Ольга, Эдуард

Ольга, Эдуард

– Выгорание в вере – штука серьезная. Начну со своих проблем, потому что полагаю их весьма типичными. Я не выношу рутины, конвейера, сама не люблю повторяться и не люблю, когда одна и та же картинка воздействует на мои зрительные нервы. Соответственно мне скучно, и отсюда бормотание молитв по будням и «зарядка» по воскресеньям. Я люблю мессу. Люблю, но все чаще в ней не участвую. Я на полном автомате говорю ответы, встаю, сажусь, становлюсь на колени… Меня в храме нет… Между тем происходит там не что-нибудь, а таинство евхаристии, на котором я отсутствую и точно так же отсутствует множество людей, находящихся рядом со мной.

И взбодрить меня может только большое личное несчастье. Тогда молитва и месса приобретают смысл. В остальное время, честно признаюсь, я – зомби.

– Я это понимаю. Но это не выгорание. Нет. Я расскажу тебе, как выглядит выгорание. Причем в любой сфере. Я расскажу о выгорании в профессии, а ты меня слушай и прилагай к церковному контексту.

Начинается все с благого стремления – доказать, что ты хорошо способен делать то, что от тебя требуется. Что ты многое знаешь, умеешь и можешь. Ты амбициозен и выражаешь свои амбиции коллегам. В вере эта стадия называется неофитство, и через нее проходят все, даже те, кто был воцерковлен в детстве.

Потом ты понимаешь, что нужно работать больше и серьезней, чтобы отрабатывать авансы. Ты все больше фокусируешься на работе или вере, занимаешься только этой сферой, ты одержим своей незаменимостью. В этот момент ты начинаешь жертвовать удовольствиями ради благой цели и считаешь это совершенно правильным. Ты будешь находить все больше «неправильностей» и недостатков в окружающих. Они начнут тебе казаться главной проблемой и опасностью на пути к совершенству. Ты начнешь уставать от людей.

После этого наступает следующая стадия – ты замкнешься в себе, начнешь избегать конфликтов и отрицать человеческие потребности у себя и у других. Свободное время, хобби, друзья теряют смысл. Люди, с которыми тебя столкнет судьба, всегда будут недостаточно умны, ты становишься нетерпимым. Человек в состоянии выгорания избегает выходов в люди и социальных контактов. Со стороны его поведение кажется агрессивным и саркастичным.

– Ой! Я агрессивна и саркастична. Но я такой родилась – честное слово!

– Значит, ты агрессивна и саркастична не в связи с выгоранием – радуйся. А я пока продолжу. Следующая стадия – полная изоляция и отсутствие общения. На этой стадии начинают пить или употреблять наркотики.

– Когда пора нервничать?

– Когда начинается несбалансированность времени, уделяемого одному виду деятельности и трудности в общении с людьми.

– А чем все заканчивается?

– Ты понимаешь, что поставил все на карту, а твои ожидания не оправдались. Наваливается усталость от того, что ты делаешь, а других дел и людей вокруг не осталось. Вот и приехали – пустота, отсутствие надежды, будущее видится в мрачных тонах, жизнь теряет смысл.

– Я тебя правильно поняла, не надо класть яйца в одну корзину, то есть в веру и церковную жизнь.

– Даже если тебя это очень увлекает, надо отдыхать и менять деятельность. И не надо никому ничего доказывать. К примеру, становиться священником, чтобы доказать, что ты это можешь. Маме, папе, друзьям и ректору семинарии. Или – показывать всем, какой ты верующий, не потому что этим живешь, а потому что хочешь дать понять, как ты от всех отличаешься. На мой взгляд, за духовным выгоранием лежит грех гордыни. Не стоит биться головой о полы в храме, стоит больше хорошего делать в жизни, и чем тише, тем лучше.

Если бы не было этой всеобщей озабоченности тем, чтобы казаться хорошим, многие дискуссии среди верующих стали бы гораздо конструктивней. Обсуждали бы не то, как мы молимся и кто это делает правильней, а какие у нас существуют трудности и как мы их можем разрешить.

– Мы не можем не уделять внимания внешним формам. Существуют определенные вещи, которые воцерковленный человек делать обязан. По крайней мере раз в неделю ходить в храм. По крайней мере раз в день молиться. Хоть как-то. И если ты это делаешь и при этом отсутствуешь…

– Эта обязанность проистекает от того, что сказал Христос: «Это совершайте в память обо Мне». Следовательно, раз в неделю, если я верю в Христа, я пойду на мессу. И раз в день предстану перед Богом, потому что Он любит меня и взывает ко мне. Если это обусловлено чувством ответственности за отношения с Богом, рутинность не приведет к выгоранию. И если ты на мессе как зомби, это не духовное выгорание, это духовная рассеянность. Но каждый раз сердце от восторга и не должно трепетать.

– Бог меня любит и Он мне близок? Он обо мне думает и заботится? Он мой Отец, в конце концов? И когда я молюсь, я говорю с близким и родным существом? – Да.

– Но с близким и родным человеком так не говорят. Если ты начнешь так говорить со мной, а я с тобой, мы обидимся. И, как люди с чувством собственного достоинства, решим взять тайм-аут в отношениях. При этом я считаю возможным так разговаривать с Богом. Может быть, потому, что я уверена, Он не возьмет таймаут. И когда я завизжу Ему в уши от горя или от страха, услышит меня как ни в чем не бывало.

– Знаешь, восемьдесят процентов населения как минимум уже взяли тайм-аут в отношениях. А другие двадцать процентов или меньше пытаются доказать, какие они правильные и хорошие, поэтому надели скорбное лицо и бьются об пол головой. К счастью, я не вижу у тебя ни того ни другого. Просто ты многое уже поняла, горячий период неофитского интереса и влюбленности у тебя прошел, ты слегка отстранилась, потому что до этого слишком много присутствовала. У тебя сейчас вторая стадия, но скоро наступит третья, когда все течет спокойно и нормально. В твоем положении главное – сохранять равновесие, а если чувствуешь рассеянность на мессе, существует духовная практика. Концентрируй взгляды на алтаре, а не верти головой во все стороны, призывай мысленно Христа, чтобы вернуть себя в молитвенное состояние.

Я тоже не всегда полностью сосредоточен во время мессы, но, когда я понимаю, что мысли начинают удаляться в сторону, я молитвой возвращаю себя к реальности.

Во время встречи с тобой в Скайпе я тоже могу подумать: «Как хорошо было бы погулять по парку вечером». Но сразу понимаю: «Вечер будет вечером, а сейчас я говорю с Ольгой». Это нормально.

Выгоранием будет, если в определенный момент ты снова впадешь в жар неофитства или вовсе перестанешь интересоваться верой. Или, к примеру, станешь профессиональным католиком и вместо молитв за других станешь их учить праведной жизни. Святая Тереза из Лизье говорила: «Я не буду доказывать священникам, какие они должны быть, я прекрасно понимаю, что в их жизни много испытаний, материальных и духовных, следовательно, кармелитки будут просто молиться о преодолении ими испытаний».

– К сожалению, очень многое из того, чему учат верующих катехизаторы, способствует именно выгоранию – ты должен быть старательным, ты должен постоянно думать о Боге, ты должен всю жизнь посвятить вере. И вообще – поменьше отвлекайся.

– Большинство все же не выгорает, потому что здравый смысл освящен благодатью Божьей и помогает не стать фанатиком.

– Фанатик – человек, который выгорел в вере?

– Да. Это человек, который превратил объект веры в идола и разбился об него. В христианстве фанатизм противостоит добродетели, которая избегает крайностей. Истинная мера любви – не страсть и не преувеличение всего и вся. Но и не преуменьшение тоже. Любовь, например, к абстрактному Васе находится посередине между двумя установками. «Вася, я так тебя люблю, что задушу тебя своей любовью и испорчу твою жизнь» и «Вася, мне все равно – вали на все четыре стороны».

– Я человек крайностей, мне это трудно реализовать. – Любая добродетель трудно реализовывается. И тебе есть над чем трудиться. Крайность всегда возбуждает. Хочется после каждой мессы и каждой исповеди испытывать экстаз. Иногда это случается по благодати Божьей, но не может происходить постоянно. В обычной жизни, когда мы вдыхаем воздух, обедаем или гуляем, мы не падаем в обморок каждые три минуты: «Какое вкусное блюдо! Какая березка! Какое небо!» Иногда такое случается, но именно иногда. Сама жизнь подсказывает нам, что крайности редки и не могут быть основой бытия.