2. Христианская свобода не дает права притеснять ближнего (ст, 13–15).

2. Христианская свобода не дает права притеснять ближнего (ст, 13–15).

Стих 13 заканчивается так: «Но любовью служите друг другу». Христианская свобода настолько же не является свободой делать все, что мне угодно, не считаясь с ближним, насколько она не является свободой делать все, что мне угодно, потакая плоти. Это свобода приблизиться к Богу без страха, а не свобода эксплуатировать ближнего без любви.

Действительно, это не свобода игнорировать собратьев–людей, пренебрегать ими или притеснять их; напротив, мы призваны их любить и любовью служить им. Нельзя использовать их, надо уважать их как личностей и самому служить им. Нам даже надо через любовь стать «рабами» друг друга (греч. douleuete), «не быть одним хозяином множества рабов, но быть одним бедным рабом у множества хозяев»,[67] жертвуя своим благом для них, а не их благом для себя. Христианская свобода — это служение, а не эгоизм.

Это изумительный парадокс. Христианская свобода — это форма рабства: не рабства плоти, но рабства нашему ближнему. Мы свободны в отношениях с Богом, но рабы по отношению друг к другу.

Вот в чем смысл любви. Любя друг друга, мы будем служить друг другу, а служа друг другу, мы не станем «друг друга угрызать и съедать» (ст. 15) злобными разговорами и поступками. Ибо «угрызать и съедать» — значит разрушать, а это «подходит более диким зверям, а не братьям во Христе»,[68] ведь любовь созидательна, она служит. И далее (ст. 22) Павел называет некоторые признаки любви, а именно: «долготерпение», «благость», «милосердие», «вера». Любовь терпелива по отношению к тем, кто раздражает и вызывает в нас гнев. Любовь мыслит добро и творит благо. Любовь преданна, надежна, прочна, ей можно довериться. Более того, любя друг друга, мы будем «носить бремена друг друга» (6:2). Ибо любовь никогда не бывает жадной, никогда не захватывает себе. Она всегда отдает, никогда не заявляет о своих правах. Истинно любить кого–то — значит не владеть им, а служить ему для его блага.