Средние века

Средние века

1. Магия в «доарабскую» эпоху

Простившись с искусством Гермеса и его удивительными адептами, вернемся к эпохе раннего Средневековья. Миновало уже семь столетий с той поры, как на магию обрушились жестокие гонения. Она почти истреблена. Церковь же выстроила свой дворец на прочном фундаменте и не чувствует больше никакой угрозы своему благополучию. Из этого-то чувства безопасности и родилась относительная терпимость, пришедшая на смену былой жестокости. Специалисты в области народных верований и обычаев прошлого наглядно продемонстрировали этот факт. Ранние законы против магии подчас оказываются необычайно мягкими и снисходительными. В «Салической правде» — сборнике обычного права салических франков — говорится, что «ведьма, евшая человеческую плоть и уличенная в этом преступлении, да заплатит восемь тысяч денариев, то есть двести золотых пенни».* Штраф велик, но и преступление чудовищно для эпохи, когда склонность к некрофагии не могла объясняться психическими расстройствами и воспринималась исключительно как гнусное извращение, заслуживающее тяжкой кары.

«Салическую правду» утвердил король Хлодвиг I (466 — 511). Она предписывает штраф в семьдесят два пенни и половину золотой монеты за насылание чар при помощи колдовских узлов. Как ни странно, большинство штрафов за преступления, совершенные при помощи магии, оказываются не столь крупными, как за оговор — несправедливое обвинение человека в занятиях колдовством. Согласно другому кодексу той эпохи, «Рипуарианской правде», всякое зло, причиненное колдуном — будь то членовредительство или ущерб, нанесенный имуществу, — каралось исключительно денежной компенсацией. В сомнительных случаях обвиняемый мог даже отвести от себя подозрения, поклявшись в невиновности. По законам Карла Великого, чародея или колдуна сажали в тюрьму, и в течение трех месяцев он должен был каяться. Закон Уитреда, короля Кента, изданный в 690 году, повелевает: «Если раб принес жертвы бесам, да заплатит он шесть шиллингов, или будет подвергнут порке!».

Примечательно, что для знатных людей наказание за подобные проступки было более суровым, чем для простолюдинов. В древнейшем из дошедших до нас сборников дисциплинарных мер, применявшихся церковью, — «Liber Poenitentialis» святого Леонарда (VII век) — за столь гнусное преступление, как принесение жертвы бесам, назначается «один год покаяния, если это деревенщина из низкого сословия; если же это более знатный человек, то десять лет».* Иное дело, если речь шла о жизни короля или любого члена королевской семьи. Попытка убить правителя при помощи колдовства каралась очень жестоко. Иногда обвинение в колдовстве служило лишь предлогом для избавления от какого-нибудь неудобного придворного. Однако законодательство той эпохи вовсе не требовало столь суровых мер, как те, что применялись в ходе подобных процессов.

Если были законы против колдовства, значит было и колдовство. Магию не удалось искоренить окончательно, что можно понять уже из вышеизложенной истории алхимического искусства. Правда, герметизм развивался, главным образом, на Востоке, а ранние схоласты Франции, Испании и Англии почти не упоминают о нем. Но зато из западноевропейских трактатов мы узнаем, что в среде простого народа сохранилось множество языческих обычаев: наведение чар, магические узлы, ношение масок и костюмов фантастических животных, ночные сборища колдунов, использование в магических целях талисманов, трав, камней и ядов, заклинания и заговоры, поклонение демонам, — все эти и многие другие приемы практической магии оставались в ходу в эту обманчиво спокойную эпоху. В магию верили все — в том числе ученые, правители и священники.

Четкого разграничения между магией и колдовством авторы того времени не проводят. Большинство из них осуждает подобные занятия, и лишь немногие считают чародейство предметом, достойным исследования. С астрологией дело обстояло сложнее. Знакомство с философией внушало ученым более высокое уважение к звездочетам и математикам, чем к простым колдунам. Так, Боэций (480? - 524?), автор знаменитого «Утешения философией», верил в то, что звезды оказывают влияние на людей и земные события.

Исидор Севильский (ок. 560 — 636) был менее искушен в философии, но зато больше интересовался самым простым колдовством. Он верил в знамения, чудеса и мистический смысл рождения уродов. В историческом обзоре он называет изобретателями магии Зороастра и Демокрита. Магию Исидор отождествляет с колдовством, с чарами, возмущающими воздух, и заклинаниями, насылающими смерть. Будущее, по его мнению, можно узнать посредством гадания, и т. д. Порицая магию, Исидор заимствует аргументы у отцов церкви.

Английский историк и монах Беда Достопочтенный (675 — 735) тоже верил в чудеса и гадания. Григорий Великий, папа с 590 по 604 гг., уделяет основное внимание тем областям магии, которые так или иначе связаны с церковной практикой. Его излюбленная тема — одержимость человека бесами. Григорий на удивление легковерен: он принимает за чистую монету самые разнообразные суеверия и сказки. Много рассуждает он также о чудесах, совершавшихся святыми.

Помимо подобных сочинений, в ходу были также довольно путаные компиляции из фрагментов античных текстов. Такие сборники ошибочно приписывались различным знаменитым авторам древности. Жалкими крохами древней мудрости приходилось довольствоваться тем, кто искал пищу для размышлений в эти бесплодные времена.