Беседа пятая (Москва, май 2003 г.)

Беседа пятая (Москва, май 2003 г.)

Участвовали Г. Джемаль, А. Ежова, А. Шмаков, А. Ястребов, М. Трефан, А. Кузнецов, К. Латухина

В исламской традиции нет идеи государства. Более того, вся традиция монотеизма и есть антигосударственное движение. Государство — языческое понятие, это Левиафан, Фараон, Система. А движение единобожников взрывает эту Систему. Государство — это бюрократический аппарат, действующий не согласно шариату, который описывает отношения между людьми и взаимоотношения между человеком и Богом, но это аппарат, являющийся отчужденным от человека механизмом. Он не позволяет людям осуществлять политический самоконтроль, самоуправление общины, он противоположен «советам». Это отчужденная от людей, от их политических решений процедура, базирующаяся на системе функциональных постов, занимаемых чиновниками.

АНТОН ШМАКОВ. Сиддыки пишет: «Британская империя уже не существует, а британская монархия продолжает властвовать».

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Обычная семья энтропирует в три поколения. А королевская семья принадлежит к системообразующим элементам глобальной правящей элиты. Это форма управления миром. Инструментом может быть Империя, или Парламент, или Общий рынок... Империя — не субъект власти. вот мировая элита и британская королевская семья как ее элемент — это субъект власти. Мы видим не иллюстрацию семьи вообще, а исключительный, уникальный субъект, альтернативы которому нет.

АНТОН ШМАКОВ. Сиддыки имел в виду прежде всего то, что большие государства обречены на распад. Он писал о грядущем распаде России, Китая, Индии...

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. А США, Бразилия?

АНТОН ШМАКОВ. Он считал, что государство как таковое вообще не имеет будущего, а то, что он называл «исламским государством», сейчас не существует. Основное значение Сиддыки придавал так называемому «мировому исламскому движению», являющемуся политизированной частью уммы. Он подчеркивал разницу между «мировым исламским движением» и «partial», то есть частичным или неполным «движением» (оба термина принадлежат Сиддыки) в отдельной стране, компромисс которого с властью ведет к поражению — как, например, в Пакистане. Судану — еще в начале 90-х — он предрекал то же самое. Еще примеры: «Братья-мусульмане», выродившиеся в Египте в парламентскую фракцию; алжирский «Фронт исламского спасения», который участвовал в выборах. Положительный опыт, с другой стороны, — это Исламская революция в Иране.

МАКСИМ ТРЕФАН. А Талибан?

АНТОН ШМАКОВ. Когда он умер в 96-м году, талибы еще не взяли Кабул.

Сиддыки был убежден в том, что Сира, то есть жизнеописание Пророка, должно служить политическим руководством. Он опирался на идеи жившего в XVIII веке Шаха Валиуллы Дехлеви, писавшего, что исламское государство существовало еще до Хиджры, в Мекке, хотя и не обладало своей территорией.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Как же скрытая община могла быть государством?

АРТУР ЯСТРЕБОВ. Признак государства — это суверенитет. Сиддыки на самом деле путает понятия общины и государства.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Община может быть суверенной. Бывает тайный суверенитет — допустим, у ордена или у мафии.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. Это не суверенитет. Суверенитет — публичная категория.

АНТОН ШМАКОВ. Каково же в таком случае исламское понимание государства?

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. А не существует исламского понимания государства. В исламской традиции нет идеи государства.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. Пророк (СААС) не создавал государства.

АЛЕКСАНДР КУЗНЕЦОВ. Что сам Сиддыки понимал под «исламским государством»? Государство, построенное на принципах шариата? В мире сейчас существуют совершенно разнополярные режимы, называющие себя «исламскими» — такие, как Саудовская Аравия и Ливия... В чем не прав Каддафи?

АНТОН ШМАКОВ. Хотя бы в том, что национализм и социализм, лежащие в основе «Зеленой Книги», — не исламские понятия.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Но и «государство» не является исламским понятием. В Коране слово «дауля» употреблено только один раз, и не в значении «государства», а в значении «материального изобилия», «ресурса». Более того, вся традиция монотеизма и есть антигосударственное движение. Авраам приходит нанести удар по государству — Нимроду. Моисей приходит нанести удар по государству — Фараону. Иисус приходит нанести удар по государству — Кесарю. Мухаммад приходит и наносит удар по государству — всему истеблишменту своего времени. Государство — языческое понятие, это Левиафан, Фараон, Система. А движение единобожников взрывает эту Систему.

АНТОН ШМАКОВ. Значит, исламское государство — это инструмент уничтожения языческого государства.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Мы возвращаемся к типичной ошибке, которую сделали большевики, декларировав государство как «диктатуру пролетариата». Но такая «диктатура» не требует государства. Я не мог объяснить этого многим мусульманским братьям. Допустим, есть некий джамаат, есть эмир — носитель власти, есть кази — шариатский судья, есть силовое принуждение к исполнению между собой шариатских законов, но государства — нет. Почему? Потому что государство — это бюрократический аппарат, действующий не согласно шариату, который описывает отношения между людьми и взаимоотношения между человеком и Богом, но это аппарат, являющийся отчужденным от человека механизмом. Он не позволяет людям осуществлять политический самоконтроль, самоуправление общины, он противоположен «советам». Это отчужденная от людей, от их политических решений процедура, базирующаяся на системе функциональных постов, занимаемых чиновниками. При этом нижние слои чиновничества ротируют гораздо реже — потому что если их поменять, то кто будет знать процедуру? Совет можно поменять целиком, это политические фигуры, конкретные матросы и солдаты, которые принимают какие-то решения. Приходят белые и всех мочат. Потом возникает другой совет. А вот в государстве невозможно поменять низового чиновника, потому что значение государства — не в политической надстройке, а именно в чиновнике, который обладает know-how, как бумажки ходят по кругу. Это главное. И напрасно думать, что это существует только сегодня. Это же существовало при фараонах.

Государство-фараон — это не фараон, это писец. А фараон и жрецы составляют суперэлиту. Задача аппарата — отчуждать людей от их политической и человеческой судьбы. Если бы этот предохранительный механизм не работал, то тогда фараон и народ были бы в прямом взаимодействии. А такая обратная связь привела бы к разрушению Пирамиды, ведь смысл фараона именно в том, что, будучи человеком, он должен быть трансцендентен человеческой плоскости, он не может находиться в системе обратной связи. Почему избираемый политик — это «подстава»? Потому что Государство не может находиться в обратной связи с населением. Политики — не более чем специальный пиаровский ход.

Вот есть королевская семья Великобритании — и ее ничто не затрагивает. Ситуация, когда расстреляли царскую семью в России, — уникальна. Это чудесный прорыв в одной исторической точке. Почему Бжезинский Россию называет «черной дырой»? Потому что здесь уничтожена грибница суперэлиты в лице династии Романовых. Того, что убежало, недостаточно для реставрации. Это «перст Божий», подобный затоплению Атлантиды. А вообще это практически невозможно сделать. Британская монархия не находится в обратной связи с английским обществом, это некий бренд. А кто взаимодействует с населением? Да абсолютно бессмысленные попки, вроде Блэра. Но под ними есть аппарат, связанный масонской лояльностью Системе, персонифицированной Короной. Элита стоит над переделом собственности. Можно купить лавку, закончить престижный университет, занять хорошее место в «Бритиш Петролеум», а потом твой внук станет наркоманом и опустится. Но элиты это «броуновское движение» не касается, там не бывает лузеров, как верно заметил тот же Сиддыки. Элита просто не позволит «своему» стать лузером, даже если это выродок. Ему дадут управлять каким-нибудь национальным парком, но в любом случае, его судьба — это не судьба обычного человека.

Когда Поппер[181] пишет об «открытом обществе», он совершенно не понимает, что «открытое общество» в действительности состоит из единобожников. Это они своей инструментальной ролью «открыты» по отношению к трансцендентному Богу. Они знают, что люди — глиняные куклы, которых Бог создал, чтобы они Ему поклонялись. Что значит «поклонялись»? На арабском «ибада» — не «поклонение», а «служение». Таким образом, в «поклонение» входит и война, и политические решения, и выстраивание приоритетов, и семейная жизнь. Сам принцип антропоцентризма изначально предполагает элитарность и отрыв от рода человеческого в некоей замкнутой теофании. Если считать человечество высшей ценностью, то невозможно полагать участниками этой высшей ценности всех людей. Человечество как теофания реализуется только в вершине треугольника, все остальное — это отбросы, недоделка, ступени. Это онтологическое представление о микрокосме, который отражает макрокосм. Отражение тем полнее, чем меньше. Логика в данном случае такова: вот есть тысяча человек, и они-то и есть отражение Бога в Истории, богочеловечество, «последняя правда» онтоса, который в нас дошел до самораскрытия и самопознания. А остальные шесть миллиардов — поддерживающий гумус, почва. Антропоцентризм всегда по своей сущности будет предельно антидемократичным и человекофобским. Культ человека ведет в пределе к людоедству.

Для монотеистов же, наоборот, человек является человеком только при его инструментальной ангажированности, при соблюдении Завета. Представьте рубанок без лезвия или топор, с которого соскакивает топорище — это ерунда, куски дерева, хлам, — и без всякого фанатизма или расизма. Но принявшие Завет — они все братья. Это и есть на самом деле «открытое общество», максимально демократичное. Важно понять, что монотеизм не может воплощаться в государственных формах.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. Это — ипостась тагута.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Да, это Кесарь. Отчужденная от человека процедура сродни року в глазах простых людей, неумолимому вращению неба. Государство есть социальный космос, действующий по таким же неизменным законам, как тяготение, движение электронов. Страшная сакральная сила здесь-присутствия. И фараон как бог — стоит, конечно, выше этого. И у него не может быть обратной связи с человечеством. Пророки ведь приходят именно против этого, а ничего со времен фараонов не изменилось. Мы все равно живем при фараонах и голосуем только за тех — или против тех, кого предлагают. Вот тебе Путин или Блэр: да или нет, двоичная система. А если я хочу трехногого с Арктура? — сразу в дурку. И эти «да — нет» еще и урежут как надо. Понятно, что это наглая разводка.

При фараонах управление было силовым и прямым. Но дело в том, что с раба мало что можно «снять». А голосующие люди зарабатывают деньги, они гонят своими усилиями огромные финансовые потоки, у них есть потребности — ездить на работу на машинах, иметь офисы. Каждый из них платит Сатане намного больше, чем раб. Но для этого нужно иметь Блэра, чтобы заменить хлыст электоральным процессом. Так что не может быть «исламского государства». Ленин сделал колоссальную ошибку, признав «переходный период». Да не может быть никакого «переходного периода». Как только создается государство, появляется аппарат и берет инициативу на себя. Это может быть только в одном случае — если «совет депутатов» является одновременно ячейкой партии и обладает вооруженной силой для того, чтобы это государство строить, как было в 1918 году — приходят матросы с маузерами и говорят: «Ну-ка покажите документики, как там у вас банк работает... народный контроль пришел с маузерами». Это единственный случай, когда «переходный период», оставляя спецов, может менять саму процедуру. Но это неустойчивая ситуация, потому что аппарат-то хитрее. Он скажет: ну не получается так, ребята, принято иначе. И ему ответят: ну раз принято, делай, но смотри, контра... И через год этого матросика шлепнут за перерасход средств. Аппарат — это враг.

Кстати, другая ошибка Ленина — это перенос столицы в Москву, а не куда-нибудь в Смоленск. Косвенным образом это оказалось связанным с тем, что Сталин не позволил Тухачевскому и Буденному взять Варшаву, давая им заведомо неправильные приказания. Ведь если бы «посыпались» европейские столицы, Сталин не смог бы навязать стране свое понимание будущего.

МАКСИМ ТРЕФАН. А были ли у Гиммлера какие-то мысли в связи с бюрократией? Ведь понятно было, что в случае военной победы Германию ждала бы участь современного Ирана.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Бюрократия в глазах национал-социалистов была выражением германского духа.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. В этом и был конфликт со Штрассером.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Штрассер не имел шансов на успех, так как ему надо было бы тогда отказываться от национализма. Для немцев Закон был порождением «крови и почвы». Саксонская Правда, Готтская Правда, Русская Правда... Это языческое установление, регламентирующее воспроизведение биоса. А кому оно нужно? Почему на все эти Саксонские и Франкские Правды приходит Римская империя? Или на национал-социализм приходит Америка с Советским Союзом? Потому что почвенная правда ничего не может против Фараона. А Фараон — это теофания. Если бы национал-социалисты сакрализовали человеческий фактор, они бы тоже пришли к интернационализму с другого конца.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. У Гиммлера ведь были проекты наднационального ордена...

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Это все голая эклектика. Это стряпалось на коленке между двумя войнами. Мы говорим о системных идеологиях, а национал-социализм в качестве идеологии не сложился. Один профессор — расист, другой — интернационалист, третий вообще какой-нибудь Юнгер... Вот марксизм — это мировоззрение, у него есть предшествующая база, германский протестантизм, уходящий корнями в тот же монотеизм. Или же — исламский случай, где сейчас болезненно рождается новый дискурс, который мог бы стать эквивалентным марксизму или превзойти его.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. Ирония в том, что Сиддыки критикует мусульман, оперирующих не исламскими категориями — капитализм, социализм, — и при этом говорит о государстве.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Он отождествляет государство с некоей исторической субъектностью. Но вот махновское Гуляй-Поле — это что, государство?

АНТОН ШМАКОВ. В терминах Сиддыки — да.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Значит, это неудачное переосмысление термина. Можно говорить тогда и об «исламском социализме», «исламском национализме»... Мы видим на примере современного Ирана, как пришедший к власти аппарат не хочет расставаться с этой властью. Он сравнивает свои возможности и возможности окружающей среды. Есть такое правило: железный кувшин прочнее глиняного. Как с точки зрения аппарата продвигать мировую революцию, если это кончится его крахом? Мы только что сели, три миллиона квадратных километров, семьдесят миллионов населения, мы управляем хорошим куском мира, снимаем пенки — и вдруг мы подставим все наши завоевания, преследуя опасные для нас цели? Та же самая логика, что и у советского аппарата.

Вот сейчас Соединенные Штаты бросают вызов... Во-первых, там существует мощнейшее сопротивление в значительной части истеблишмента, в том числе и аппарата, которые боятся того, что США сломают себе шею на этом. Та группировка, которая сейчас толкает США на экстремистскую ситуацию, обязательно должна оказаться в меньшинстве. Вообще к экспансии всегда стремится лидер, а аппарат стремится к консервации. Поэтому аппарат всегда находится в противоречии с лидером. Аппарат демпфирует любые экстремистские решения, будь то Сталин или Гитлер. Цель элиты — это выживание, консервация, наследственность, стабильность и преемственность. Ее макротезис — это безопасность и преемственность. То же самое было и с Наполеоном, например, которого предали при первой возможности все маршалы. Наполеон — контрэлитная фигура, выскочка. Он называл Александра «братом», но его все воспринимали как корсиканского бандита.

В США у власти — контрэлита, оппозиционная Старому Свету. Элита Старого Света является продуктом синтеза аристократии, клерикалов и наиболее устойчивого высшего среза буржуазии, которая сформировалась ко временам Вест-Индской компании, — мощные финансовые дома, существовавшие уже в ХУЕ-ХУП веках. А в Соединенных Штатах — есть сегмент, связанный с первоначальным протестантским ядром, но это ядро имеет лузеров. Почему это не настоящая элита? Можно было бы сказать: все те, кто приплыли на «Мейфлауэре», и сегодня разруливают Америкой. Но это не так. Существуют люди, предки которых были на том корабле, прадеды и деды которых были губернаторами, а они сегодня никто, аутсайдеры. Это верный показатель того, что люди, делавшие Америку, не сумели сохранить контрольный блокирующий пакет, части которого они постепенно теряли, особенно в ХХ веке. А раз так, значит, они пошли на союз с другими группировками — католической, еврейской... Возник люмпенский сплав. Этот процесс усилился после убийства Линкольна и достиг апогея после 1945 года, до которого евреи в Штатах не принимали участия в выработке главных внешнеполитических решений. Но после войны, когда нужно было разыгрывать еврейскую карту против поверженной Европы и против Союза, евреев пришлось «взять на рыбалку».

А в 68-м году произошла уже капитальная перелицовка политического истэблишмента. Разгром клана Кеннеди тоже подтверждает глубокую нестабильность американской верхушки. Трудно представить, чтобы в послевоенной Европе было бы такое количество покушений на глав государств. Кеннеди ликвидировали, Никсона заставили уйти, в Форда, Рейгана и Клинтона стреляли. Это же уровень Чада или Сьерра-Леоне... И я думаю, что, несмотря на огромные мускулы, Штаты не тянут против Старого Света. Американская контрэлита — это люди, которым не светит ничего вне Соединенных Штатов. Это финансовые спекулянты, оборзевшие неосионисты, психопаты-протестанты, устраивающие шаманские телешоу. Это маргинальная тусовка, как в КПСС, допустим, Аджубеи, Хрущевы... Но они оседлали гигантскую страну с ракетами, нефтью, ураном. Однако представьте Аджубея в британском, во французском истеблишменте — это глупо, он не тянет на это, он сразу становится белой вороной, даже когда приезжает как политический деятель! Но то же самое и с американской элитой. Они не смогли стать частью мировой и остались маргиналами, но они оседлали глыбу. У них нет другого варианта, они — не «свои». И эта глыба тает.

Сегодня США производят 20% мирового валового продукта. Но дело в том, что ЕС тоже производит 20%. Но поскольку все против Америки, то к еэсовским надо добавить Китай (12%), Юго-Восточную Азию, исламский мир, Индию... Получается, что потенциально антиамериканский мир производит вдвое больше валового продукта. А это означает, что через некоторое время Америка начнет стремительно «сыпаться». Ведь доллар был сделан мировой расчетной единицей, когда Америка производила 50%. Поэтому Америка должна перейти от экономической экспансии к военной и осуществлять блицкриг. Но в аппарате есть люди, заинтересованные в том, чтобы сохранялось спокойное status quo. И эти люди боятся судьбы Милошевича. Они хотят быть свидетелями, а не подсудимыми.

АНТОН ШМАКОВ. То есть это пятая колонна?

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Пятая колонна Старого Света, это аппаратные люди. Но и сам истеблишмент не однороден. Те, кто находятся вокруг Буша — это люди, понимающие, что они никто, как Абрамович, Путин... Стоит Америке рухнуть, и все эти Киссинджеры, Вульфовицы, Пауэры...

АНТОН ШМАКОВ. Киссинждер как раз связан с королевской семьей.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Может быть, но это конкретный случай, это уже следствие — кто там был Зорге, кто Штирлиц... Европа становится антисемитской. До 1914 года США были маргинальной страной, которая — в результате двух мировых войн, продавая оружие и проводя ростовщические операции — стяжала ресурс. Они прорвались за счет кризиса в Старом Свете. И они никому не нужны, они будут уничтожены. Но сначала они вызовут хаос здесь. Как только закончится внутренний социальный конфликт Старого Света, Соединенные Штаты постигнет участь Советского Союза.

Возвращась к Сиддыки, необходимо разработать тему того, что «государство» оказывает фасцинативное действие на сознание мусульман в силу того, что они отождествляют качества равноправия, суверенитета, политической воли и представительной субъектности в Истории — с государством, которое является на самом деле наибольшим врагом монотеизма. Эти мусульмане ориентируются на имидж победившего врага и говорят: «Мы должны быть не хуже». Это похоже на то, когда фабричный рабочий, вбитый жандармом в грязь, поднимается и думает: «Будет и на нашей улице праздник». Атрибутика врага не должна быть символом того, чего не хватает. Государство — это то, чего не хватает исламу? Да нет, ислам пришел уничтожить государство. Ислам - это Антисистема. Где тут суверенитет? Он может разрушать чужие суверенитеты, оказывать давление на враждебные аппараты, но он же не может быть представительным элементом. Для аппарата очень важен статус постоянной представительской единицы, легитимность которой на самом деле присвоена. Идея «нетерриториального государства» в окружении Системы — это борьба двух легитимностей.

АНТОН ШМАКОВ. Сиддыки и настаивает на том, что западная легитимность не должна признаваться в исламской среде.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Тогда получается, что исламское движение - это движение революционное, а значит, оно не может быть государством. Когда фашистская партия стала государством, она превратилась в полную чушь. И она пошла на конкордат с Ватиканом, на унию с монархией — то есть с теми институтами, которые фашизм отвергал в принципе. И в результате остался просто декорум — Дуче, черные рубашки... Либо ты революционер, который борется за законы Бога, либо ты идешь на всевозможные компромиссы, как современный Иран, отказавшийся де-факто от казни Рушди, выдающий людей «Аль-Каиды» и допускающий инспекторов на ядерные объекты. Вот «Хизбулла» никого не допускает, потому что это не государство. А станет государством — и не будет «Хизбуллы».

АНАСТАСИЯ ЕЖОВА. Хомейни не принял теорию Али Шариати не только потому, что усмотрел в ней пантеизм в онтологических построениях, но и за непризнание идеи «велаяте-факих». но «велаяте-факих» был не единственной ошибкой Хомейни. в частности, он очень много внимания уделил проблеме «исламского государства» и много усилий приложил к разработке концепции аппарата в этом государстве. А Шариати говорит о вожде — носителе внутреннего знания, не полученного в медресе.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. А если его убьют? Как поется в «Интернационале»: «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни Царь и не Герой». Бог — это отдельная тема, но вот царь и герой... Если не признавать концепцию факиха и иметь в виду «великое сокрытие», в котором Махди никому не передает тайных посланий, то исламское движение не может зависеть от степени просветленности лидера.

АНАСТАСИЯ ЕЖОВА. Однако, в отличие от хомейнистской доктрины, шариатистская концепция может быть взята на вооружение после предварительной коррекции...

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Мы просто заменяем просветленного лидера Советом полевых командиров. Джамааты — это и есть коллективная просветленность через готовность к самопожертвованию, через «мутахаррим». Методологически никто из рассматриваемых нами авторов не достиг даже уровня марксизма. Надо признать, что — по зрелом размышлении — хомейнистское учение ведет нас в никуда.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.