После заката

После заката

С падением Константинополя в 1453 г. и окончательной гибелью империи ромеев не закончилась история византийской эстетики. Многие традиции художественно-эстетической культуры и основные компоненты эстетического сознания византийцев продолжали жить и даже развиваться в оставшейся до наших дней независимой духовной частице Византии — в монашеской православной стране на Святой горе. С X в. Афон стал мощным генератором и накопителем духовной энергии православного мира. В последние века своего существования Византия получила со Св. Горы немало крупных мыслителей и талантливых творцов своей культуры. После падения Константинополя многие деятели византийской культуры нашли прибежище в 20 афонских монастырях и множестве скитов и келий Св. Горы и открыли новую страницу византийской культуры (и эстетики, в её составе) — поствизантийской, которая ещё многие столетия питала духовно все православные народы. Особое значение имел Афон для тех из них, которые оказались под турецким игом. Православные греки, македонцы, сербы, болгары видели в Афоне символ грядущего освобождения от власти иноверцев, получали со Св. Горы все необходимое для поддержания христианского благочестия в тяжелых условиях иноземного гнета — священнослужителей, книги, иконы, духовных учителей, книжных и иконных мастеров. На Афон посылали эти народы и своих лучших сынов для усвоения православного знания, истинной веры, культуры.

Важным источником духовности был Афон и для Древней Руси. Падение Константинополя совпало с расцветом древнерусской духовной культуры, эстетического сознания древних русичей. Византийцы и до этого были желанными гостями на Руси; греческие книжники, строители, иконописцы регулярно работали в русских землях с первых десятилетий крещения Руси. Немало приезжало их в духовную наследницу своего порабощенного отечества и после захвата Константинополя, как правило, через Св. Гору, получив дополнительный заряд духовной энергии. Русь имела на Афоне свой большой монастырь и ряд скитов, где всегда подвизалось немалое число наших искателей духовности. Возвращаясь на родину, многие из них привозили с собой лучшие традиции византийско-афонской культуры, богословские и эстетические идеи. Мощный заряд духовности получил на Афоне крупнейший русский мыслитель и организатор подвижнической жизни на Руси Нил Сорский (ок. 1433–1508); неоценимый вклад в развитие русской средневековой культуры внес его младший ее временник святогорский монах Максим Грек (с 1470–1555), мощный голос которого в защиту общечеловеческих духовных ценностей десятилетия звучал из-за стен монастырского заточения, куда был брошен русскими консерваторами.

Постоянные контакты с византинизирующимся Афоном продолжались у России до начала ныне него столетия; а многие выдающиеся религиозные мыслители России и в XVII, и в XVIII, и в XIX, и в XI столетиях продолжали творчески осваивать и актив» развивать духовное и эстетическое наследие сво» византийских предшественников[241]. С. Булгакову, В»» Лосскому, Е. Трубецкому, П. Флоренскому пришлось додумывать многие проблемы, поставленные, но решенные византийской эстетикой и художественной: практикой, и среди них такие, как каноничность, традиционализм, антиномизм, софийность, соборное красотолюбие и др. Более того, многие, из вопрос (в частности, проблемы символа, образа, знака, герменевтики, вчувствования и т. п.), поставленных византийской культурой, до сих пор остаются на уровне дискуссионных проблем эстетики, но все это — материал для других исследований.