«Сей есть Сын Мой»

«Сей есть Сын Мой»

Вероятно, поэтому следующая глава Евангелия от Матфея подводит нас к некоему кульминационному моменту, где дается весьма необычная характеристика предназначения Иисуса. В Мф. 3 описывается служение Иоанна Крестителя и то, как его убедили крестить Иисуса. Это событие — крещение Иисуса — было столь важным, что оно включено во все четыре Евангелия и часто служит отправной точкой апостольских проповедей в Деяниях. Оно, несомненно, было важным и для Бога, поскольку здесь мы видим Бога–Святого Духа, зримо сходящего на Бога–Сына и внятно провозглашающего:

Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение

(Мф. 3:17).

И для сатаны это событие было важным. Во всех трех синоптических Евангелиях отмечается, что сразу после этого эпизода сатана бросил все свои силы на то, чтобы уговорить Иисуса извлечь выгоду из того, что Он — Сын Божий. Тем самым он хотел отвлечь Иисуса от Его настоящей миссии (в которой сатана видел свое поражение и погибель): «Если Ты Сын Божий…»

И совершенно очевидно, что это событие было важным и для Иисуса. Еще ребенком Он осознавал Свои особые отношения с Богом как с Отцом (см.: Лк. 2:49). Но через крещение, будучи зрелым человеком в возрасте примерно тридцати лет, Он получает полное подтверждение Своей подлинной природы и миссии из уст Самого Отца. Осознание собственной природы, а также последствий, которые могли Его ожидать, было столь острым и мучительным, что Он был вынужден уединиться в пустыне, где в течение какого–то времени напряженно переживал все это. Но как только Иисус прошел через данное испытание и доказал Свою верность Отцу, выстояв против сатаны, который лукаво использовал Писание, Он начал Свое служение с ошеломляющими результатами, которые последовали сразу же.

Итак, есть различие между тем, что об Иисусе думали другие люди (по крайней мере, вначале), и тем, что о Нем думал Бог–Отец. Евангелист Лука показывает это довольно искусно, помещая свой вариант родословной Иисуса сразу после Его крещения, когда Бог провозгласил: «Ты Сын Мой»:

Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов…

(Лк. 3:23).

Иными словами, с точки зрения людей, Иисус был сыном незаметного плотника из ничем не примечательного Назарета. В глазах же Бога Он был «Сыном… возлюбленным, в Котором [Его] благоволение» — вот настоящая характеристика Иисуса.

Для такого важного случая, как крещение Сына, Бог, как можно было бы предположить, должен был придумать что–то совершенно новое. Какие–нибудь слова, которые человек никогда не слышал. Какую–нибудь яркую речь, такую, как та, что знаменовала начало служения Моисея или Исайи. Но нет.

Повторяется ли история — трудно сказать, но Бог, несомненно, повторяется. Слова, которые так много значили для Иисуса в критический момент Его жизни, были фактически повтором двух, а возможно, и трех различных фрагментов Ветхого Завета. Вероятно, Бог–Отец знал, что Его Сын к тридцати годам был настолько сведущ в иудейских Писаниях, что не только узнает тексты, но и поймет, что они значат для Его самоопределения. Сами слова не были новыми. Новым было то, что эти три отрывка были соединены и соотнесены с одним человеком, имеющим уникальные черты и миссию. Три текста, отзвуки которых мы здесь слышим, — это Пс. 2:7, Ис. 42:1 и Быт. 22:2.

Се есть Сын Мой (Ты Сын Мой)

Это отзвук Пс. 2:7, который изначально был псалмом о царе Давиде, а потом — и о любом царе, который будет его потомком. Царь не должен бояться угроз и выпадов со стороны своих врагов, потому что Сам Бог помазал его на царство и защищает его. Фраза «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя», вероятно, произносилась при коронации или восхождении на престол царей из рода Давида в качестве божественного утверждения их законной власти. Однако падение Иерусалима и пленение в 587 г. стало концом династии царей из рода Давида. Поэтому данный псалом начал соотноситься с будущим ожидаемым Сыном Давида, с Мессией, Который будет царствовать, когда Бог восстановит Израиль. И голос, прозвучавший с небес при крещении Иисуса, возвестил именно о таком Его предназначении.

Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение

Это отзвук Ис. 42:1, начального стиха так называемых «Песен Раба Яхве». Раб представлен там, скорее, как царь, но по мере развития темы песен (см.: 42:1–9, 49:1—6, 50:4—10, 52:13–53:12) становится ясно, что этот Раб осуществит Свое призвание не через царскую власть, а через страдание, отвержение и смерть. Однако, добровольно заплатив такую цену, Раб не только восстановит Израиль, но и станет Тем, через Кого Божье спасение распространится до концов земли.

Сын Мой, Мой возлюбленный

Многие ученые находят в этой фразе третий отзвук еврейской Библии, Быт. 22:2, где Бог говорит Аврааму: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака» и принеси его в жертву Господу. В итоге, Исаак был пощажен, но Авраам все равно получил похвалу за готовность верить и покоряться Богу, даже до такой крайней степени. История, известная в иудейской традиции как «связывание Исаака», была предметом глубокого изучения и размышлений в силу ее двойной темы: готовности Авраама как отца принести в жертву своего сына и готовности Исаака как сына стать жертвой.

Эту историю, вероятно, держал в уме апостол Павел, когда писал в Рим. 8:32: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» И почти наверняка эту историю держал в уме Бог, когда при крещении Иисуса назвал Его Своим единственным Сыном, Которого Он любил, но готов был принести в жертву ради спасения мира. Только в этот раз все будет по–настоящему. Не будет в последний момент овна, который заменит Иисуса. Был ли Иисус, как Исаак, готов к этому? Неудивительно, что у Иисуса, уже зрелого человека, полностью осознававшего Свое предназначение, был продолжительный период мучительной душевной борьбы и испытаний (более подробно мы рассмотрим это в гл. 5).