Почему была написана эта книга

Почему была написана эта книга

12 ноября 1984 года в вечерних новостях на канале «Си-Би-Эн» ведущий Дэн Радер представил свой первый репортаж о войне в Афганистане. После коммунистического переворота в 1978 году и введения советских войск в 1979 году в стране сложилась чрезвычайно напряженная ситуация. Следуя повсюду за бойцами афганского сопротивления, репортер снимал хронику охватившего страну конфликта.

В числе других событий ему удалось с помощью камеры для ночных съемок запечатлеть на пленке то, что впоследствии было названо крупнейшей диверсионной операцией. Мятежники применили тактику, характерную для войны подобного рода: под покровом темноты они взорвали вышки высоковольтных линий, оставив Кабул без электричества.

Понимая, что с рассветом неминуемо придет возмездие за диверсию — усиленная атака с воздуха, — прежде чем приступить к операции, моджахеды помогли эвакуироваться жителям близлежащих деревень. Старики, женщины и дети с глазами, полными тревоги и растерянности, поспешно покидали дома, где их семьи жили испокон веков. Люди были вынуждены оставить все, захватив лишь самое необходимое. Они знали, что наутро от их деревни не останется и следа. Дэн Радер заметил, что лишь однажды ему довелось видеть на глазах моджахедов слезы — той самой ночью.

События на экране разбередили мою душу — меня охватило желание снова вернуться в Афганистан, чтобы встретиться со своими друзьями, которых я не видел целый год, узнать, живы ли они.

В конце репортажа видеокамера застыла на бородатом, покрытом испариной лице двадцатисемилетнего моджахеда, умирающего от пулевого ранения в затылок. Я чувствовал отчаянье его друзей. Не желая расстаться с надеждой, что, может быть, он еще выживет, они все же понимали, что его страданиям скоро придет конец. Я наблюдал, как этот отважный парень цепляется за последние мгновения стремительно ускользающей жизни.

Когда из уст умирающего раздался стон, Дэн Радер сказал: «Вот он — звук победы».

Его слова заронили мне в сердце глубочайшую печаль. Я страдал так, будто это умирал кто-то из моих близких. Тот одинокий афганец олицетворял народ, который я так хорошо знал и любил, — израненный и истекающий кровью народ, где люди держались на одном мужестве.

Вскоре другие сцены на экране сменили репортаж о «забытой войне». И хотя из памяти большинства людей картины Афганистана быстро изгладились, мы с женой не могли забыть потрясающих кадров.

Вдруг я понял, что мне нужно остаться одному: то, что я только что увидел, не оставит меня в покое. Я поспешно вышел из комнаты. У меня перед глазами стояло лицо умирающего парня.

Оставшись один, я упал на колени, чтобы помолиться, но не в силах был произнести ни единого слова. Горячие слезы агонии и мучительные воспоминания смешались в моем израненном сердце. Я испытывал неописуемую боль. Снова и снова образ молодого афганца, точно нож, пронзал мое сердце и терзал меня вопросом: «Неужели всем это безразлично? Есть ли хоть кому-то дело до судьбы Афганистана?».

Мне слышался плач тысяч страдающих людей — плач, который оставался неуслышанным большинством в этом мире. Тяжесть этих страданий навалилась на меня невыносимым грузом. В слезах и стенаниях я принялся изливать свою невыразимую мольбу о милости. Никогда раньше я не знал, что любовь может приносить такую боль.

Затем передо мной предстала другая картина. Я увидел жестоко избиваемого человека. Над ним глумилась полная ненависти толпа. С завязанными глазами, не видя своих обидчиков, он покорно принимал удар за ударом. Клок бороды страдальца был выдран, а на его месте осталось неровное багрово-красное пятно запекшейся крови. Но он не отбивался и не пытался защититься.

Двое людей, приковав его к столбу, стали хлестать бичом по его спине, пока не потекла кровь.

Потом я видел, как ему вбивали гвозди в руки и ноги, распиная на кресте. Поднятый крест с глухим жутким звуком опустился в вырытую яму.

Через какое-то время человек на кресте приподнялся, изо всех сил опираясь на пронзенные ноги, и, набрав воздуха, крикнул громким голосом: «Совершилось!». После этих слов тело его обмякло.

Проходящий мимо солдат, поколебавшись, пронзил копьем безжизненное тело. Из распятого излились вода и кровь.

Хотя судья, приговоривший его к смертной казни, не мог найти в нем никакой вины, исполненная ненависти толпа потребовала его распять. И вот бездыханное тело висело на кресте, оставляя кровавые пятна на грубом нетесаном древе.

Присмотревшись повнимательней, я увидел, что яркие лучи солнца осушили кровь и осветили надпись над головой человека: «Иисус Назарянин».

После того как мое сознание вернулось к реальности, я почувствовал рядом с собой нежное присутствие воскресшего Христа. Более чем когда-либо я осознал глубину Его любви. Страдания афганского народа напомнили мне о Божьих страданиях, о том, какой дорогой ценой Он заплатил за целый мир — и за того умирающего солдата тоже.

У меня появилось огромное желание снова вернуться в Афганистан — чтобы служить этому народу всей своей жизнью. Мне хотелось жить рядом с ним и, если понадобится, вместе с ним страдать.

По щекам моим катились слезы, и я услышал слова: «Давид, точно так же плачу Я при виде человеческих страданий».

То, что я увидел и услышал, подтвердило мое желание написать книгу об Афганистане. Я искренне надеюсь, что страницы этого повествования помогут другим понять и полюбить многострадальный афганский народ.

Давид Лезебери