Танцующий архаш
Танцующий архаш
Приход созерцания
Как-то раз правитель Ганьдапа предложил Миром Почитаемому Шакьямуни сыграть на цитре. И стоило ему лишь поднять цитру, как тотчас чудесные звуки музыки разнеслись вдоль гор и рек.
И тут спокойно сидевший на своем месте ученик Миром Почитаемого, архат Гашэ (Цзя Е) вдруг пустился в пляс.
— Архату наверняка давно уже следовало освободиться от всех мирских чувств, неужели Вы всё никак не можете отказаться от своих пристрастий? — спросил правитель Ганьдапа почтенного Гашэ.
— Никаких пристрастий у него нет, так что твои упреки совершенно несправедливы, — сказал Будда, что стоял неподалеку.
И еще трижды правитель Ганьдапа ударял по струнам цитры, и опять архат Гашэ трижды принимался танцевать.
— И неужели эти танцы нельзя считать пристрастиями? — недоумевал правитель.
— Да он и вовсе не танцевал, — ответил Будда.
— Как Вы, о Высокочтимый, можете говорить такую чепуху!
— Это вовсе не чепуха. Твою музыку отразили все горы, реки, цветы, травы и деревья, ведь так? — спросил Будда.
— Так.
— Вот и Гашэ уподобился им. Сам же он никогда и не танцевал, — изрек Будда.
И Ганьдапа, наконец, поверил ему.
Путы спадают
Мудрецы не обладают собственной душой, их душа — душа мириадов вещей и явлений.
Они сумели разбить собственное «я» и достигли радостного отдохновения вместе с мириадами вещей.
Взбираясь на горы и взирая далеко, можно укрепить собственную волю, глядя на моря и слушая утесы, можно вобрать в себя их мощь и красоту. Открыв сердце, мы впускаем в себя всю природную естественность, опустошая душу от сомнений, мы освобождаем ее от пут мирских дел. Разве все это — не еще ли один из человеческих миров?