8 Статья епископа Вениамина (Федченкова) «Разные пути. По поводу документов о Церкви в России (Письмо в редакцию)»

8

Статья епископа Вениамина (Федченкова) «Разные пути. По поводу документов о Церкви в России (Письмо в редакцию)»

Давно отойдя от политической жизни и печати, после прочтения документов о Митрополите Сергии («Ответа» и «Записки») я ощутил потребность высказаться: молчать стало тяжко. Тяжко – и потому, что сущность дела освещается не только неправильно, но вызовет и дурные последствия, вредные и душам, и жизни. Но еще более горько стало от того, что чрезвычайно болезненно ударили по лицу отца. Для нас, подчиняющихся московской патриархии, Митрополит Сергий есть фактический возглавитель страждущей Церкви, общий отец наш. А для меня лично он еще не только бывший мой ректор по Академии, воспитатель по духу, но и близкий начальник по первым шагам моей службы в течение двух лет, когда я был личным секретарем у него как Финляндского Архиепископа.

Живя это время общею с ним жизнью домочадца, я не только мог близ ко знать своего Владыку, но и любил его. Да и нельзя было его не любить.

И при таком положении я ощутил в душе, что мое молчание на поносные документы о нем было бы отказом от сыновнего долга, грехом равнодушия к публично оскорбляемому отцу.

Но кроме меня есть и другие единомышленники в данном вопросе. И, может быть, их не так мало… И они просили меня откликнуться в печати, потому и пишу это не от себя одного.

Сначала я прочитал «памятную записку» митрополита Сергия о нуждах церкви, направленную к советской власти. Положение православной Церкви в России воистину тяжкое. Но почти все это было мне известно ранее, а потому и не поразило меня. Но зато дух записки произвел глубоко положительное и даже умилительное впечатление, несмотря на крайнюю прискорбность описываемых бед.

А несомненно, что и во всяком деле, и во всяком письменном акте главное значение и действие оказывает именно проникающий их дух, основное настроение, тон.

Дух записки митрополита Сергия – простой, открытый, серьезный, деловой; по-видимому, и о невеликих вещах говорится в ней, но они составляют насущнейшую потребность жизни: просят облегчить жизнь Церкви и духовенства. Изложено все это в совершенно спокойном стиле. Но, главное, вся записка проникнута смиренно кротким духом христианской любви и рассудительности. А это было не легко: нужно было сказать горькую правду, но не обидеть; жаловаться на свои боли, но не раздражаться; сознавать трудность положения и, однако, не терять надежды быть услышанным. Отсюда все просьбы – не только справедливы, но и реальнодостижимы, достижимы при существующих законах; отсюда и стиль языка хотя и определенный, но мирный и кротко-просительный. И как мало «просят»: «защиты и сохранения за православной Церковью тех прав, какие предоставлены (уже) ей действующими законоположениями». Ни одного слова, ни одного жеста, ни одного тона, способного вызвать вражду у кого бы то ни было. Такой дух есть несомненно дух христианской любви и мудрости. Это – Дух Божий. Это – дух православной Церкви.

Когда же после чтения записки я обратился к «Ответу» противников митрополита Сергия, то мне стало чрезвычайно больно… Давно не было так больно. И не только больно за отца, находящегося в тяжелых духовных условиях (что труднее внешних скорбей), но тяжко и за самих авторов «Ответа». Дух их не только не мирный, не любовный, но явно раздраженный, чего они и не скрывают сами; стиль – безжалостный, бьющий по открытым глазам. Я не буду повторять тех тяжких обвинений, какие возводятся на митрополита в «Ответе»; не приведу страшных сравнений, какие бросаются ему в лицо; не буду огорчать никого теми резкими словами, какими выражают они свои мысли… Кто читал «Ответ», тот знает, насколько нетерпимо и неприлично написан он… А кто еще не читал, тому лучше не слышать этого и не вредить своей душе.

Одно лишь скажу: такой язык, такой дух «Ответа», такое настроение писавших – кто бы они ни были, – никак нельзя признать действием духа благодати, Духа Божия. В этом не может быть никакого сомнения… Невозможно одним и тем же языком и славословить Бога и проклинать людей (Зак 3, 9–12).

А потому мы не можем и не желаем присоединиться к обвинителям. Мы по-прежнему остаемся с митрополитом Сергием, с его «правдой Божьей».

Сказать это вслух и составляет собственно главную задачу этой статьи.

Но, скажут: как же можно так различно относиться к одним и тем же фактам?

Ответить на это не трудно. Всякий знает, что от того или иного подхода к вопросу зависит не только освещение фактов, но и подбор их. Каково настроение человека, каковы цели его – таково будет и восприятие жизни. А еще весьма много значит учет последствий от того или иного использования фактов. Настроение авторов «Ответа» раздраженное. А раздражение плохой советник разуму. Конечно, такому настроению удивляться никак нельзя: тяжело жить в России. Об этом красноречиво говорит и записка митрополита Сергия. Но еще тяжелее тем, кто не может встать на христианско-кроткую точку зрения митрополита. А опять – встать на нее тоже очень и очень нелегко. Гораздо, несравненно легче стоять на противной точке зрения – раздраженной оппозиции и критики: это мы и по ежедневному опыту знаем!.. И если даже здесь, за границей, людям, по-видимому, с более или менее однородной психикой эмигрантов не под силу оказалось быть в одном лагере, смотреть на вещи одинаково, а потребовалось разделяться, то как не быть подобному же явлению там, в России. Наоборот, было бы дивно обратное. И причина простая: разное прошлое, разный душевный уклад, различное изживание наследия истории; одним словом – различные еще люди, а потому и различные пути.

А потому и на одни и те же факты смотрят различно, разно их воспринимают; еще главнее: различно пользуются ими. Господь в Евангелии заповедовал даже самую истину различать «по плодам» ея, по действиям (Мат. 7, 16); так как иногда и неправда может иметь вид истины, по крайней мере для говорящего (7. 15, 21–24). С этой же точки зрения тоже не может быть сомнения, что правда на стороне митрополита. Ведь очевидно, что такой способ защиты православной Церкви, на какой стали авторы «Ответа», принес бы только дурные плоды: злобу и раздражение с последующими отсюда душевными и практическими вредными последствиями.

А пользы? – Совершенно никакой! Это даже нам, за границей, очевидно. И наоборот: и тон и линия поведения митрополита Сергия не только доброжелательны, по источнику душевному, но и мудро рассчитывают на реальные и добрые последствия. Будут они или не будут – это вопрос иной. Если будут – Слава Богу. Если не будут – и тогда Христианская Церковь должна все же идти свойственным ей путем кротости, любви, милосердия, жертвы, по примеру Подвигоположника Искупителя Господа Своего. И тогда, что бы ни случилось, она во всяком случае остается чистою, незапятнанною. А об этом приходится особенно заботиться главе церкви.

И нам странно, как не хотят видеть этого именно там. Если еще это естественно здесь, – не усчитать всей сложности и трудности обстановки исторического момента русских событий, то, казалось бы, это можно и должно видеть, живя среди них…

И остается думать, что авторы «Ответа», не будучи церковно-ответственными за последствия своих действий, ревнуют, но ревнуют «не по разуму» (Рим 10, 2); здесь встретились разные пути; снова сталкиваются два духа, два направления. И мы с силою отталкиваемся от такого пути, на который толкает нас «Ответ»; ибо он опасный и принципиально, и практически. И держимся за тот путь, каким ведет святую Церковь митрополит Сергий. Помоги ему Господь стоять на нем до конца; а нам, с Божьей помощью, удержаться от соблазна, уйти от него. И, к нашей радости за Церковь, по-видимому, эмиграция почувствовала и этот соблазн и еще более поняла истинность пути митрополита Серия: казалось бы, новые документы могли рассчитывать не только на большое действие их, но даже и на углубление разделения. Между тем, благодарение Богу, эмиграция (за исключениями) чутким сердцем решила перешагнуть через новый соблазн! И осталась спокойной. Слава Богу!

А другие после такого «Ответа» еще крепче стали на сторону митрополита Сергия, стараясь, впрочем, не терять мира и к инакомыслящим!

На днях в Церкви мне пришлось услышать такое свидетельство любви к нему:

– Странно даже, чем больше его поносят, тем больше я начинаю его любить и верить в правоту его дела.

То же самое можем сказать и мы. И потому теперь больше, чем когда-либо прежде, хочется и нужно отвечать на его просьбу, обращенную ко всем чадам православной Церкви еще три года тому назад: помочь ему в его тяжком подвиге нашей молитвой любви во Христе.

– Спаси и сохрани, Христе Боже, отца нашего; покрой, просвети, утверди и настави его благодатию Святого Духа право править православною Церковью.

ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 921. Л. 66. Вырезка из газеты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.