15

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

15

Сьерра сидела на яхте Рона, свесив босые ноги за борт и весело болтая ими. Она наблюдала за Клэнтоном и Каролиной, которые плескались с Памелой и Ридом в небольшой бухточке среди скал. Было утро превосходного летнего дня, солнце стояло высоко над головой, в прозрачной синеве неба не было видно ни одного облачка. Если бы Сьерра оглянулась назад и посмотрела на материк, она могла бы заметить марево смога, нависшего над Лос-Анджелесом. Но здесь она вдыхала чистый морской воздух.

— Райский уголок, не правда ли? — проворковала Марша и удовлетворенно вздохнула, нежась в шезлонге под лучами солнца.

— М-м-м, — словно сквозь сон отозвалась Сьерра. Как давно она не слышала беззаботный смех Клэнтона и Каролины, не видела, чтобы они самозабвенно предавались своим детским забавам? Клэнтон из кожи вон лез, пытаясь поймать Рона. Всякий раз, как он подплывал ближе, Рон исчезал с поверхности водной глади и выныривал на безнадежно далеком расстоянии. Дружно согласовывая свои действия, все четверо ребятишек отчаянно барахтались, но любые попытки «запятнать» Рона пока оказывались тщетными.

— Все, что мне нужно сейчас — это еда, — добавила Марша. Сьерра повернула голову и, ухватившись за леер[30], стала подтягиваться, чтобы встать на ноги.

— Если присмотришь за детьми, я…

— Нет, нет, — решительно заявила Марша и встала, поправляя солнцезащитные очки. — Я сама позабочусь о ленче. Оставайся здесь. Двух людей камбуз не вместит. К тому же, на сей раз Рон практически обо всем позаботился. Он созванивался с фирмой по доставке провизии. Все, что мне остается сделать, — снять пластиковую оболочку с продуктов. Оставайся и наслаждайся солнцем. — Марша накинула легкий, едва прикрывающий ее бикини халатик. — Том поможет присмотреть за детьми. — С этими словами Марша смахнула кепку, которой ее муж прикрывал лицо. Тот поморщился от резкого солнечного света и мгновенно проснулся. — Я говорю, ты поможешь присмотреть за детьми, — повторила Марша, — а я спускаюсь вниз.

— Да-да, конечно, — пробубнил Том.

— Можешь еще поспать, Том, — рассмеялась Сьерра, — я справлюсь.

— Спасибо, — обрадовался он, вновь уютно устроился в шезлонге и накрыл лицо подобранной с палубы кепкой.

Рон подплыл к трапу, который был установлен на борту сразу после спуска якоря. Тряхнул головой, откидывая белокурые волосы назад, и стал подниматься. Сьерра не могла не заметить, как он прекрасно сложен. Она отвела взгляд и продолжила наблюдать за детьми.

— Так можно и сгореть на солнце, — сказал Рон, вытираясь махровым полотенцем в нескольких футах от Сьерры.

— Я намазала тело кремом от загара.

— Да его, вероятно, тут же смыло водой во время твоего мужественного двухминутного купания, — заулыбался Рон.

Этих двух минут в холодных водах Тихого океана оказалось достаточно, чтобы понять — она предпочитает жариться на палубе.

— Так не пойдет. Придется мне взяться за тебя. — Рон открыл флакон, оставленный Маршей у шезлонга. Выдавил немного крема на ладонь, растер его другой ладонью и присел на корточки. Как только он начал втирать крем в кожу, Сьерра уловила дразнящий аромат кокосового ореха и тропиков и ощутила, как в ней пробуждается чувственность.

— А где же твоя панама? — поинтересовался он, сильными пальцами массируя ее плечи.

— Думаю, оставила внизу.

— Непростительная халатность. — Он снял перекинутое вокруг шеи полотенце и накрыл им голову Сьерры. — Не хочу, чтобы ты получила солнечный удар в первую же морскую вылазку со мной.

Сьерра рассмеялась и откинула свесившийся на глаза край полотенца.

— Ты хуже любой матери, Рон.

Он перекинул ее французскую косу со спины на правое плечо и довершил втирание защитного крема.

— Надеюсь, тебе хорошо?

— Еще как.

На секунду Рон остановился. Сьерра почувствовала, как он прошелся подушечками больших пальцев вдоль позвоночника снизу вверх и обнял ее за плечи.

— Приятно видеть на твоем лице улыбку, — заметил он, разжимая объятия, и выпрямился.

Марша позвала Тома и стала подавать наверх еду. Появилось большое блюдо, до краев наполненное нарезанными овощами со сладким соусом, еще одно — с сэндвичами, миски с картофельным и фруктовым салатами, чипсы.

— А как насчет выпивки? — снова донесся снизу голос Марши. Том открыл контейнер со льдом, установленный на палубе перед отплытием.

— Можно использовать ведерки для охлаждения вина. Да у нас полно всего.

Рон залихватски свистнул, привлекая внимание четверки все еще плескавшихся в воде детей.

— Голодные среди вас есть?

Дети дружно закричали «да!» и быстро поплыли к яхте.

— Разбирайте поскорее сэндвичи, пока они не добрались сюда, — весело предупредила Марша. — Плавание в соленой воде неким мистическим образом способствует возбуждению аппетита.

Сьерра улыбнулась и встала с шезлонга. Рон не шелохнулся. Он кивнул ей в знак того, что она может не беспокоиться и идти к столу, а он присмотрит за ребятней, нагрянувшей как стая голодных барракуд.

Клэнтон взобрался на палубу первым. Дрожа всем телом, он наспех закутался в полотенце. Взял тарелку, бросил на нее два сэндвича и внушительную порцию картофельного салата, сунул под мышку бутылку содовой, схватил пакет с чипсами и пошел на нос яхты. Рид, Каролина и Памела поднялись на борт и тут же помчались к еде. Рон смеялся.

— Все равно, что наблюдать за разъяренными от голода акулами.

— Возьми немного овощей, Рид.

— Ну мама!

— Ты слышал меня.

Рид покраснел, взял парочку кружков моркови и несколько веточек сельдерея, положил их на тарелку и ретировался на нос судна.

Марша неодобрительно покачала головой, взглянула на дочь и заметила, что та уже собирается взять горсть чипсов.

— Памела, — усталым голосом протянула она, — ты прекрасно знаешь, что жирная пища делает с твоей фигурой. Возьми лучше немного фруктового салата.

От смущения щеки Памелы покрылись красными пятнами. Она положила тарелку на поднос и сбежала вниз.

— Ради всего святого! — воскликнула раздраженная Марша. — Просто не знаю, что на нее нашло в последнее время.

— Да уж, интересно. — Том плотно сжал губы, наклонился и достал еще одно ведерко со льдом.

Марша выгнула бровь.

— Ты уже выпил четыре порции, Том.

— Что ж, значит, это будет пятая. Он направился к шезлонгу.

Марша внимательно посмотрела мужу вслед. Многозначительно откашлялась, обернулась к Сьерре и Рону.

— Ладно, думаю, мне лучше сходить вниз и разузнать, что на этот раз расстроило Памелу. — Она умоляюще улыбнулась Рону и прошептала: — Будь добр, присмотри за Томом, ладно?

— Он взрослый человек, Марша.

— Да, но думаю, он уже достаточно выпил, согласен? Сьерра заметила, что как только Марша исчезла с палубы, Рид выбросил овощи в воду и тут же запустил руку в конфискованный у Клэнтона пакет с чипсами.

Предоставленные сами себе, Сьерра и Рон спокойно перекусили вдвоем, ведя тихую беседу о работе, о проблемах с детьми. Том заснул в шезлонге, мальчики в это время толкались на палубе возле водонепроницаемого ящика в поисках игр, которые там хранил Рон. Каролина в ожидании своей подружки сидела, свесив ноги за борт. Когда Памела появилась, на ее лице были видны следы слез.

— Мама говорит, что у нее раскалывается голова, — произнесла она будто назубок выученный текст. Затем взяла тарелку, покорно положила ложечку фруктового салата и присоединилась к Каролине.

Сьерра сошла вниз и обнаружила Маршу, которая раздраженно рылась в дорожной сумке.

— Я знаю, что взяла их, — в отчаянии сказала она. Вытряхнула содержимое сумки на встроенную в переборку судна койку и раскидала все вещи. Затем облегченно вздохнула, схватила маленькую аптечную склянку и открыла крышечку. Извлекла две капсулы, вернула крышку на место и бросила склянку на постель. Потом закинула капсулы в рот и направилась в сторону камбуза. Сьерра услышала шипение газированной минералки, наливаемой в стакан.

— Не знаю, что делать с этой девчонкой, — пожаловалась Марша из камбуза. До слуха Сьерры донесся глухой стук поставленного стакана. — Я пытаюсь всего лишь защитить ее. Дети нередко бывают такими беспощадными к полным и страдающим прыщами сверстникам. — Она вернулась в каюту и села на койку собирать разбросанные вещи обратно в сумку. — Памела понимает все мои слова шиворот-навыворот. Иногда мне кажется, что она намеренно делает это, пытаясь досадить мне. Или же она просто дурочка.

Марша уронила сумку на пол, подалась вперед, уперлась локтями в колени, потирая виски.

— И теперь эта невыносимая головная боль…

— Могу предложить холодный компресс, — сочувственно сказала Сьерра.

— Да, если можно, — согласилась Марша и вытянулась на постели.

Сьерра пошла в камбуз и намочила полотенце.

— Спасибо. — Марша накрыла прохладной тканью глаза и лоб. — Будь добра, передай Тому, что я неважно себя чувствую. По всей видимости, я получила тепловой удар.

— Скажи ей, пусть поспит, — ответил Том на переданное Сьеррой послание. Позевывая, он снова натянул на глаза кепку. Было совершенно очевидно, что он и не собирался спускаться вниз, что бы переброситься словечком с женой.

Поговорить с Маршей вместо него пошел Рон. Дети в это время снова отправились купаться. Сьерра, опираясь на леер, наблюдала за ними.

Рон вернулся и с виноватой улыбкой покачал головой:

— Прости, что оставил тебя.

В извинениях не было никакой нужды — Сьерра наслаждалась уединением. В какой-то момент у нее возникло чувство вины по отношению к Марше, проблемы которой дали толчок ощущениям, что ее собственные неудачи не так уж страшны. Ей всегда казалось, что у Марши замечательная семья. Разумеется, бывали и в ее доме напряженные денечки. Какая семья может похвастаться полным их отсутствием? Но события сегодняшнего дня со всей очевидностью доказывали, что в этом королевстве все не так уж гладко.

— Как она, ей стало легче?

— Она предпочла остаться внизу и отдыхать до самого конца путешествия. — Рон громко свистнул, чтобы привлечь внимание ребят. — Эй, там, за бортом, сворачивайте игры. Через полчаса поднимем якорь.

Четверка купальщиков выразительно застонала и с упоением продолжила игру в пятнашки.

Под руководством Рона и с помощью Тома дети прекрасно справились с парусами. Когда полотна раздулись на ветру, яхта быстро заскользила по воде в направлении пирса на Лонг-Бич. Ближе к берегу они спустили паруса, и Рон включил мотор для подхода к доку.

— Мы замечательно провели время, Рон, — заверила его Марша, целуя в щеку, пока дети собирали вещи. Том обменялся прощальным рукопожатием с Роном, а Марша обернулась к Сьерре и обняла ее. — Прости за неприятную сцену внизу, — попросила она, чмокнув подругу. — Завтра позвоню.

Сьерра заметила, что, прежде чем направиться на стоянку, Марта отобрала у Тома ключи от машины.

Рон пригласил Сьерру с детьми в дорогой ресторан с кухней из морепродуктов. А когда Клэнтон и Каролина заказали гамбургеры, от души расхохотался. За обедом он рассказывал о том, как путешествовал в южных морях и в течение двух лет исследовал острова, которые на карте отмечены лишь маленькими точками. Клэнтон был очарован и всецело покорен Роном, Каролина же сидела притихшая.

Уже поздно вечером Рон повез их домой. Сьерра немного загрустила, что такой отличный день подошел к концу. Дети крепко спали на заднем сиденье «мерседеса». Не прошло и пятнадцати минут после того, как они выбрались из ресторана и сели в машину, как детей сморил сон, и они предоставили возможность Сьерре и Рону поговорить спокойно. А уж поговорили они на славу. Рон живописал свои путешествия, Сьерра рассказала, как росла в тихом провинциальном городке, они обсудили даже вопросы расовых предрассудков, образования и важности семьи. Рон был единственным сыном греческого бизнесмена и шведской актрисы. Мать погибла в автомобильной аварии, когда ему было всего четырнадцать.

— Мой отец так и не смог оправиться после ее смерти, — тихо добавил он. — Теперь нет и его. Я и есть вся моя семья, то, что осталось от нее. И главное, я все время ловлю себя на том, что страстно мечтаю о семейных узах. — Он улыбнулся Сьерре в темноте. — На все воля Божья, — уверенно произнес Рон.

Сьерра никак не могла избавиться от чувства легкой зависти — женщина, на которой он женится, станет воистину счастливой. Сьерра не знала никого, кто был бы так заботлив по отношению к другим и так тонко чувствовал людей, как Рон Пейрозо.

Он выключил зажигание, затем оглянулся назад и усмехнулся:

— Если в твоем гараже вдруг завалялась какая-нибудь тележка, я, пожалуй, выгружу твоих деток.

Сьерра рассмеялась:

— Ловлю тебя на слове. — Она перегнулась через сиденье и рас тормошила детей. — Вставайте, сонные сурки. Мы дома.

Открывая входную дверь, она услышала, как дети благодарили Рона за этот чудесный морской вояж. Клэнтон спросил, поедут ли они еще раз.

— Разумеется, — последовал ответ Рона, обнимавшего его за плечи. — Я выхожу в море всегда, когда выдается такой вот славный денек, как сегодня.

Дети подхватили дорожные сумки и отправились в свою комнату. Рон снова обернулся к Сьерре. Наклонившись к ней, он нежно коснулся ее щеки рукой.

— Ты слегка загорела сегодня, тебе это очень идет.

Рон знал, что сказать, чтобы придать ей уверенности.

— Может, я наконец стану похожей на истинную жительницу Калифорнии, — улыбнулась Сьерра, польщенная его искренним комплиментом.

— Ты и такая, как есть, выглядишь потрясающе, Сьерра.

Он не мог сказать ничего более милого ее сердцу. Униженная, оскорбленная уходом Алекса, она считала себя полной неудачницей, несостоявшейся женой, матерью и женщиной. Но заглянув в глаза Рону, она увидела, что этот мужчина ценит ее. Сьерре хотелось поблагодарить его за все — за морскую прогулку, за его самоотдачу, за то, что всегда внимательно выслушивал ее, за заботу о ней. Она почувствовала, что он стал для нее близким и очень дорогим человеком.

Как только она осознала это, необъяснимая тревога мурашками пробежала по коже.

Его глаза заблестели, а ее вдруг обдало жаром.

Рон неохотно сделал шаг назад.

— Увидимся в понедельник утром, — проговорил он, улыбаясь как-то просто и нежно. Он вышел и закрыл за собой дверь.

Встревоженная, сбитая с толку, Сьерра нахмурилась. Что, собственно, сейчас произошло? Неужели ей так отчаянно хотелось вновь ощутить себя женщиной? Возможно, именно поэтому в ее воображении такой мужчина, как Рон Пейрозо, превратился в романтического рыцаря? Смешно! Бедняга просто по-дружески к ней относится и добр по натуре. Нет никакой причины искать во всем этом нечто большее.

Она шагнула к двери и открыла ее.

— Рон!

Он остановился на середине подъездной аллеи.

— Спасибо тебе, — улыбнулась Сьерра.

— Всегда рад.

Душевная тревога чуточку улеглась. Она стояла на пороге, пока Рон не сел в «мерседес». Он помахал ей рукой, как только развернулся.

Сьерра закрыла дверь. Прежде чем принять душ и лечь спать, она пошла к детям, чтобы пожелать им спокойной ночи, на ходу собирая раскиданные повсюду вещи.

—*—

Дебора вся горит и жалуется на боли в животе.

Я спросила ее, не съела ли она чего-нибудь по дороге, но получила отрицательный ответ. Если Дебора переест ягод, у нее всегда начинает болеть живот. Она говорит, боль, кажется, сильнее в правом боку. Я уложила Дебору в повозке, где не так пыльно, и теперь сижу рядышком, жду, пока у нее не спадет температура. Немного погодя снова заглянет Риз Мерфи.

Я так боюсь и не знаю, чего больше. Поначалу мне казалось, что мной движет лишь гнев. Ошибалась. Страх — вот что главное. Дома я всегда знала, с чем могу столкнуться. Я знала врага в лицо. Здесь же с каждым днем тебя подстерегает новая опасность, и ты не знаешь, откуда она появится. Возможно, просто свалишься с козел во сне или тебя укусит змея. Могут убить индейцы или болезнь. Или устанешь до смерти.

Я знаю, мужчины устали не меньше меня. Именно им приходится тягать повозки через реку. Именно они спускали эти самые повозки с той жуткой высоты. Именно им приходится копать могилы. Но именно мужчины и мечтают об Орегоне. Такое впечатление, будто сами небеса манят их, и мы все должны пройти через ад, чтобы достичь их.

Эфи Маккензи. Харлан Дуэйн. Пол Колвайн. Троих уже нет. Я все время думаю о дороге и о том, сколько еще повозок проедет по этим замечательным людям, и никто не будет знать о том, что они лежат в этой земле. Скольких еще нам придется похоронить, прежде чем мы доберемся до Орегона?

Я боюсь за своего ребенка.

Вчера ночью мне приснилась тетя Марта. Во сне мне казалось, что она рядом со мной. Мы разговаривали с ней, как бывало прежде. Проснулась я вся в слезах. Может, она умерла? Может, поэтому она приснилась мне? От мысли, что никогда ее не увижу, болит сердце и становится нечем дышать. Когда отец вышвырнул меня из дома, тетя Марта приняла меня и одарила своей любовью. Когда я бросила Томаса, она все равно меня любила. Даже когда я сказала, что больше не верю в Бога, она не стала меня бранить и не отвергла. Заплакала, но не выгнала. Она сказала, что любит меня несмотря ни на что. Я никогда не встречала таких людей, как она, — хороших, добрых, на которых всегда можно положиться.

Она сказала, что будет молиться за меня каждый день. И я знаю, она — человек слова. Я думаю о ней каждый день и чувствую, что между нами все еще есть связь, по крайней мере, духовная.

Как бы мне хотелось прямо сейчас попросить ее помолиться за мою маленькую Дебору. Бог услышал бы ее.

Наша ненаглядная малышка Дебора ушла из жизни. Доктор Мерфи ничего не смог поделать. Да и Каванот со всеми премудростями индейского знахарства оказался беспомощным. Надеюсь, в другой жизни ей будет лучше. Она покинула нас прошлым вечером, когда солнце садилось за макушки скал, которые были похожи на живописные руины города, некогда поразительно красивого. Я всегда буду представлять ее там играющей с ангелами.

Я не могу плакать. Не могу позволить себе расплакаться. Если я начну, то уже никогда не сумею остановиться.