Свет перед лицом логики
Свет перед лицом логики
С нашего балкона открывался отличный вид на Франкфурт. Я любил стоять перед окном и молиться за город.
За Франкфуртом, недалеко от нашего района, пролегала трасса для самолетов, приземляющихся в международном аэропорту. Мы с Джули часто пристально всматривались в пролетающие над нами авиалайнеры, стараясь рассмотреть обозначения разных авиакомпаний на хвостах самолетов, — чтобы узнать, откуда они летят. Может, из Пакистана?
— Хотелось бы мне оказаться на одном из этих самолетов, направляющихся в Пешавар или Кабул, — бывало, мечтательно говорил я.
Подобно нитям в хорошем афганском ковре, разные события, направляемые Господом, были искусно вплетены в те двенадцать месяцев, которые мы прожили в Германии. Наставления и уроки, полученные нами в это время, учили нас жить, во всем доверяясь Христу. Мы искренне стремились повиноваться Богу и делать то, что Ему угодно — даже тогда, когда нам не все было понятно.
Первое такое наставление я получил в апреле 1981 года — сразу же после нашего приезда во Франкфурт.
Мы купили машину, вселились в квартиру и организовали занятия по английскому. В тот день, стоя на балконе и глядя на город, я мирно беседовал с Богом о личных заботах и своей семье. Против обыкновения, я даже не молился за Афганистан.
Когда я остановился на секунду, к моему величайшему удивлению, мое сознание быстро и уверенно заполнили следующие слова: «Я посылаю вас обратно в Кабул, в Афганистан». Они прозвучали так же четко, как если бы их кто-нибудь мне сказал.
Сама мысль потрясла меня.
«Боже, но это невозможно, — сказал я. — И Ты, и я там уже были. Мы знаем обстановку. Да они мне ни за что не дадут визу — только потому, что я американец. В Кабуле сейчас у власти коммунистическое правительство».
Мои объяснения, очевидно, не впечатлили Господа, поскольку так же отчетливо и ясно, как и перед этим, я снова услышал: «Давид, Я посылаю тебя обратно в Афганистан. Я уже дал распоряжение о том, чтобы вам выдали визы».
Услышав эти слова снова, я ответил: «Господи, это кажется совершенно бессмысленным. Здесь 20 тысяч афганцев, такое же число в Дели, и более миллиона в Пакистане. Почему ты хочешь отправить меня туда, где у меня не будет даже возможности ни с кем поговорить?».
Затем я вспомнил, что покидал Пешавар с полной уверенностью в том, что мы непременно вернемся в Афганистан. Меня переполняло чувство абсолютного спокойствия, которое превосходило всякое понимание. Божий план казался для нас невозможным, нелогичным, неосуществимым и немыслимым. Но мне не терпелось сказать Джули, что мы абсолютно точно едем в Кабул.
Джули более чем кому-либо другому было известно, насколько я несовершенен, но, несмотря на это, она всегда в меня верила. И не потому, что думала, что я не могу ошибаться. Были случаи, когда, несмотря на всю свою уверенность, я ошибался.
Мы с Джули знали, как важно быть абсолютно уверенным в том, что на это действительно есть воля Божья, и решили ждать подтверждения. Я написал письмо в Ассамблеи Божьи, нашему непосредственному руководству, с просьбой разрешить нам искать возможности возвращения в Афганистан. Мы с огромным уважением относились к этим людям веры, умудренным опытом, поэтому, когда они дали нам разрешение, мы с Джули почувствовали, что получили первое подтверждение.
Затем я написал Биллу Томсону, главе международной медицинской группы в Кабуле, с просьбой подать от нашего имени заявление на получение визы, разрешающей преподавание английского для афганских врачей. Он написал, чтобы я прислал ему номера наших паспортов, и чем быстрее, тем лучше. Номера паспортов требовались для заявлений на получение визы.
Нам нужно было получить новые паспорта, но мне не хотелось обращаться в американское консульство во Франкфурте, потому что у меня уже имелся неприятный опыт общения с ними. Я подумал, что, возможно, нам стоит отправиться за новыми паспортами в американское посольство в Бонне, но не знал, как объяснить, почему мы не обратились в консульство во Франкфурте.
После молитвы нам с Джули стало ясно, что нужно ехать в Бонн, и мы решили отправиться туда на следующий день.
Утром, когда подошло время отъезда, я никак не мог себя заставить ехать в Бонн — я боялся, что у нас ничего не получится. Джули пыталась меня убедить:
— Давид, я уверена, что нам нужно сегодня ехать в Бонн.
— Нет, — воспротивился я. — Давай сделаем себе выходной и съездим в гости к Джону и Аните Кошел в Мюнхен. — До Мюнхена было несколько часов езды на машине.
— Хорошо, — согласилась Джули. — Но я все равно думаю, что нам нужно ехать в Бонн.
Когда мы подъезжали к Мюнхену, началась метель, из-за которой на дороге образовалась гигантская пробка. Мы заблудились и целый час не могли выбраться. В конце концов мы добрались до Кошелов. Они все себя плохо чувствовали и, поскольку мы тоже были утомлены нашими дорожными приключениями, все решили лечь спать пораньше.
Укладываясь в постель, я думал про себя: «Как глупо было постаивать на этой поездке».
Около трех часов ночи я проснулся, явственно ощущая присутствие Бога. Он спросил: «Давид, что ты делаешь в Мюнхене? Я направил тебя в Бонн».
Я не послушался Господа, и сейчас не видел выхода из той ситуации, в которой оказался по собственной вине. Теперь нужно было ждать целый месяц, прежде чем мы снова сможем отправиться в Бонн.
Я сказал: «Прости меня, Господи».
На следующий день мы вернулись во Франкфурт. По дороге домой я извинился перед женой.
— Это ничего. Жаль, что мы упустили время, но я уверена, что у нас, несмотря ни на что, все получится, — улыбнулась она.
Но и во Франкфурте я продолжал переживать из-за того, что мы решили ехать за паспортами в Бонн. Затем однажды ночью мне приснилось, что я был в американском посольстве и один очень добрый работник посольства повторял: «Чем еще могу помочь, господин Лезебери? Я сделаю для Вас все, что только в моих силах».
Недоумевая, я никак не мог понять, с чего вдруг этот человек был со мной так любезен. Проснувшись, я получил очень четкий ответ:
«Давид, Я хочу, чтобы ты помнил, что и в таком месте у Меня есть свои люди».
«Да, Господи», — покорно ответил я. Получив хороший урок, я твердо решил для себя не забывать того, что сказал мне Господь.
Через несколько дней мы были на станции, ожидая поезд на 5.30 утра, направляющийся в Бонн. Наш поезд уверенно набрал скорость, и к началу дня, точно по расписанию, мы подъехали к своей станции.
На такси мы доехали до большого, впечатляющего мраморного посольства. Выдохнув молитву, мы вошли внутрь паспортного отдела, где вежливый американец — работник консульства — вскоре подозвал нас к окошку. Через окошко он спросил нас о нашей проблеме.
Я объяснил ему, что нам нужны новые паспорта. И хотя он был чрезвычайно удивлен тому, что мы хотели ехать в разоренный войной Афганистан, я заверил его, что мы совершенно определенно собираемся туда ехать.
— Пожалуйста, заполните эти бланки за тем столом, — сказал он, просовывая бумаги в маленькое отверстие под стеклом, — и верните их мне. Это займет несколько минут, а затем мы выдадим вам новые паспорта. — Его вежливое отношение было как мой, ставший явью, сон.
Мы с Джули выполнили все, что он сказал, и, поблагодарив, отдали ему бланки.
Через несколько минут его секретарь вызвала нас к себе. У нее в руках были новые паспорта.
— Я вижу, вы живете во Франкфурте, — заметила она.
Я стал судорожно соображать, что бы ей сказать в ответ. Я знал, что у нас из-за этого будут неприятности. Ну что я сейчас ей скажу? Нервно я ответил:
— Ну, на Востоке иногда предпочитают, чтобы паспорта были выданы в столице.
«Так оно и есть, — подумал я. — Что же я раньше до этого не додумался?»
— Господин Лезебери, — сказала она без тени упрека, — для нас не имеет никакого значения, где Вы хотите получить свои паспорта.
Чувствуя себя, как дети, которым вдруг подарили новые игрушки, мы вышли из американского посольства с новыми паспортами и направились к остановке. Пока мы ждали автобуса, Джули, сияя от радости, не переставала славить Господа. Она напевала: «Любовь Твоя, Господи, бесконечна, и милости Твоей нет конца. Дай нам каждое утро, каждое утро любовь Твою, наш верный Бог, любовь Твою, Господи».
И вновь это был урок того, как важно доверять Господу и полагаться на Него, поступая именно так, как Он говорит.
В поезде, направляющемся обратно во Франкфурт, уставившись в окно, я думал: «Воистину, Божьи пути выше наших путей, как говорил пророк Исаия». Я вспомнил 1977 год, второй год нашей жизни в Кабуле. Тогда мне так хотелось излить душу кому-нибудь из близких американских друзей, которых я знал уже много лет. Но это было невозможно. Мне так хотелось облегчить душу и с кем-нибудь посоветоваться.
Через несколько дней мне приснился сон. Во сне мой друг, пастор, которого я знал еще со дней своей ранней юности, постучал в дверь нашего дома в Кабуле. Я пригласил его в дом, и мы сели пить чай. За окном ярко светило солнце, а мы коротали время в задушевной беседе. Он помог мне многое понять, и в этом разговоре я получил ответы на многие вопросы.
Я проснулся, совершенно умиротворенный, с легким сердцем и успокоенными мыслями. Эмоциональное и психологическое облегчение было таким же, как если бы эта беседа состоялась по-настоящему.
До этого я никогда не читал и не слышал ни о чем подобном, но я не нашел в Библии ничего противоречащего тому, что произошло со мной. Я знал, что в Библии Бог часто говорил к людям во снах, но знал и то, что снам нельзя доверять больше, чем Библии.
Поезд уверенно приближался к Франкфурту под ритмичный стук колес. «Я не могу ограничивать Бога в том, каким образом Он направляет нас», — думал я.
Недели шли за неделями, и время возвращения в нашу любимую страну приближалось неимоверно быстро. И хотя мы были очень рады тому, что сможем вернуться туда, куда нас призвал Бог, расставание с теми, кто стал для нас во Франкфурте такими близкими друзьями, было, как всегда, очень болезненным. Это была боль, к которой мы никогда так и не сумеем привыкнуть.