Глава 15.  (Толкование 57 псалма)

Глава 15. (Толкование 57 псалма)

Но при такой высоте этого псалмопения следующий за ним по порядку псалом столько отличается еще большим величием, сколько можно дознавать сие из того самого, что написано. Как у скороходов опередивший победителя других приобретает большую пред прежним победителем славу, оказавшись лучшим бежавшего вперед: так пятьдесят седьмое псалмопение в сравнении с предыдущим, которое оказалось высоким по мыслям, препобеждает его величием своих мыслей. Как тот псалом имел превосходство пред другими псалмами, так этот имеет преимущество пред тем, который имеет превосходство пред прочими. И о победе сего псалма свидетельствует надписание: «в конец». Но мне кажется, в рассуждении сей победы слово свидетельствуется не столько поражением противников, а напротив того, более обилием благ. Надписание же читается так: «в конец, да не растплиши, Давиду в столпописание» (Пс. 57:1). Сколько раз об этом подвижник великодушия Самим Подвигоположником провозглашается, что он увенчан за сию победу! А, может быть, и сам Дух Святый нередко чудесным образом приемлет на Себя сей глас, так как оный выше сил человеческих и выходит из пределов естества. Ибо сказать подобное сему свойственно только естеству бесплотному и невещественному, которого не касается ни одна из человеческих немощей. А кто человек, кому по естеству существенна раздражительность, — и тот терпит зло от неполучившего ни малейших поводов к злу, даже от удостоенного многих и великих благ, тем самым, кому оказал добро, из за пустого начальства, за сделанное в его же пользу, доводится до пресельничества, принужден стать беглецом из собственного дома, до смерти гонимый облагодетельствованным, по трудности жизни переходя с места на место, вселяется в пустынях, укрывается на вершинах гор, выпрашивает себе убежище у иноплеменников, бедствует от недостатка в самом необходимом для жизни, многое терпит, живя под открытым небом; неоднократно бывает в опасности утратить жизнь от гонителя, который однажды стремился из своих рук убить его копьем, даже дом, в котором жил, чтобы не избежать ему смерти, занял своими оруженосцами; потом всюду разведывал, у кого поселился, чем питается, где теперь, к кому переходит. И когда терпевшему все это двукратно представлялся удобный случай убить врага: Саул, однажды в пещере неосмотрительно впадал в руки Давиду, а в другой раз в шатре погружен был в сон, Давид же стоял над спящим и убийством гонителя мог вполне удовлетворить своему гневу; тогда и сам он не поднял руки, и порывающемуся на умерщвление говорит: «да нерастлиши». Вот изречение, подлинно свойственное Богу, — изречение, воспрещающее губить человека!

Поэтому, как делающие явственные на камнях надписи, глубоко вырезывают очертания букв, много раз водя резцом по изображениям; так Дух Святый на столпе нашей памяти приводит в большую ясность и видимость сие важное для нас изречение, чтобы письмена сии, ясно и неслитно в нас отпечатленные, могли быть прочитываемы во время страданий. Сие–то, думаю, было целью в домостроительств Святаго Духа — предшествовавшие преспеяния святых мужей поставить в путеводство жизни тем, которые будут в последствии, так как подражание приводит нас к равному и подобному благу. Ибо когда душа готова отмстить огорчающему, и кровь в предсердии кипит от раздражения на оскорбившего; тогда воззревший на этот столп, какой воздвигнут Давиду Духом Святым, и прочитавший на нем слова, какие Давид изрек о намеревавшемся убить его, без сомнения, утишит в душе смятение помыслов, усмиряя страсть желанием подражать в подобном деле.

Но величие того, кто с успехом восшел на степень сего псалмопения, а именно, сколько стал он выше достигнутого прежде величия, можно усмотреть и из самых речений псалмопения. Ибо не жалуется уже, что попирают его враги, не призывает в помощь себе милосердия, но, став выше сего, как бы с высокого какого подзорного столпа, живущим внизу в междугории, при самой подошве жизни человеческой, с обличением взывает, говоря следующее: что говорите и делаете вы, о человеки? правду ли произносите вы? по правоте ли ведете суд? вижу, что сердца ваши на земле, и всякое сердечное движение есть уже дело, а не мысль. Вместе с тем, как появляется зло в разумении, и руки немедленно соединяют с мыслями дело. Для большей ясности, своими словами заменив несколько псаломских речений, изложил я читаемое так: «аще воистинну убо правду глаголете, правая судите сынове человечестии: ибо в сердце беззаконие делаете на земли: неправду руки вашя сплетают» (Пс. 57:2.3). Потом, негодуя на лишивших себя спасения, Пророк присовокупляет следующие за сим речения, говоря: «отчуждишася грешницы от ложесн, заблудиша от чрева» (4).

Уразумеешь же сказанное, исследовав, какие это первоначальные «ложесна» человеческого состава, и какое это чрево, носившее в себе человечество. Не иное что думаю, означается сим, как Божье человеколюбие и Божья благость, по которой мы сотворены и родились. Ибо «сотворим человека по образу нашему и по подобию» (Быт. 1:26), сказал «Создавый на едине сердца их» (Пс. 32:15), и еще говорит: «сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене» (Иса. 1:2). И в святом Писании можно прочесть тысячи подобных мест, из которых познается, какое чрево образовало нас, и какая матерь произвела на свет рождением.

Сие–то имея в виду, негодующий на погибель отступников, Пророк сетует; ибо подлинно плач — это изречение, которым выражает он скорбь свою о грешниках: как «отчуждишася грешницы от ложесне? как заблудиша от чрева», ложь предпочтя истине? Их раздражительность подобна ярости отца лжи, этого первого змия, «яко аспида глуха и затыкающаго уши свои: иже не услышит гласа обавающих, обаваем обавается от премудра» (Пс. 57:5–6). Ибо свойство этого зверя таким заметили мудрые в этом, а именно, что, воспылав яростью, задерживает в гортани дыханье и не движется от задержания в себе воздуха, раздуваясь как мех, так что напрасными и недействительными остаются все каким либо естественным противодействием смягчающие зверей средства, какие изобретены мудрыми в подобном сему. А сим Пророк дает разуметь, что сердце одержимых пороком, когда учители предлагают им врачевание, остается непослушным.

И все продолжение псалмопения составляет плач воздыхающего о гибели людей, достойных сожаления. Ибо предвозвещает их будущее, говоря: «Бог сокрушит зубы их во устех их» (7). Какие зубы? Не очевидно ли, что те челюсти преслушания тех прислужников наслаждениям чрева, которых Пророк в предыдущем псалмопении наименовал «оружьями и стрелами» (Пс. 56:5), и которыми растерзывается слово истины? И сказано: «членовныя львов сокрушил есть Господь» (Пс. 57:7). Узнаешь же, кого Пророк назвал львами, если изучишь отличительные свойства сих зверей. Сказывают, что у львов глаза извращены, что естество их плотоядное и кровожадное.

Конечно же, знаешь загадочный смысл и извращения глаз у тех, которые смотрят непрямо, и неприятного дыхания у тех, которые на хулу употребляют уста свои, и поэтому имеют сродство с зловонием греха, а также всего, что разумеется под дыханием; потому что плоть и кровь, чем наипаче питается львиное естество, как мерзость, не приемлются в царствие Божие. Ибо, когда достойные сподобятся чести, в то время, они, как сказано, «уничижатся» (8), протекая жизнь вместе с непостоянным естеством вещественного, с которым они освоились. Ибо сказано: «уничижатся яко вода мимотекущая» (8); потому что лукавый стрелец душ наших, направляя в человеческую жизнь разжженные стрелы греха, не престает поражать их, пока не приведет сил их в изнеможение. Сказано: «напряжет лук свой, дондеже изнемогут» (8), и сделаются «растаявшим воском», из которого нетрудно вылепить всякого вида подобие греха.

К сему Пророк прилагает еще оные плачевные слова о достойных сожаления, сказуя: «паде огнь на них, и не видеша солнца» (9). Значение же сего речения объясняет другой толковник, сими словами выражаясь о преждевременном извержении из матерних ложесн недоношенного младенца. «Изверг» женский, говорит он, не увидит солнца (Иов. 3:16). Итак, поелику в начал псалмопения сказано: «отчуждишася грешницы от ложесн, заблудиша от чрева» (Пс. 57:4), а это значит то же, что рождены недоносками, и причиною такого их недостатка, как утверждает Пророк, уподобление змею и аспиду; то посему и теперь, возвращаясь к тому же образу речи, продолжает, что, будучи несовершенными в отношении к естеству, по своей порочности соделавшись недоносками, изринуты и ниспали из умопредставляемых нами ложесн, став сами для себя огнем, по причине вещественного произволения, почему не узрели и солнца. А солнцем указуется истинный свет, к которому не обратил взора недозрелый род иудеев.

И последующая за сим речь состоит в строгой связи с предыдущею. Ибо, что Пророк наименовал там «глухим аспидом», то теперь, изменив образ речи, называет неразумным «тернием»; потому что разумение бывает следствием слышания, а кто не приемлет слуха, тот вместе с слухом отвергает, без сомнения, и разумение. Посему, как там, упомянув о родовом наименовании змея, выставляет самый злой в целом роде вид этого зверя, называя «аспида»: так и здесь, наименование терна представив, как бы родовым каким, выставляет самый несносный вид терна, назвав его «рамном», которого иглы остры, спицы часты, уязвления приближающимся вредны и ядовиты.

Однако же, будете ли вы терниями, говорит Пророк, или даже в терниях «рамноме», так как почитаете себя еще «яко» живыми (ибо не в подлинном смысле жив, кто не имеет истинной жизни); гнев «пожрет» вас (10). И как жизнь грешников не в подлинном смысле есть то, чем называется, а только именуется сим (что разъединено с истинною жизнью, то не жизнь); так и гнев в Боге, хотя грешникам представляется гневом и так ими именуется, тем паче не есть гнев, но «яко» гнев для именующих гневом воздаяние, праведно Богом распределяемое. Посему вот что значат слова: «яко живы», и: яко «во гневе пожрет» вас; — вас, которые не в действительной жизни, пожрет Он, Который недействительно во гневе.

Потом Пророк говорит: «возвеселится праведник, егда увидит отмщение» (11), не тому радуясь, что другие гибнуть, но когда в сравнение с их положением приведет он свое, тогда ублажит себя за благоразумие, по которому не делал того, за что, как видит, отмщено грешникам; да и чистоту собственных рук лучше усмотрит при сравнении с окровавленными руками грешников. «Руце свои», сказано, «умыет в крови грешника» (11). Знаем же, что не для иного чего моем руки, как для того, чтобы водою свести с них скверну; а обагрение кровью не очищает прежде бывшей скверны, напротив того, само делается скверною. Посему, как белый цвет при сличении с кровью делается виднее; так и чистота рук праведника, при сравнении с руками противника, оказывается более блистательною. Невероятное ныне, а именно, что в понесших добровольно труды за добродетель есть некое приобщение совершеннейшего, тогда обнаружится на опыте. Кто увидит сие, тот скажет: вероятно, что правдивым судом Божиим уготован был праведнику плод. Смотри, на какие высоты взошло слово! Сколько величие сие превышает то, что показано в предыдущих псалмах?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.