* * *

* * *

Вскоре Павел был привлечен к общественной работе. Совершенно незаметно для себя, он стал самым явным активистом и, в числе значительной группы молодежи, выезжал по селам с антирелигиозной пропагандой. Правду сказать, отрицать Бога и достоверность Библии он боялся, но в беседах с деревенским православным духовенством, оказался очень опасным для них противником, доказывая обман православных обрядов. Где бы и с кем бы Павел не состязался — противники были явно удивлены, откуда парень знает так хорошо религию.

Связь с Марусей, общественное положение, успехи на работе и учебе быстро подняли его над окружающей молодой средой и создали ему авторитет.

До этого он был малозаметным подростком, а с возрастающим авторитетом Павлик заметил, как стал привлекать к себе внимание окружающих девушек, и по внешности он выглядел уже не подростком, а юношей.

Правда, надо сказать, что семена целомудрия, посеянные в детстве, делали его сдержанным и, порой, строгим к девушкам, что еще больше поднимало его в их глазах. Он избегал тех ребят, от которых слышал непозволительные отзывы о них. С сожалением относился к девушкам более свободного поведения, но не оскорблял из них никого и не презирал, поэтому и был обожаем ими.

Маруся часто тянула его к более легким развлечениям в обществе, он этого сторонился и удерживал ее, поэтому и любовь между ними была неуверенной, да и не развивалась так, как бы ей того хотелось. Она стала позволять себе любезности с другими ребятами, желая, видимо, вызвать ревность в сердце Павла. Павлик же был незнаком с такими деталями и, оставаясь в прежней строгости, сделал вывод, что это ненадежная ему подруга, и держал себя по отношению ко всем девушкам одинаково. Маруся после этого еще больше попыталась приблизиться к Павлу, виновато осуждая себя за прошлые вольности, но он по-прежнему оставался неизменным в строгости.

Однако, любовь есть любовь, и юноша стал чувствовать, как он иногда делался бессильным перед разными осадами искушений. Ему очень не хотелось безотчетно отдаваться этому чувству, но сохранить свою цельность. Для этого ему нужен был образец. Библейские же образцы ускользали от него, а силы падали. В это время, к его счастью, в поселке произошел случай, который потряс буквально всех.

Среди поселковых девушек была одна очень красивая, но к сожалению, немая. Этот недостаток настолько унижал ее перед мужчинами и в своих глазах, что она не устояла, и впоследствии была рада любому мужчине, уделившему ей хоть какое-то внимание. Внешне она следила за собой с особой строгостью, Павел долго с большой жалостью наблюдал за ней, но бессилен был ей чем-то помочь. Кроме внешности она обладала хорошей, чуткой отзывчивой душой. Родных у нее не было, она росла сиротой.

В это время, по соседству, овдовел бухгалтер завода — человек строгий, трезвый, хозяйственный. Похоронив умершую жену, он через несколько месяцев обратил внимание на немую девушку и имел с нею очень серьезное объяснение. Немая, почувствовав в нем искреннее стремление к ее спасению, оплакала свое порочное прошлое, согласилась стать его женой, дав обещание быть верной своему благодетелю. Бухгалтер со своей стороны обещал ей все простить, взяв ее позор на себя, любить и быть мужем ее до конца. По этому поводу был, у него на квартире, очень скромный семейный вечер, после чего все в поселке видели их всегда неразлучными. Немая оказалась ему верной и нежно любящей женой. Вскоре после свадьбы они оба исчезли, неизвестно куда, и возвратились лишь спустя две-три недели. К своему изумлению, жители поселка из ее уст услышали по-смешному произносимые, немногие ломанные слова. А через сравнительно короткое время, она счастливая, уже обменивалась со знакомыми немногими, но ясными, четкими словами. Оказалось, что муж ездил с ней в институт, и там ей сделали весьма несложную операцию. Через несколько месяцев, счастливую чету видели опять в поселке вместе, но уже с малюткой на руках. Этот случай послужил Павлику очень ценным образцом и помог во взаимоотношениях как с Марусей, так и с остальными девушками, утвердиться в строгости, имея к ним чистое, доброе расположение.