ЭНЕРГИЯ ВОСТОРГА

ЭНЕРГИЯ ВОСТОРГА

Я часто думаю о словах Дуджома Ринпоче: «Природа ума это природа всего». Мне интересно, является ли этот трехступенчатый процесс откровения бардо справедливым не только, как мы обнаружили, для различных уровней сознания и различных типов сознания как в жизни, так и в смерти, но также, возможно, для фактической природы самой вселенной.

Чем больше я отражаю три кайи и трехступенчатый процесс бардо, тем больше я нахожу эффективных и интригующих параллелей с самым сокровенным видением других духовных традиций, и множеством, как кажется, весьма различных областей человеческого. Я думал о христианском видении природы и активности Бога, как это представлено Троицей, о воплощении Христа, проявившегося в форме из лона Отца через тонкое посредство Святого Духа. Не может ли это быть, по крайней мере, пролитием света на восприятие Христа аналогично Нирманакайе, Святого Духа по аналогии с Самбхогакайей и абсолютной основы и того и другого как Дхармакайи? В тибетском буддизме слово тулку, воплощение, означает Нирманакайю – постоянно вновь появляющееся воплощение и активность сострадательной, просветленной энергии. Возможно, это понимание похоже на христианское понятие о воплощении?

Я также думаю об индуистском трехступенчатом видении сущности Бога, называемом на санскрите сатчитананда (сат-чит-ананда), что в приблизительном переводе означает «проявление, сознание и блаженство». Ибо Бог в индуизме это одновременный одномоментный экстатический взрыв всех его сил. Снова могут быть проведены поразительные параллели с видением трех кайя; Самбхогакайя, вероятно, может быть сопоставлено с анандой – блаженной энергией природы Бога; Нирманакайя – с сат, и Дхармакайя – с чит. У каждого, кто видел великое изваяние Шивы в пещерах Элефанта в Индии, имеющее три лица, представляющих три лика абсолюта, появится определенная идея о грандиозности и величии такого видения божественного.

Каждое из этих мистических видений сущности природы и действия божественного измерения показывает отличное, однако, предположительно сходное с буддийским понимание различных и взаимопроникающих уровней бытия. Не наводит ли это, по крайней мере, на мысль, что трехступенчатый процесс виден в сердце этих различных мистических традиций, даже несмотря на то, что они рассматривают реальность со своей собственной уникальной позиции?

Соображения о том, каковой может быть природа проявлений, и различные, но связанные подходы к пониманию этого, естественным образом ведут меня к размышлению о природе человеческого творчества – проявления в форме внутреннего мира человечества. Я на протяжении многих лет часто удивлялся, насколько разворачивание трех кай и бардо могут пролить свет на весь процесс художественного выражения, и намекнуть на его истинную природу и скрытую цель. Каждый индивидуальный акт и проявление творчества, будь то музыка, искусство или поэзия, или, конечно же, моменты научных открытий, как это описали многие ученые, возникают из таинственного лона вдохновения, обращенного в форму переводящей и связующей энергии. Не наблюдаем ли мы здесь еще одно предписание взаимосвязанного трехскладчатого процесса, увиденного в действии в бардо? Не потому ли определенные творения в музыке и поэзии, и определенные открытия в науке, как кажется, имеют почти беспредельное значение и значимость? И можно ли этим объяснить их силу сопровождать нас в состоянии созерцания и радости, откуда открываются некоторые существенные секреты нашей природы и природы реальности? Откуда пришли эти строки Блейка?

Вселенную видеть в Песчинке

И Небо в Диком Цветке,

Познать в каждом часе Вечность,

Держа Бесконечность в руке.

В тибетском буддизме Нирманакайя рассматривается как проявление просветления в бесконечном разнообразии форм и способов в физическом мире. Это традиционно определено тремя путями. Первое – это проявление совершенно просветленного Будды, такого как Гаутама Сиддхартха, который родился в мире и дает в нем учения; другое – это тулку, которое, как казалось бы, обычное существо, одаренное особой способностью приносить пользу другим; и третье – это, в действительности, существо, через которое некоторая степень просветления работает на пользу и вдохновение других посредством различных видов искусства, ремесла и науки. В их случае, как Калу Ринпоче говорит, просветленный импульс – это «спонтанное выражение, словно свет спонтанно излучается из солнца, без каких-либо исходящих от солнца указаний или подачи какой-либо сознательной мысли на этот счет. Солнце есть, и оно светит». Итак, может ли одно из объяснений силы и природы гениев искусства быть тем, что она производит свое абсолютное вдохновение из измерения Истины?

Это не значит, что великие художники могут каким-либо образом быть, так сказать, просветленными; из их жизней ясно, что это не так. Тем не менее, также ясно то, что они могут в определенные критические периоды и в определенных исключительных условиях быть инструментами и каналами просветленной энергии. Кто из по-настоящему слушавших великие шедевры Бетховена и Моцарта может отрицать, что через их творения временами проявляется казалось бы другое измерение? И кто, глядя на великие соборы средневековой Европы, такие как Чартерз, или на мечети Исфахана, или на изваяния Ангкора, или на красоту и богатство индуистских храмов Эллоры, не смог бы увидеть то, что художники, создававшие их, были непосредственно вдохновлены энергией, которая брызжет из лона и источника всех вещей.

Я думаю о великой работе искусства как о луне, сияющей в ночном небе; она освещает весь мир, однако ее свет не является ее собственным, но заимствован у скрывшегося солнца абсолюта. Искусство во многом помогло взглянуть на природу духовности. Является ли тем не менее одной из причин ограниченности множества современных творений утрата этого знания о невидимом сакральном происхождении искусства и его сакральной цели, которые дают людям видение их истинной природы и их места во вселенной и бесконечно восстанавливают в них неиссякаемую новизну, ценность и значение жизни и бесконечные возможности? Действительно ли истинное значение вдохновленного художественного выражения тогда является тем, что сходно с полем Самбхогакайи, – с измерением неиссякаемой светящейся, блаженной энергии, которую Рильке называет «крылатой энергией восторга», тем сиянием, которое передает, переводит и сообщает чистоту и беспредельное значение абсолютного конечному и относительному, иными словами – из Дхармакайи в Нирманакайю.