существо, или Высочайшего Духа, с другой — материю. Верховное Существо они представляли самостоятельным, независимым началом света и добра, источником духовной жизни. Как источник духовной жизни, оно, по мнению их, производит из себя чрез истечение (эманация) множества эонов (??????), духовных вечных существ, которые составляют всю полноту бытия, почему совокупность их и называется плиромою (???????). Материя, наоборот, у гностиков представляется как самостоятельное независимое начало чувственной материальной жизни и зла. В основных взглядах на начала своей системы гностики были согласны между собой, только в понятиях о свойствах материи расходились. Одни, сообразно учению Платоновой философии о материи, как ???? (не сущее), видели в ней мертвый хаос, безжизненное, недеятельное начало; другие, сообразно учению религии Зароастра об Аримане, видели в материи живое и деятельное начало зла. Отсюда гностики распадаются на два класса, на гностиков александрийских, усвоивших первое воззрение, и гностиков сирийских, усвоивших второе воззрение. Дальнейшее их миросозерцание, при сходстве в существенном, развивается также в двух главных направлениях, сообразно тем или другим взглядам на материю. По представлению александрийских и сирийских гностиков, видимый мир (??????), в котором проявляются духовное и материальное начала, произошел из смешения духовного мира с материальным, или плиромы с хаосом. Но самый образ смешения они представляли различно, сообразно своим взглядам на материю. Александрийские гностики учили, что один из эонов, далеко отстоящий от своего источника, оторвался, по своей слабости, oт плиромы и погрузился сам собою в материю; по другим же — от полноты света в плироме одна частица упала в материю и одушевила ее. Сирийские гностики утверждали, что один из крайних эонов, постоянно находившийся в борьбе с материей или царством сатаны, наконец, был поглощен ею. Так или иначе, слившийся с материей эон, как дух царства света, порядка и гармонии, старается в области материи установить стройное течение жизни, — он делается творцом (Димиургом) видимого мира, в котором духовное и материальное перемешаны между собой. Противоположность, в которой последнее находится к первому, сделалась причиной зла. Только, по представлению александрийских гностиков, духовные элементы, или добро, берут перевес над материальным, или злом, так как материя вследствие своей безжизненности противодействует духу только как масса, а не как живая самодеятельная сила; по представлению же сирийских гностиков, наоборот, материя, или зло, — так как она есть живая деятельная сила, — берет перевес над духом, или добром. Далее, по учению тех и других гностиков, вся мировая жизнь проходит в постоянной борьбе духовного и материального начал, добра и зла; причем дух стремится освободиться от уз материи, а материя — удержать его. Что касается отношения Димиурга к миру, то, по представлению александрийских гностиков, он старается помогать добру в борьбе со злом, для чего избирает себе один народ (иудейский), которому сообщает в Моисеевом законе хорошие правила и полезные учреждения. По представлению сирийских гностиков, напротив, Димиург, — так как он, будучи покорен царством зла, действует под влиянием его, — невольно помогает больше злу, так что все действия его, — в иудействе ли то или в язычестве, — направлены к удержанию духа в узах материи. Таким образом, александрийские гностики, в противоположность сирийским, признавали за иудейской религией благотворное значение в освобождении добра от зла и даже видели в ней приготовление к окончательному освобождению первого от последнего. В этом последнем пункте, т. е. в учении об освобождения добра от зла, или духа от уз материи, гностики входят в соприкосновение с христианством и обезображивают его учение. По их представлению. Верховное Существо, чтобы дать торжество духу над материей, или, как учили сирийские гностики, чтобы разрушить злое царство Димиурга, посылает в мир своего Верховного эона, который, по александрийским гностикам, при крещении соединился с человеком Иисусом и при страданиях оставил его, а по сирийским гностикам — принял только вид человека, не будучи им на самом деле (докетизм). Этот эон сообщил людям гносис, т. е. открыл им, что они духовного божественного происхождения, и указал средства избавиться от материи. Вся деятельность этого божественного посланника, или Христа, тем и ограничивалась: смерть Его не имела у гностиков никакого значения, так как, по александрийским гностикам, страдал человек Иисус, а по сирийским — Божественный эон только оказался страждущим. Христос сообщил людям двоякое учение: избранным преподавал духовное учение, которое имеют гностики, как люди по преимуществу духовные, а чувственное вообще всем людям, которое заключено в книгах Св. Писания и которое содержит вся христианская Церковь. Средства к освобождению от зла, сообщенные Христом и сохраняемые гностиками, — это возвышение духа над материей при руководстве гносиса, борьба с ней и, наконец, действительная победа духа. Но в этом отношении сильно обнаруживается различие между александрийским и сирийским гносисом. Александрийские гностики по самым принципам, так как они признавали в Димиурге орган Высшего Бога, который по Его идеям создал природу и дал древний закон, должны были соблюдать известную умеренность в отношении к телу и к миру, а также подчиняться закону: особенно они соблюдали достоинство брака, отчасти потому, что в сильно населенной иудеями Александрии всегда сохранялся тот высокий взгляд на брак, который составлял особенность иудейства; отчасти потому, что там же была сильно распространена система Валентина, которая населяла плирому чистыми четами эонов и в их сочетаниях видела небесный прообраз брака. Иначе смотрел сирийский гносис, который из миросоздателя и законодателя сделал существо, совершенно враждебное Высочайшему Богу и Его мироправлению. Из этого гносиса вышла крайне фантастическая и мрачная вражда к миру, обнаружившаяся двояким образом: у более благородных людей — в виде крайне строгого образа жизни, который избегал всякого соприкосновения с миром; у нечистых же, склонных к распущенности, она выражалась в дерзком пренебрежении всякими нравственными законами. Первые носили имя энкратитов (воздержанных), а последние антиномистов или антитактитов. Первые предписывали обязательное безбрачие и пренебрежительно относились к браку, как к чему-то нечистому, совершенно преступному; последние оправдывали всякое удовлетворение постыдных страстей на том основании, что это также ведет к поруганию и уничтожению материи; для таких еретиков всякий нравственный закон представлялся только ограничением свободного духа, переходящей формой, которая не должна стеснять человека, достигшего высшего гносиса. Окончательным актом мировой жизни, по представлению всех гностиков, должно быть возвращение всех составных частей плиромы в последнюю, т. е. слияние духовного элемента со своим источником, после чего материя, лишенная всего высшего, обратится опять в состояние хаотическое, из которого была вызвана, и царство тьмы всецело будет ограничено само собой. Этот последний акт мировой жизни, называемый гностиками «восстановлением всех вещей», представляет собой не что иное, как восстановление дуализма в его первобытной форме.