10.2 Сатана и святые: честный человек, падшее создание, надоедливый зануда, неудачник
10.2 Сатана и святые: честный человек, падшее создание, надоедливый зануда, неудачник
У нас уже был случай бросить взгляд на различные источники, являющиеся «вариациями на темы Писания», но не вошедшие в каноны Ветхого и Нового Заветов. Сегодня такие труды называются «апокрифическими» или «псевдоэпиграфическими» (см. гл. 2). Многие из этих творений «теологического воображения» (например, раввинские мидраши) оказали значительное влияние на формирование комплекса представлений о том, во что следует верить христианину.
Подобные художественные вымыслы на священные темы не ограничивались описанием библейских персонажей. Они создавались и в более поздние эпохи, когда любимой темой были «мученики за веру» — верные христиане, принявшие смерть от рук гонителей-язычников. Многие из ранних рассказов об этом имели под собой реальную основу, то есть являлись достоверными сообщениями о конкретных, действительно существовавших мучениках. Но вскоре после того, как «эпоха мученичества» закончилась, создание мнимых биографий мучеников стало быстро развивающимся литературным жанром.
Этих вымышленных героев не всегда выдумывали целиком и полностью; часто для создания историй о них были какие-то основания. Рассмотрим для примера историю о св. Валентине[35]. В IV веке щедрый благотворитель по имени Валентин (Valentinus) пожертвовал землю в северной части Рима для постройки церкви, которая была названа «базиликой Валентина». Примерно через столетие она стала называться уже базиликой Святого Валентина. И тогда некий предприимчивый автор вдруг обратил внимание на то, что, оказывается, существовал некий мученик по имени Валентин, о котором не известно ничего, кроме времени и места смерти (14 февраля в Терни, в 60 милях к северу от Рима). Наш автор сделал его римским священником, подвергнутым гонениям в правление императора Клавдия II (268-270 годы н.э.) и претерпевшим мученическую смерть 14 февраля, как раз возле Флавиевой дороги, где позже в его честь была воздвигнута базилика! Позже другой автор продолжил разработку истории о Валентине Тернийском, сделав его епископом Тернийским, замученным в Риме по-прежнему (разумеется!) 14 февраля. Согласно этому автору, тело епископа позже было захоронено его учениками в Терни, на 63-й миле Флавиевой дороги.
Аналогично поступали и с другими римскими церквами: постфактум для них создавали мучеников, в честь которых они и получали названия. К примеру, церковь Цецилии, построенная в III веке благодаря римской матроне, носившей это имя, два века спустя вдохновила на создание повествования о страданиях девы-мученицы — «Страстей св. Цецилии». В память об особо почитаемых святых были установлены церковные праздники, в дни которых неотъемлемой частью литургии стало чтение «Страстей» (то есть описания страданий) поминаемого мученика. Тексты «Страстей» почитались как официальные источники, стоящие на одном уровне с проповедями Отцов Церкви и чуть ниже собственно библейских текстов.
Наиболее популярной книгой Средневековья было собрание таких «страстей» и «житий святых», не все из которых были мучениками. Эта книга получила название «Legenda Aurea» (в буквальном переводе — «золотое чтение») и стала известна позже как «Золотая легенда»[36]. Этот сборник был составлен доминиканцем Яковом Ворагинским около 1260 года, примерно в то же время, когда его собрат по доминиканскому ордену Фома Аквинский начал свою «Сумму теологии». Яков был архиепископом своего родного города Генуи и автором генуэзских хроник.
Показателем популярности «Золотой легенды» служит тот факт, что со времён Средневековья до наших дней дошло больше рукописей этой книги, чем какой-либо другой, включая даже Библию, имевшую серьёзное преимущество в тысячу предшествующих лет! Пик популярности сборника пришёлся на период после изобретения книгопечатания, когда он стал настоящим бестселлером — как в латинской версии, так и в переводах на различные языки.
«Золотая легенда» состоит из 182 глав, предоставляя, таким образом, «чтение» на каждый из дней поминовения, отмеченных в литургической практике, которой следовал Яков и которая в основном совпадала с другими западноевропейскими литургиями. Так, на 14 февраля приходилась «легенда», то есть «чтение», о св. Валентине (в данном случае Валентине Римском), составляющая содержание главы 42 (GL 42), а 22 ноября поминалась св. Цецилия (GL 169).
Праздничные дни, отмеченные в «Золотой легенде», были посвящены святым, почитаемым с древних времён (исключение составляли всего лишь несколько «современных», то есть средневековых, святых, такие, как Бернар Клервоский, Доминик, Франциск Ассизский). Таким образом, источником большинства текстов, собранных Яковом, были истории, написанные в V-VII веках н.э. В Средние века название «Легенда» относилось только к книге Якова Ворагинского, и именно поэтому в современных европейских языках слово «легенда» имеет своё нынешнее значение — «выдуманная история», — учитывая, что протестанты впоследствии отрицали святых вообще. Фрэнсис Бэкон в своём эссе «Об атеизме» пишет: «Я скорее поверю во все сказки из "Легенды" и "Alcoran" ["Корана"], чем в то, что Мировой Порядок сложился без участия Разума».
Многие из историй, собранных в «Легенде», производят сегодня впечатление нелепых, примитивных и глупых, однако во времена наивысшей популярности книги они воспринимались вполне серьёзно. Более чем в половине из 182 историй фигурируют три разновидности «главных злодеев»: 1) Дьявол; 2) демоны (они же «дьяволы»); 3) Дьявол и другие демоны, действующие вместе. Таким образом, легенды о Валентине и Цецилии относятся к той меньшей части сборника, где «дьявольские силы» не присутствуют.
Часто мы не можем определить, о ком конкретно говорит Яков или его источники, кто является действующим лицом — «the Devil», или «а Devil»; «the Demon», или «а Demon». Как известно, латинский язык относится к тем, в которых нет артиклей — ни определённого, ни неопределённого. Но, по крайней мере, мы можем видеть, как поступают в каждом конкретном случае средневековые переводчики «Легенды» на европейские языки, в которых используются артикли.
Очень популярным переводом была французская версия Жана Винье «La Legende Doree» (обратим внимание на определённый артикль La!), законченная около 1335 года. Другая известная версия была английской и принадлежала Уильяму Кэкстону. Кэкстон выбрал этот труд, чтобы одним из первых напечатать его на своём новом печатном станке, что и произошло в 1483 году. Кэкстон руководствовался в основном французским переводом Винье, используя издание, опубликованное в Голландии и Бельгии, и значительно меньше — латинским текстом Якова (также напечатанным в Париже в 1475 году). Он перенёс в свой текст всех святых, которых добавил Винье, а также сам привнёс некоторое количество новых святых (в основном английских). Текст Винье был исправлен доминиканцем Джоном Баталье и опубликован в 1476 году, став после этого editio princeps для более чем сорока последующих изданий, вплоть до 1557 года.
Как вы поняли из названия этого параграфа, Дьявол и его приспешники демоны плохо проявляли себя в «житиях святых». Святые похожи на великого, хоть и вымышленного адвоката Перри Мейсона — они всегда побеждают. В части I данного исследования мы могли видеть, что, когда Ангел Яхве выступает против «сатаны» («the satan»), выполняя функции адвоката, он также побеждает (см. 1.3), и понятно, что он выиграл бы любое другое выбранное им дело, — в конце концов, он же выступает от имени Самого Яхве!
Но, в отличие от Перри Мейсона, святые побеждают даже в тех случаях, когда их дело проиграно, а сами они осуждены и подвергнуты наказанию. Смерть от рук неверующих является кульминацией их успеха, и каждый из них мог бы выкрикнуть вслед за св. Павлом: «Смерть, где твоя победа?» Их гонители же сталкиваются с различными бедами и трудностями, пока им наконец удаётся умертвить свои жертвы; но даже после этого кратковременного успеха их вскоре постигает заслуженное наказание, и часто оно заключается в том, что виновного хватает и убивает некий Демон.
Излечение бесноватых также является распространённым сюжетом «Золотой легенды», дающим возможность привести беседу с Дьяволом или демонами (подобную той, которую вёл Иисус в Евангелиях с легионом бесов). Например, когда Бернар [Бернар Клервоский], один из «современных» святых, встречает женщину, одержимую Дьяволом, Дьявол поначалу проявляет непокорство.
Дьявол: «Этот пожиратель лука и капусты не сможет изгнать меня из этой старушки!»
Когда же святой начинает читать над женщиной молитвы, Дьявол меняет тон.
Дьявол: «Как я был бы счастлив выбраться из этой старухи, я так мучаюсь внутри неё! С какой радостью я бы покинул её, но я не могу, потому что мой Господин не позволит мне!»
Бернар: «И кто этот Господин?»
Дьявол: «Иисус из Назарета!»
Бернар: «Видел ли ты его когда-нибудь?»
Дьявол: «Да!»
Бернар: «Где ты видел его?»
Дьявол: «Во славе!»
Бернар: «И ты был во славе?»
Дьявол: «Да!»
Бернар: «Почему ты покинул [её]?»
Дьявол: «Многие из нас пали вместе с Люцифером!»
Бернар: «Хочешь ли вернуться обратно во славу?»
Дьявол (криво усмехаясь): «Слишком поздно!»
Из этого обмена репликами мы делаем вывод, что собеседником Бернара является «а Devil» [какой-то Дьявол, то есть Демон], а не «the Devil» [сам Дьявол], так как собеседник противопоставляет себя Люциферу. Бернар продолжает молиться, и Демон покидает женщину, но, после того как Бернар уходит, вновь проникает в неё. Узнав это, Бернар шлёт женщине послание, чтобы она повязала вокруг шеи ленту с надписью: «Во Имя Господа нашего Иисуса Христа запрещаю тебе, о Демон, отныне появляться вблизи этой женщины». И это средство подействовало (GL 120).
Кстати, в легенде о рождении Иоанна Крестителя (праздник — 24 июня) сказано, что Иоанн был прозван Люцифером, поскольку явил собой конец ночи невежества и начало Света Благодати (GL 86). Выше (см. с. 101-102 и 170-171) вы встречали аналогичные образы, связанные с Иоанном, в самой Библии.
В легенде о св. Амвросии мы читаем: некий человек, оказавшись во власти Демона, начал кричать, что Амвросий мучает его. На это святой велел ему успокоиться, говоря: «О Дьявол, не Амвросий мучает тебя, но твоя зависть, потому что ты видишь поднимающихся туда, откуда ты пал столь позорно!» (GL 57).
Другой способ вступить в беседу с демонами — вызвать их с помощью магии. Мы подробнее поговорим об этом, рассматривая колдовство (см. 11.2), а сейчас позвольте привести здесь лишь один пример из легенды о св. Юстине (GL 142). Киприан, чьи родители посвятили его Дьяволу в возрасте семи лет, вырос, изучая искусство магии; одним из его магических навыков было превращение женщин во вьючных животных. Возжелав Юстину, он вызывает Демона.
Демон: «Зачем ты вызвал меня?»
Киприан: «Я полюбил девушку из секты галилеян. Можешь ли ты сделать так, чтобы я получил её и мог делать с ней всё, что хочу?»
Демон: «Я смог выбросить человека из Рая; я вынудил Каина убить своего брата; я сделал так, что евреи обрекли Христа на смерть; все беспорядки среди людей — моя заслуга! Как же я не смогу позволить тебе получить одну простую девушку и сделать с ней всё, что тебе по нраву? Возьми это средство и разбрызгай его вокруг её дома, и я приду и разожгу в её сердце любовь к тебе и заставлю её покориться».
Ничего себе! Звучит так, будто это говорит Дьявол собственной персоной, не так ли? Оказывается, не так. Когда Юстина обращает его в бегство с помощью всего лишь знака крестного знамения, Киприан прогоняет его и вызывает более сильного Демона — с тем же результатом. Наконец, Киприан призывает князя демонов, который, по нашим представлениям, и есть сам Дьявол, the Devil. Но Киприан допускает, что и он может так же потерпеть неудачу, как и его предшественники.
Киприан: «Почему власть твоя так слаба, что простая девушка может превзойти её?»
Дьявол: «Я приду к ней и измучу её жаром и лихорадкой.
Я воспламеню её дух и заставлю её тело корчиться в судорогах страсти. Я приведу её в неистовство и заставлю увидеть страшные видения. И в середине ночи я приведу её к тебе!»
Дьявол принимает облик девушки и является перед Юстиной со словами, что «она» хотела бы жить такой же непорочной жизнью, как Юстина, но боится нарушить Божию заповедь «плодитесь и размножайтесь». При этом Дьявол пытается сделать Юстину одержимой похотью. Юстина встаёт, готовая покинуть дом, но вдруг узнаёт в девушке Дьявола и прогоняет его с помощью креста.
Тогда Дьявол принимает облик красивого молодого человека и обнимает Юстину — с тем же результатом. Затем, с «Божьего позволения», Дьявол насылает на неё болезнь, а на город — мор, от которого гибнут люди и животные. Некоторые одержимые распространяют слухи, что мор может прекратить только Юстина, если выйдет замуж. Всё население Антиохии умоляет девушку, но та отказывается. Наконец, на седьмой год мора (!) Юстина возносит молитвы и мор прекращается.
Тогда Дьявол пытается подсунуть Киприану себя самого — приняв, разумеется, облик Юстины. Но, как только Киприан произносит её имя, Дьявол не может вынести этого и исчезает, растаяв как дым. Другие уловки одержимых также оказываются безуспешными. Киприан превращается сначала в женщину, потом в птицу, но, как только он оказывается у дома Юстины, его внешность вновь возвращается к нему. В особенно смешном и нелепом эпизоде в действие вступает ещё один поклонник Юстины, Акладий. С помощью дьявольских чар он превращается в воробья и влетает в окно Юстины, но, как только она бросает на него свой взгляд, к Акладию возвращается его человеческий облик, и он вынужден бороться за жизнь, пытаясь удержаться на подоконнике, Юстина, боясь, что он упадёт и разобьётся насмерть, приносит лестницу, чтобы помочь ему спуститься, и предупреждает, что, если он попытается повторить нечто подобное, она обвинит его в попытке незаконно проникнуть в её жилище (вероятно, опираясь на соответствующие законы Антиохии).
В конце концов Киприан вновь укоряет Дьявола, требуя объяснить, откуда у Юстины столь великая сила.
Дьявол: «Если ты поклянёшься никогда не отрекаться от меня, я открою тебе тайну власти [virtus], которая даёт ей победу.
Киприан: «Чем мне поклясться?»
Дьявол: «Клянись мне моим великим могуществом [virtutes], что ты никогда не покинешь меня!»
Киприан: «Твоим великим могуществом клянусь тебе: я никогда не покину тебя!»
Дьявол: «Эта девушка делает Крестное Знамение, и моя сила тут же тает. Я не могу ничего сделать и таю, как воск от огня».
Киприан: «Итак, значит, Распятый сильнее тебя?»
Дьявол: «Он сильнее всех! И всех нас, и всех, кого мы искушаем, Он ввергнет в неугасимый огонь».
Киприан: «Тогда я лучше стану другом Распятого, чтобы эти ужасные кары не пали на меня!»
Дьявол: «Ты поклялся мне могуществом моих войск, что никогда не покинешь меня; никто не может нарушить эту клятву!»
Киприан: «Я презираю тебя и всё твоё тлеющее могущество [virtutes fumigantes], и я отрекаюсь от тебя и всех твоих дьяволов и вооружаюсь спасительным Знаком Распятого!»
Дьявол в замешательстве спасается бегством. Киприан идёт к епископу Антиохии и принимает крещение (заметим, что он уже заранее позаботился о ритуале отречения от Дьявола). Со временем он сам становится епископом, делает Юстину аббатисой в женском монастыре, и в конце концов они вместе принимают мученичество. Позже Педро Кальдерон трансформировал эту историю в популярную пьесу «El Magico Prodigioso» («Магчудодей», 1637).
Ещё один способ пообщаться с Дьяволом — подвергнуться его атакам. Например, один из демонов, искушавших св. Антония в пустыне (выглядевший таким огромным, что голова его, казалось, достигала неба), представляется Сатаной и спрашивает: «Почему монахи нападают на меня и христиане проклинают меня?» Антоний отвечает: «Они поступают правильно, потому что ты вечно беспокоишь их своими коварными уловками». Сатана отвечает: «Я никогда не беспокоил их, но они беспокоят друг друга! И я приведён в ничтожество, ибо Христос царит повсюду!» (GL 21).
В легенде о св. Юлиане, благочестивой деве, брошенной в тюрьму за свою веру, Дьявол приходит к ней под видом Ангела Божия, с вестью, что ей позволено поклоняться языческим богам. По велению голоса, который Юлиана тут же слышит свыше, она хватает своего посетителя и требует ответа, кто он такой на самом деле. Тот отвечает, что является демоном, посланным своим отцом, Вельзевулом, который немилосердно бьёт его и остальных демонов, если христианам удаётся взять над ними верх. Юлиана связывает его и сама бьёт его цепью, которой раньше была скована. Экзекуция заканчивается тем, что девушка выбрасывает непрошеного посетителя в отхожее место (GL 123). В более ранней версии эта история изложена в аллитерационных стихах англосаксонского поэта Киневульфа. В следующем параграфе я ещё буду ссылаться на то, как трактует Дьявола этот поэт.
«Золотая легенда» полна описаниями встреч святых с демонами, населяющими языческих идолов. Рассмотрим, например, апостола Варфоломея (GL 123). Когда Варфоломей был в Индии, само его присутствие вызывало у демона, обитавшего в статуе Астарота, ощущение, будто его связали огненными цепями. (Этот демон «специализировался» на излечении своих приверженцев от болезней; в действительности всё его «лечение» состояло в том, что он прекращал страдания, вызванные им самим.) Молитвы Варфоломея жгли не только демона, но и одержимого им человека до тех пор, пока апостол не вынудил демона исчезнуть. Далее апостол аналогичным способом «связывает» ещё одного демона, ставшего причиной эпилепсии у девушки, в которую вселился.
В своей проповеди перед местным царём Варфоломей говорит, что Христос, Сын Девы, нанёс поражение Дьяволу, который некогда покорил другого сына девы, по имени Адам (Адам назван так, поскольку земля, из которой он был создан, была «девственной»). Таким образом, Христос лишил Дьявола господства, узурпированного им после победы над Адамом. Затем, как победоносный завоеватель, Христос разослал во все концы Своих вестников, чтобы прекратить повсюду поклонение Дьяволу. Христос смог нанести Дьяволу это поражение, представ в облике обычного человека (в этом состоянии Он чувствовал всё то же, что и другие люди, — например, испытывал голод во время поста и т.д.), так что Дьявол не смог признать в Нём Бога.
Затем Варфоломей говорит царю, что сейчас он продемонстрирует перед ним истинную природу «бога», которому тот поклоняется. Когда местные жители совершали жертвоприношения пред идолом, демон, находящийся внутри него, закричал: «Остановитесь, несчастные глупцы, перестаньте приносить мне жертвы, или вы будете страдать от мучений ещё более страшных, чем те, от которых я сейчас страдаю, — Ангел Иисуса Христа сковал меня огненными цепями! Иудеи распяли Христа, думая, что эта смерть положит конец Ему. Но он сделал смерть — нашу царицу! — своей пленницей, и победил нашего князя, создателя смерти, и тоже сковал его огненными цепями!» Варфоломей приказывает демону покинуть идола и разрушить его, а также все остальные идолы в храме, после чего удалиться в пустыню.
Но сначала Ангел Господень показывает людям истинный облик демона: «Эфиоп чернее сажи, с узким лицом, жидкой бородкой, волосами до пят и горящими глазами, которые испускают искры, как раскалённое докрасна железо, извергающий из глаз и рта огонь и серу». Его руки скованы за спиной раскалёнными кандалами. Затем Ангел говорит демону, что даёт ему передышку: «Поскольку ты послушался апостола, покинул храм и разбил всех идолов, я освобождаю тебя, чтобы ты удалился в место, где не живёт ни один человек, и там ты можешь оставаться до Судного Дня» (как мы увидим в следующем параграфе, в это время ни Дьявол, ни демоны ещё не обитали в аду). И демон удалился «с великим шумом и воплями». Затем другие демоны (вероятно, служившие Господу) схватили злого брата царя и жреца храма и тут же предали их смерти.
Многие из легенд, собранных Яковом, включают описание чудес, совершённых святыми после своей смерти. Одно такое чудо в легенде о Варфоломее касается некоего магистра-священника, который каждый год с великой торжественностью праздновал день св. Варфоломея (24 августа). Однажды, когда он в этот день проповедовал во время праздничной службы, Дьявол (лат. Diabolus; фр. le Diable) появился пред ним, приняв облик прекрасной девушки. Магистр пригласил «её» к обеду, на котором гостья употребила все возможные уловки, чтобы он возжелал её. Тем временем св. Варфоломей оказался у двери магистра в облике пилигрима и попросил, чтобы его впустили в дом во имя Варфоломея. Девушка стала возражать, и вместо исполнения просьбы пилигрима ему был вынесен каравай хлеба. На это пилигрим ответил философскими вопросами, на которые просил дать ответ магистра и его гостью («Что есть уникальное в человеке?», «Где Бог явил более всего чудес?»). Девушка отвечала, обнаружив остроту ума и проницательность. Но в конце концов, когда святой спросил: «Каково расстояние между вершиной небес и пропастью ада?», она закричала: «Я попался! Я знаю, каково оно, ибо я падал туда, и будет правильно, если я вновь покажу тебе это расстояние!» С этими словами Дьявол с ужасающим воплем сам бросился в ад. Эта история, по словам Якова, найденная им в книге «Чудеса Святых», совершенно точно относится ко времени, когда Дьявола уже считали обитающим в аду.
Вот один из сюжетов, которые Иаков включил в легенду о св. Доминике, основателе ордена, к которому он сам принадлежал. Однажды ночью, когда Доминик проповедовал в одной из церквей Болоньи, Дьявол предстал перед ним в облике монаха. Доминик, полагая, что перед ним член его ордена, кивнул ему, показывая, что ему следует идти отдыхать вместе с остальными, но Дьявол передразнил Доминика, кивнув ему в ответ. Доминик, удивляясь, кто это так легкомысленно отнёсся к его распоряжению, зажёг свечу, чтобы лучше видеть, немедленно узнал злого духа и жестоко выбранил его. Дьявол тоже ответил ему бранью, упрекнув Доминика в нарушении обета молчания. Доминик сказал: «Я главный здесь, и я говорю, когда считаю нужным!» Затем он потребовал сообщить, как именно Дьявол искушает братьев во время службы.
Дьявол: «Я заставляю их слишком долго спать и поздно вставать, так что они пропускают службу; а ещё я внушаю им нечистые мысли».
Доминик (увлекая его в столовую): «А здесь?»
Дьявол (прыгая среди столов): «Более-менее! Более-менее! Более-менее!»
Доминик: «Что это значит?»
Дьявол: «Я побуждаю некоторых братьев есть слишком много, так что они грешат обжорством, а других — есть слишком мало, так что они становятся слишком слабыми, чтобы служить Богу и соблюдать устав ордена».
Доминик (ведя его в общий зал): «А здесь?»
Дьявол (высовывая язык): «Бла-бла-бла-бла!»
Доминик: «Что это?»
Дьявол: «Это место полностью принадлежит мне! Когда братья сходятся сюда, чтобы поговорить, я всё время подстрекаю их сплетничать и суесловить, смущая друг друга пустыми словами, и перебивать друг друга, и не слушать, что говорят другие».
Доминик: «А теперь — в помещение капитула!».
Дьявол: «О нет, туда я не войду! Это место — мучение, ад! Здесь я теряю всё, что приобретаю в других местах! Когда мне удаётся склонить монаха к греху, он тут же идёт в это проклятое место и очищается от своей вины, исповедав её перед всеми! Здесь их увещевают, здесь они исповедуются, здесь их обвиняют, наказывают и освобождают от вины! Так что все мои прежние победы обращаются здесь в жестокие поражения!»
С этими словами Дьявол исчез (GL 113).
Думаю, идея книги ясна. Нехитрое теоретизирование сочетается с образом Дьявола, никоим образом не вызывающего страха. Яков укрепляет доверие читателей, периодически подвергая сомнению некоторые истории и объявляя их апокрифическими, — представляя, таким образом, остальные сюжеты однозначно заслуживающими доверия.
Популярный взгляд Якова на дьявольские силы, как я уже упоминал, ставший частью Литургии, следует всегда иметь в виду, когда мы столкнёмся с более серьёзными теориями. Чтобы напомнить вам об этом, я буду время от времени цитировать «Золотую легенду».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.