1. Внешняя она или внутренняя? (ст. 12–13)

1. Внешняя она или внутренняя? (ст. 12–13)

Как выражается сущность христианской религии: внешне или внутренне? Нам нужно ответить, что в основе своей христианство не является религией внешних церемоний и обрядов; это нечто внутреннее и духовное, живущее в сердце.

Но иудеи сосредоточивали свое внимание на внешнем, а именно, на обрезании. В стихах 12 и 13 Павел говорит, что они не только «сами обрезываются», но и «хотят, чтобы вы обрезывались», или «принуждают вас обрезываться». Их иногда справедливо называют «партией обрезания». На этих страницах мы уже не раз слышали их боевой клич: «Если не обрежетесь,., не можете спастись» (Деян. 15:1); то есть, они отрицали, что спасение дается только по вере.

Почему они так поступали? Павел говорит об этом весьма откровенно. Стих 12: «Желающие хвалиться по плоти…»; «те, кто хотят произвести внешнее хорошее впечатление» («Слово жизни»). Стих 13: «…дабы похвалиться в вашей плоти». Обратите внимание на повторяющееся слово «плоть». Обрезание проводилось на теле. Бог действительно дал Аврааму обрезание как знамение Своего завета. Но само по себе оно ничего не значило. Тем не менее иудеи приписывали ему первостепенную значимость, настаивая, что без этого никто не может спастись. Но как может внешняя, телесная операция обеспечить спасение души или быть необходимым условием для спасения? Это было явной нелепостью.

И все–таки ту же самую ошибку сегодня совершают те, кто придают преувеличенное значение крещению и преподают учение о перерождении при крещении. Крещение важно, как важно было и обрезание. Воскресший Христос дал Церкви крещение, как и Бог дал Аврааму обрезание. Крещение — это символ принадлежности к завету, точно так же, как и обрезание. Но какие бы великие духовные истины не представляли крещение и обрезание, сами по себе они являются внешними, телесными обрядами. И было бы совершенно абсурдным возвеличивать их, провозглашать их необходимыми для спасения, а потом хвалиться ими. По словам доктора Коула,[93] в своем роде это была некая одержимость «церковной статистикой» — хвалиться «стольким–то количеством обрезанных в текущем году», точно так же, как в наше время некоторые хвалятся таким–то количеством крещенных и конфирмованных.

Что же тогда является самым важным? Ответ мы найдем в стихе 15: «Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь». Самое важное состоит не в том, обрезан ли (крещен ли) человек, или нет, а в том, был ли он рожден свыше и является ли теперь новой тварью. Когда–то обрезание, а теперь крещение является внешним знаком, печатью этого рождения. Обрезание тела символизировало обрезание сердца (ср. Рим. 2:29). Точно так же водное крещение символизирует крещение Святым Духом. И очень прискорбно видеть, как люди в своем сознании выворачивают все наизнанку, принимая внешнее знамение за то, что оно обозначает, возвеличивая телесный обряд за счет перемены сердца и превращая обрезание, или крещение, в путь к спасению, забывая о новой твари. Обрезание и крещение — это принадлежности «плоти», внешние обряды, совершаемые людьми; новая тварь — это рождение от Духа, внутреннее, невидимое чудо, совершаемое Богом.

На протяжении всей истории Божий народ постоянно повторял одну и ту же ошибку. Люди превращали религию сердца в поверхностный, внешний обряд, и Бог еще и еще раз направлял Своих посланников, чтобы обличить народ и вновь призвать его к духовной, внутренней религии. Именно в этом провинился Израиль в VIII и VII веках до н. э., когда Бог сетовал через Своих пророков: «Этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня» (Ис. 29:13). Иисус применял этот отрывок Писания к книжникам и фарисеям Своего времени, обличая их лицемерие (Мк. 7:6–7). Такой же религиозный формализм был присущ средневековой церкви перед Реформацией и англиканской церкви восемнадцатого века до тех пор, пока Уэсли и Уайтфилд не вернули нам Евангелие. И современное «христианство» во многом является точно таким же — сухим, скучным, унылым и мертвым, будучи в основе своей только внешним обрядом. Падший человек действительно склонен отходить от подлинного, внутреннего, духовного и вместо этого фабриковать религию удобную и легкую, потому что она требует лишь внешних церемоний. Но по сравнению с новой тварью и новым рождением дела внешние имеют так мало значения!

Я не хочу сказать, что для телесного и внешнего здесь вообще нет места, ибо то, что на сердце, надо исповедовать устами, а внутреннее и духовное в религии должно находить какое–то внешнее выражение.

Но сущность состоит во внутреннем; внешние проявления ничего не стоят, если за ними нет подлинного внутреннего содержания.